— Ты бы не сказал? — с лукавством спросила она мужа. — Тогда я могу тебе сказать — ты не слышишь ни единого моего слова. — Затравленный взгляд Коуторна почти не оставлял сомнений в этом. — Что вы, как он порой поглядывал на меня! — Она повернулась к Вексфорду. — Конечно, я к такому привыкла. Я-то знаю, что за птица — молодой Рей. Ничего он, конечно, прямо не говорил. Слишком жирно для механика крутить шашни с хозяйкой.

Муж перевел взор на потолок и уставился на гипсового херувима лепнины.

— О Боже! — негромко пробормотал он.

— Когда он ушел от вас? — резко вмешался Вексфорд.

Намеки супруги на время выбили Коуторна из равновесия. Он подошел к буфету и, прежде чем ответить, налил себе виски и быстро ополовинил налитое.

— Дайте сообразить, — сказал он. — В субботу на прошлой неделе.

День, когда у Руби была заказана комната, подумал Вексфорд.

— Помню, я еще подумал: ну и нахал же он.

— В каком смысле? Потому что он ушел?

— Не только. Суть в том, как он это сделал. Я позволяю своим работникам брать машину, когда им нужно, но при условии, что они заранее ставят меня в известность. Молодым людям ведь хочется иногда девочку, к примеру, прокатить. — Он улыбнулся — филантроп, друг молодежи — и снова приложился к стакану. — Энсти часто брал машину. Вечер за вечером брал, и ему всегда было наплевать, знаю или не знаю я об этом заранее. В субботу утром случился небольшой аврал, рук не хватало, и я заметил, что Энсти нет на рабочем месте. Все, что он сделал, когда прикатил на одном из «майноров», — это мило улыбнулся и сообщил, что ездил по делу к другу. И ни словечка в извинение своего проступка.

— «Майнор»?

— Черный «майнор 1000», один из трех для выдачи напрокат. Они стоят на переднем дворе. — Коуторн приподнял мохнатую, будто кусочек шкуры белого медведя, бровь. — Глотнете?

Вексфорд отрицательно покачал головой за себя и за Вердена.

— Не возражаете? — Он пополнил стакан и продолжал: — «По делу? — спросил я. — Твои дела — это мое дело, дружок, и советую тебе запомнить это». «Не знаю, что осталось бы от вашего дела, будь я не таким стеснительным», — нагло заявил он. Это было уже чересчур. Я сказал, что он может забирать свои бумаги и выметаться.

Серьги в ушах миссис Коуторн качнулись, когда она театрально вздохнула.

— Бедняжка, — проговорила она.

Вексфорд ни на секунду не сомневался в том, что это не по адресу мужа.

— Жалею, что не была с ним добрее.

Боже праведный, подумал Вексфорд, это же курам на смех! Кроме того, ему совсем не хотелось иметь дело еще с одной кающейся дамой. Что они все о себе думают, все эти сожалеющие, желающие передвинуть назад стрелки часов?

— Стеснительным? — переспросил он. — Что он хотел сказать?

— Отбить у вас дело, так, что ли? — вспомнив миссис Пенистен, вмешался Берден.

— Он хороший механик, — сказал Коуторн — даже слишком хороший.

Эти слова, вероятно, напомнили ему про виски, ибо он долил стакан до половины, а потом, быстро и бесшабашно наклонив бутылку, — до краев. Он вздохнул, то ли предвкушая удовольствие, то ли сокрушаясь о том, что не устоял против очередного искушения.

— Я хочу сказать, что он слишком хорошо устанавливал личные контакты.

Последние слова заглушил визгливый, пронзительный, как звук циркулярной пилы, смех миссис Коуторн.

— Очень хорошо умел подладиться к клиентам, — продолжал Коуторн, не обращая на жену внимания. — Мадам — то, мадам — се, откроет дверцу машины, скажет комплимент насчет их умелого вождения. Черт побери, все это не обязательно для тысячемильной гарантии, которую мы выдаем на свою работу.

— По крайней мере, все это вполне безобидно.

