Исследователи из Европейской лаборатории микрочастиц в Женеве сделали еще один важный шаг в глубины микромира, сумев создать около 50 тысяч медленно движущихся антиатомов водорода. Ранее удавалось получить лишь не сколько таких атомов, к тому же быстро движущихся и потому немедленно распадавшихся. Антиатом водорода состоит из одного антипротона и одного антиэлектрона (позитрона), заряды которых противоположны зарядам обычных протона и электрона. При встрече с протоном и электроном такие античастицы нацело аннигилируют вместе с самими частицами, и при этом антипротон испускает несколько частиц- пионов, а антиэлектрон - два гамма-луча, направленных в противоположные стороны.

В новых опытах ученые зарегистрировали такое количество подобных пар распадов, начинавшихся в одной и той же точке (то есть принадлежавших одному и тому же антиатому), которое говорит, что общее число полученных антиатомов (включая убежавшие из магнитной ловушки) — около 50 тысяч, что уже позволяет подступиться к решению важнейшего вопроса: чем отличается антивещество от обычного вещества?

На Венере может существовать жизнь — утверждает астробиолог Шульце-Макуч из Техасского университета. Хотя поверхность Венеры имеет экстремальную температуру и крайнюю кислотность, в ее атмосфере на высоте 50 километров температура составляет «всего» 70 градусов, и там происходят загадочные химические процессы, ведущие к уменьшению концентрации одних газов (в сравнении с ожидаемой) и к увеличению концентрации других. На Земле такие процессы наблюдаются только в присутствии органических катализаторов, роль которых, как правило, играют определенные микробы. Возможно, такие же микроорганизмы существуют и в атмосфере Венеры — предполагает ученый. Впрочем, ответа на зто предположение нельзя ожидать раньше 2005 года, когда планируется запустить европейский исследовательский спутник «Венус-экспресс» для исследования венерианской атмосферы.

Электрические поля организма способствуют заживлению ран — к такому выводу пришли шотландские ученые во главе с Колином Мак- Кэйгом. Они изучали повреждения зрачка в тазах мышей и обнаружили, что в здоровых зрачках клетки действуют, как ионные насосы, разделяя положительные и отрицательные ионы и создавая разность потенциалов; при повреждении зрачка она спадает. Применение определенных химических препаратов способно усилить или ослабить эту разность потенциалов, и заживление раны, оказывается, происходит быстрее при усилении этой разности. По мнению ученых, это объясняется тем, что подстегивание естественного электрического поля вызывает более интенсивное деление здоровых клеток вокруг поврежденного зрачка, что способствует более быстрой замене поврежденных клеток.

Михаил Голубовский (С.-Петербург~ North Carolina)

Н.Г. Клюева и ГМ Росиин в лаборатории. 1946 г

Последние восемь лет сталинского режима наименее изучены в истории российского общества. С этого парадоксального утверждения начинается одна из самых интересных историко-научных книг, которые мне довелось читать:

В.Д. Есаков, Е.С. Левина: «Дело КР. Суды чести в идеологии и практике послевоенного сталинизма». Книга выпущена в скромном ротапринтом издании накануне 2002 года под эгидой двух академических институтов — Российской истории (В.Д. Есаков) и Истории естествознания и техники (Е.С. Левина). Первый из авторов — авторитетный историк-архивист, он известен многими публикациями и находками из недоступных ранее цековских архивов, особенно в области отношений «партия — наука». Е.С. Левина — молекулярный биолог, последние 15 лет она плодотворно занимается историей молекулярной биологии и генетики.

Только такой необычный творческий дуэт смог распутать тайную цепь событий, известных на поверхности как «дело КР». Исследование историков Есакова и Левиной отличают скрупулезность и профессионализм. Оно основано на множестве документов. В нем нет разоблачительного пафоса, который стал уже обременителен, ибо невольно связан с односторонностью и упрощениями- Авторы пришли к важному выводу: «Из всех идеологических акций второй половины 40-х — начала 50-х годов именно дело «КР» является центральным для понимания идеологии послевоенного сталинизма».

Книга, над которой авторы кропотливо работали более десяти лет, уникальна, по крайней мере, в трех отношениях. Прежде всего впервые, кажется, появилось исследование, когда один конкретный сталинский процесс, связанный с наукой, проанализирован во всех его деталях — от замысла до массового всесоюзного перформанса в виде всесоюзной читки спущенного из ЦК текста и затем многих общественных судов. Прослеживая по архивным данным ход выполнения сталинского заказа по всей властной вертикали, историки выявляют анатомию и физиологию сталинского режима. С точностью до дня, а нередко и до часов- минут мы узнаем, как задумываюсь и проводилось это деяние (просится «злодеяние»), кто и за что отвечал, по каким каналам оно воплощалось в жизнь и каковы были социально-психологические последствия для общества. Впечатляет перечень ранее недоступных использованных архивов: материалы личного фонда Сталина, архив Президента РФ, записные книжки и документы личного фонда А. Жданова, документы Секретариата ЦК, Госархив социально- политической истории, фонды Совета министров, Минздрава, Академии медицинских наук, личные архивы и интервью.

Во-вторых, на примере судеб одного открытия документально прослежены особенности взаимодействия науки и советской власти. Позиции сторон по отношению к чему-то новому в научной среде и в нормальных-то условиях обычно иррациональны и противоречивы. Но в условиях сталинского режима они оказались искореженными и изуродованными.

Наконец, в-третьих, в книге с позиций современной молекулярной биологии показана сложная судьба открытия и изысканий в области биотерапии рака. Судьба, на которую повлияли и научная мода, и комплексность проблемы, и нетерпеливость первооткрывателей, и порой неадекватное поведение их по отношению к коллегам после пережитого стресса.

Книга интересна не только историческим анализом и открытиями в области функционирования сталинского режима. Она поучительна и для осмысления вполне современных, общих для любого общества вопросов: природа научного открытия и пути его признания, наука и власть, поведение интеллигенции в условиях тоталитаризма, роль власти и массовых пиар-акций в манипулировании индивидуальным и массовым сознанием людей.

Введенная с началом холодной войны тотальная многослойная завеса секретности и дезинформации («Министерство правды», по Оруэллу) скрывает и по сию пору многие истинные мотивы и действия Сталина и «внутренней партии», а также реальные механизмы функционирования советской идеологической машины. Дело профессоров Клюевой и Роскина («дело КР»), документируют историки, было ключевым событием в резком переходе страны к режиму холодной войны, к всеохватной секретности, спуску железного занавеса, к самоизоляции и нарочитому самовозвеличиванню. Суды чести, по словам авторов книги, явились актом «советской инквизиции». Они составили идеологический каркас в массовом зомбировании населения, или «воспитании народа в духе советского патриотизма и борьбы с космполитизмом». Само слово «космополит» в его негативном ждановском смысле было именно тогда запущено в идеологический оборот.