— Реалити-шоу? — нахмурил лоб одессит. — Я не знаю что это. Читал я как-то в американской прессе, доходящей до меня, о неких шоу с подглядываниями, но это так низко и подло, что я не стал вдаваться в подробности. Для капиталистов нет моральных запретов, их единственный бог — деньги, и они готовы бросить на алтарь этого бога все что угодно. Впрочем, вы об этом знаете лучше меня…

Лев Яковлевич глубоко вздохнул и, отхлебывая мелкими глотками кофе, задумчиво уставился в одну точку.

— У нас «пятая колонна» тоже пытается всячески доказать, что наш строй исчерпал себя, — после некоторой паузы продолжил одессит, — что у нас не развита индустрия развлечений и человек не может безгранично потреблять. Положительные вещи ими категорично замалчиваются. Замалчивается и тот факт, что «пятиколонники» и заведуют развлечениями и снабжением, и то что блага не доходят до обывателя — это их вина в первую очередь. Ох, молодой вы человек, проблема с ними еще серьезнее чем кажется. Вы только посмотрите на этих либералов — сплошь полоумные безумцы с сумашедшим взглядом, им только сидеть в лечебницах, да тюрьмах, где они, впрочем, частенько и бывают.

— У нас таких называют элитой.

— Элитой?! Пф-ф… я знаю, можете мне не говорить, я примерно представляю какая вакханалия творится в ваших странах. Правит тот, у кого больше денег. Но судьба редко дает деньги честным, все больше негодяям. Вот их и называют элитой. Точнее они сами себя так называют.

Лев Яковлевич хотел было продолжить разговор дальше, но его перебила появившаяся в дверях супруга, приглашавшая к столу.

Пообедав чечевичной похлебкой и сочным форшмаком, Макс вместе со Львом Яковлевичем прошли в гостиную. Удобно расположившись на диване у зажженого камина, Макс обратился к своему собеседнику:

— А вы коммунист?

— Я?! — встрепенулся одессит. — Да вы шо! Окститесь, молодой человек, я не настолько убог, чтобы быть коммунистом. Но я вам скажу, что коммунизм меня хоть и не полностью, но устраивает. Он способен принести гораздо меньше вреда обществу, чем все остальное. Выбирайте сами, но я вам скажу, если вы хотите осваивать космос и строить города на Марсе, то это возможно лишь при коммунизме. Капиталистам это не нужно — это не приносит доход. Мало того, если когда-нибудь в далекой галактике будет открыта алмазная планета, они сделают все возможное, чтобы до нее никогда не добрались. И знаете почему? Потому что избыток алмазов насытит весь спрос и обрушит цену на них — таков закон рынка.

Лев Яковлевич вновь глубоко вздохнул и вновь задумчиво уставился в одну точку.

— Ну ладно, мир мне не изменить, — сказал он через некоторое время. — Насколько я понял вы приехали в Москву, чтобы попасть на Олимпиаду, так?

— Ну… да… — растерянно произнес Макс.

— Тогда я вам, с вашего разрешения, немного посоветую — забудьте о политике хотя бы на эти короткие дни. Политика вредит всему, чего касается. Наслаждайтесь праздником спорта, такого больше не будет никогда. У вас есть планы на завтра?

Макс отрицательно покачал головой.

— Тогда я вам, от всего сердца, кстати, подарю билет на стрельбу. Я брал его для Цилечки, но, как оказалось, она терпеть не выносит всех этих выстрелов. Откуда же я знал ее привычки? Мы женаты всего сорок лет.

В кабинете Льва Яковлевича зазвонил телефон и, нехотя поднявшись, он ушел. Его долго не было. Макс смотрел на согревающий теплом огонь и потрескивающие в камине дрова.

Постепенно его сморил сон.

Макс проснулся, когда уже рассвело. Пока он спал, заботливые хозяева накрыли его теплым пледом. Макс встал с дивана.

С кухни доносилось неразборчивый разговор и звон тарелок. Макс вошел на кухню и поздоровался с гостеприимными хозяевами. Циля Марковна, кажется, никак не отреагировала на его приветствие, поспешив скрыться с кухни, перед этим одарив презрительным взглядом нашего героя. Ей как будто было неприятно само присутствие постороннего человека рядом с собой.