— Хорошенькое «безобидно», когда мелкий мошенник уводит у вас из-под носа заказы! Я это точно узнал — окольными, конечно, путями… — Он нахмурился, ни дать ни взять генерал разведслужбы. — У меня есть своя агентура. «Я могу сделать для вас эту работу частным образом, мадам, и всего за десятку». — Коуторн надолго присосался к стакану. — И я ни черта не могу с этим сделать, как с накладными расходами. Мне придется платить из своего кармана, если опущу плату за обслуживание ниже двенадцати фунтов и шести шиллингов. А он увел у меня человек шесть, причем хороших клиентов. Я обвинил его в мошенничестве, но он клялся, что они переметнулись к Мисселу. Я говорю, к примеру, о миссис Каррен, Марголисах…

Вексфорд негромко кашлянул.

Коуторн порозовел. Он старательно избегал взгляда жены.

— Вы, возможно, думаете, — продолжал Коуторн, что она, мисс Марголис, была легкомысленной. Легко нажито — легко прожито. Как бы не так! Да, деньги доставались ей легко, но Анита считала каждый пенни. Хотя мы год были близкими друзьями, она, глазом не моргнув, переметнулась к Энсти, тайком, правда. Приезжала ко мне только за бензином. — Он рыгнул и закашлялся, чтобы скрыть это. — Тоже мне, одолжение! Много ли заработаешь на бензине!

— Они водили дружбу?

— Анита и Рей? Покажите мне мужчину до пятидесяти, с которым она не была дружна. Лишь бы без горба или заячьей губы. — Самому Коуторну перевалило за пятьдесят, его возраст и был этим самым горбом.

— Он уволился от вас в субботу, — медленно произнес Берден, — и куда же направился? — Вопрос был риторическим, и Берден не ждал на него ответа. — Вы не знаете, где он живет?

— Где-то в Кингсмаркхеме. Кто-нибудь из моих ребят может знать. — На его одутловатом лице проглянула печаль, и он, словно бы забыв недавние нападки на Аниту Марголис, спросил: — Вы думаете, что он убил ее? Убил маленькую Энн…

— Давайте поищем его адрес, мистер Коуторн.

Серьги возбужденно подпрыгнули.

— Его разыскивают? — Глаза миссис Коуторн сияли. — Бедное затравленное создание!

— Ох, да заткнись ты, — сказал Коуторн и вышел под дождь.

Сыщики стояли под навесом, пока Коуторн расспрашивал своих работников. Дождь перестал, завеса облаков разомкнулась. Над Кингсмаркхемом в разрывах этой пелены видно было чистое небо почти зеленого цвета.

— Дом сто восемьдесят шесть по Хай-стрит, Кингсмаркхем, — сказал Коуторн, торопливо приближаясь к полисменам, и предпринял спурт на последних нескольких метрах. — Там была или есть его штаб-квартира.

— Сто восемьдесят шесть, — быстро повторил Берден. — Теперь представим, где это. Квартал новых домов с номера сто пятьдесят восьмого по сто семьдесят четвертый, потом магазин химтоваров, цветочная лавка… — Он загибал один за другим пальцы на руке. — Но это же…

— Конечно, это лавка Гровера. — По виду Коуторна можно было предположить, что ничего другого он и не ожидал. — Вы же знаете, они сдают одну из комнат в мансарде. Двое моих ребят квартировали там прежде, а когда Энсти отказали в квартире дальше по шоссе, кто-нибудь посоветовал ему обратиться к Гроверу. Не забудьте, у Гровера он всего месяц.

— Прямо у дверей участка! — сердито фыркнул Вексфорд, садясь в автомобиль. — Из окна видать. Вот тебе и наблюдательный пункт!

— Всем известно, что Гровер берет квартирантов, сэр, — извиняющимся тоном сказал Берден, хотя не знал, за кого он, собственно, извиняется, но в свое оправдание добавил: — Позволю заметить, все мы видели, как молодой темноволосый парень входит в лавку, выходит из нее, но никоим образом не связывали его с нашим делом. Сколько таких невысоких, темноволосых парней в одном только Кингсмаркхеме?

— Ему не пришлось далеко ходить, чтобы увидеть объявление Руби, — мрачно сказал Вексфорд. — Можно сказать, у себя дома добывал ножи. А в каком состоянии теперь ваша теория об автомобилях? У Энсти своего не было, а он менял черную машину на зеленую.

— Анита получила пятьсот фунтов за день до их свидания в доме Руби. Миссис Пенистен утверждает, что девушка была великодушной. Может быть, она купила ему машину?

Они въехали на передний двор участка. Повернув голову, Берден увидел, что из лавки Гровера с вечерней газетой в руке вышел мужчина. Они поднялись по ступенькам к двери: с широкого белого навеса все еще капало.