— Перетрудился, — с насмешкой произнес Лапа.

Еврей передал ему собранную колоду карт, и они снова сели за стол.

— Слушай, а чем тебе в Союзе не нравиться? — раскладывая карты спросил у еврея Лапа.

— Это ты меня спрашиваешь чем мне не нравиться? — удивленно спросил тот. — Вот представь у меня же есть мозги, и они прекрасно работают. Я бы мог запросто принимать законы или даже руководить целыми отраслями хозяйства, а чем я занимаюсь сейчас?

— Ну да, только твои мозги работают только как бы чего стащить и подороже продать. Если тебя пустить руководить ты все растащишь, а скажешь потом, что во всем виноваты евреи, — со смехом произнес Лапа.

— Вот давайте только без оскорблений, хорошо? Между прочим, я вам так просто напоминаю, у нас очень древний уважаемый род, мы держали шинки и даже одну ссудную лавку, а потом у нас все разом отняли. И я все это верну, еще и с процентами, попомните мое слово.

— Значит вам все еще должны, да еще и с процентами, — задумчиво смотря в карты пробормотал Лапа.

— Ну все не все, а те кто против нас еще умоются кровавыми слезами, попомните мое слово, — потрясая в воздухе скрюченным пальцем вскрикнул еврей, переходя на истеричный визг. — Мы должны все вернуть! Заводы, земля и недра не могут принадлежать государству и обществу — это преступная идеология марксизма! Экономикой должны править деньги, а мы должны править деньгами! Скоро все вокруг будет нашим, скоро мы станем очень, очень богаты. Все будут служить нам и восхищаться нашим управленческим даром. Эта страна должна пасть, процесс уже запущен, роли распределены. Всевидящее око знает — этой стране остались считанные годы! Эта страна падет! — последние его слова больше напоминали какой-то поросячий визг, чем слова нормального человека.

— Да ты что, правда что ль? — с ироничным сарказмом произнес Лапа. — А я то было думал что Советский Союз вечен.

Очнувшись от криков еврея, Пескарь вяло перевернулся на другой бок, еле слышно пробормотал в пьяной полусонной дреме: «Эх, граждане, ошибаетесь, родные, Брежнева, Андропова и Черненко еще вспомните…» и тут же отключился от реальности снова.

За столом продолжалась карточная игра. Еврей, находясь в возбужденном состоянии после своей эмоциональной тирады, сделал неловкую попытку подменить карту, тут же замеченную его оппонентом.

— Ах ты мухлюешь, еврейская свинья! — мгновенно побагровев от гнева заорал на него Лапа. — Да я тебе сейчас покажу сколько и кто тебе должен, да еще и с процентами.

Лапа, грозным движением отодвинув стул, вскочил из-за стола, делая попытку схватить еврея за шиворот. Тот пулей вскочил со своего места, ловко увертываясь от пытающихся схватить его рук.

— Не убивай, не убивай меня Лаврушка, мы же честно играли! — завопил он, убегая к входной двери.

— Честно? Я тебе щас покажу честно, я тебе сейчас все пейсы пообрываю. Стоять! — рассвирепел Лапа, гневно приближаясь к еврею.

— Не надо мне ничего, бери себе все, ты выиграл, выиграл! — умоляюще причитал еврей, пытаясь открыть замок.

Лапа подошел совсем близко, уже занося руку для удара. Замок на двери поддался и еврей силой распахнув дверь, стремглав помчался по коридору, со всей мочи вопя: «Помогите! Убивают!».

На вопли убегающего еврея в дверях появился молодой человек с сильными мускулистыми руками, столь широкий широкий в плечах, что практически касался обоих косяков двери.

— Что за крик, а драки нет? — сурово осматривая Лапу произнес он.

Лапа моментально ссутулился.

— Ничего, гражданин начальник, — заискивающим тоном ответил он.

— Я тебе не начальник, — презрительным тоном сказал молодой человек.

— Так точно, товарищ командир, — все более пресмыкающимся тоном произнес Лапа.

Молодой человек вошел в комнату и окинул ее брезгливым взглядом.

— Здорово, а ты что здесь делаешь? — заметил он Макса. — Вроде нормальный с виду, а с этим отребьем водишься. Не с ними?

Макс отрицательно покачал головой.

— Тогда пойдем, нечего здесь делать.