— Ах, вы уже таки проснулись, а я думал вы так и будете спать до вечера, — в ответ на приветствие Макса ответил Лев Яковлевич. — Вы знаете, молодой человек, если вы планируете посетить стрельбу, то вам неплохо бы уже поторопиться.

Макс сел за стол. Пока он завтракал, Лев Яковлевич подробно и доходчиво объяснил как добраться до стрельбища «Динамо» в подмосковных Мытищах, где будут проходить соревнования. После этого одессит вручил Максу красочный билет с надписью «Москва 1980. Игры XXII Олимпиады. Пулевая стрельба».

Затем Лев Яковлевич проводил нашего героя до остановки, усадил на электричку и сказал на прощание:

— Вечером обязательно заходите к нам, мы таки вас будем очень ждать.

Конечной станцией была платформа «Динамо». Стрельбище располагалось недалеко отсюда, за высокими кронами деревьев.

Макс выбрался из электрички. Шел мелкий дождь. Такой мелкий, почти неощутимый, что это был и не дождь вовсе, а крохотные капельки воды, распыленные в воздухе. Говорят, что в такой дождь стрелять одно удовольствие — капли совсем не мешают, а вот витающая в воздухе пыль оседает, и видимость становится значительно лучше.

Пройдя сквозь широкую аллею и предъявив билет, Макс нашел тир, где будут проходить соревнования по стрельбе; дисциплина — произвольный пистолет. Дальность стрельбы — 50 метров. Проходя мимо стрелковых мест, Макс обратил внимание на мишени. С такого расстояния они кажутся совсем крохотными, и по величине кажутся не больше окружности, образованной большим и указательным пальцами в известном жесте «о'кей».

Тир был забит до отказа. Операторы делали последнюю настройку видеокамер, подыскивая нужный фокус съемки. Фотографы перебегали с места на место, выбирали удобный ракурс и спорили друг с другом на разных языках. Зрители уже были на своих местах, с нетерпением ожидая открытия соревнований. Сегодня разыгрывался первый комплект медалей Московской Олимпиады, и казалось вся журналистская братия собралась именно здесь.

Макс нашел свое место свободным. Раздавшийся из репродуктора голос объявил о начале соревнований, предлагая спортсменам занять стрелковые места.

К своим площадкам стали выходить спортсмены. Тридцать три стрелка из девятнадцати стран сегодня разыграют между собой первый комплект олимпийских наград.

Комментатор по очереди представил всех стрелков. Спортсмены, услышав свое имя, кивком головы или взмахом руки молча приветствовали зрителей. Советский Союз представляли двое — Александр Мелентьев и Сергей Пыжьянов, располагавшиеся друг от друга на расстоянии пятнадцати метров и разделенные несколькими стрелковыми местами.

Все спортсмены уже стояли на своих местах, одели шумозащитные наушники и теперь внимательно ожидают команды на старт.

«Соблюдайте тишину! Keep silence!» перед трибунами ходил человек с поднятой табличкой, призывающей к тишине — никакие посторонние шумы не должны отвлекать участников от соревнования.

Раздалась команда зарядить оружие. Спортсмены уверенными, отточенными до профессионализма движениями загнали пули в пулеприемники. Начался обратный отсчет.

«Три, два, раз. Старт!».

Стрелки подняли оружие.

Вот и все. Соревнования начались. Предстартовой лихорадке здесь больше не место. Лишь только стальные нервы, острый глаз и холодный расчет позволят сделать выстрел, достойный олимпийского чемпиона.

Трибуны замерли в ожидании первого выстрела. Никто не смеет проронить ни слова, ни звука — все взгляды прикованы к спортсменам. Лишь изредка раздаются тихие щелчки фотоаппаратов.

Даже здесь, на зрительских трибунах чувствуется напряжение спортсменов. Стрелки стоят в неподвижных позах с поднятыми пистолетами в руках, сейчас их внимание полностью сконцентрировано на мишенях. Идут последние секунды прицеливания.

Напряжение растет до предела. Выстрел! Первый выстрел Московской Олимпиады!

Затрещали щелчки фотоаппаратов. Фотографы стараются запечатлеть исторический момент. Спортсмены взглянули в зрительные трубки, оценивая собственные результаты.