Молодой человек развернулся и вышел из комнаты, Макс последовал вслед за ним. «Ты нас не знаешь» услышал Макс тихий шепот склонившегося в учтивой позе Лапы.

Оказавшись в коридоре, молодой человек обернулся к Максу:

— Ну, давай знакомиться, меня Сергей зовут. А тебя как?

Макс назвал свое имя.

— Максим, значит. И как тебя угораздило, Максим, оказаться в логове этой кодлы?

— Я не местный. А эти вот, пригласили.

— И ты пошел?! — удивленно приподняв брови спросил Сергей. — Ну тогда я не знаю как тебе повезло что ты от них отделался. Утром бы без денег, вещей и прочего проснулся. Если бы вообще проснулся. Ладно, пойдем к нам. А на эти отбросы не смотри. Жаль, еще не всю шоблу за сто первый километр вышвырнули, — пробормотал он себе под нос последние слова.

Они подошли к аккуратно обитой красной кожей двери. Новый знакомый Макса открыл ее, и Макс почувствовал вкусные ароматы готовящейся пищи.

— Ирочка, встречай постояльца, — громко произнес Сергей.

Из соседней комнаты вышла стройная молодая девушка, на ходу вытирающая руки о полотенце.

— Ирья, — подавая руку гостю сказала она.

— Макс, — нежно пожимая изящную ручку представился тот.

— У меня пока еще ничего не готово, — обращаясь к Сергею произнесла Ирья, — вы в комнате посидите, а я вам пока бутербродов сделаю.

Сергей, тепло улыбнувшись, согласно кивнул. Ирья поспешно скрылась на кухне, а Макс со своим новым другом прошли в комнату. Здесь царила полная чистота и порядок, наведенная заботливыми руками хозяев. Сергей жестом предложил Максу расположиться на диване, а сам подошел к стоящему на тумбе телевизору.

— Цветной, — хвастливо произнес он, надавливая на кнопку включения.

На экране появилось какое-то изображение. В комнату вошла Ирья, держа в руках большой поднос с бутербродами, аккуратно поставила его на журнальный столик, и тут же скрылась обратно.

— Звук только барахлит, но ничего, мы сейчас это дело исправим, — беря в руки отвертку пробурчал Сергей.

В комнату снова вошла Ирья, держа в руках заварник, чайник и две чашки.

— Давайте я вам помогу, — перехватывая у нее из рук чайник произнес Макс.

Ирья кокетливо улыбнувшись, сделала ему реверанс, поставила заварник и чашки на стол и снова скрылась на кухне.

— Готово, — победно сказал Сергей, откладывая отвертку в сторону.

Из динамика телевизора раздался голос диктора:

— И мы начинаем ежедневный отчет о проходящих в Советском Союзе Летних Олимпийских Играх, двадцать вторых Играх в олимпийской истории спорта. Сегодняшняя наша программа посвящена парусной регате, проходящей в Таллине.

На экране появилась обзорная панорама олимпийского Таллина.

— Ирочка, иди скорее сюда, твой город по телевизору показывают, — громко позвал Ирью Сергей.

Девушка стремглав вбежала в комнату, завороженно глядя на экран, и обрадованно произнесла:

— Ух ты! Мой родной город!

— Моя жена родом из Таллина, — громким шепотом пояснил Сергей Максу, разливая заварку по чашкам.

Диктор продолжал рассказывать о соревнованиях:

— В сегодняшнем заплыве участвовали следующие классы яхт: «470» и «Летучий голландец», являющиеся двухместными швертботами, «Финн», относящиеся к одноместным швертботам, килевые яхты «Солинг» и двухместные килевые яхты «Звездный», а также двухместные катамараны класса «Торнадо». Данные суда относятся к специальному олимпийскому классу гоночных яхт. На ваших экранах вы можете видеть яхты класса «Летучий голландец».

На экране телевизора появился длинный ряд яхт, приготовившихся к гонке. Камера приблизилась, давая возможность зрителям рассмотреть суда поближе. На каждом из них было по два спортсмена, один из которых был рулевым, направлявшим движение судна в нужном направлении, второй же исполнял обязанности шкотового, его задача — контроль за парусами и откреном яхты.

— Это один из самых быстрых швертботов за всю историю парусного спорта, — продолжал диктор. — Сейчас судья даст команду на старт, и эти яхты начнут сегодняшнюю гонку.