— Приедут, — успокоил он меня. — Васька уверял, что обязательно.

Вдруг сзади нас раздался голос Чавы:

— Дадоро!

Они обнялись. Сергей меня сразу и не заметил.

— Понимаешь, — сказал Чава, присаживаясь по другую сторону Арефы, — шофер болван какой-то попался. Повез в другую сторону. — Он осекся, увидев наконец меня. — Привет, Дмитрий Александрович!

— Здравствуй, Сергей.

— Нехорошо, нехорошо, — сказал Арефа. — Ты бы хоть предупредил. Мы с матерью волнуемся. Вот, понимаешь, — он указал на меня, — милицию на ноги подняли…

— Как это не предупредил? — искренне удивился Чава. — Я ведь Славке сказал, что еду за Дратенко искать Маркиза. Он разве не передал?

Мы с Арефой переглянулись.

— Честное слово! Когда Славка сказал, что Маркиз пропал, я по глупости решил, что это Васькина работа… А потом уж думал, что Гришка с Петькой. Зря только время потерял… Маркиза-то хоть нашли? — Чава переводил взгляд с отца на меня.

— Нет, не нашли. А где твоя кобыла? — спросил Арефа.

— В колхозе «XX партсъезда». — Сергей достал из кармана бумажку и протянул отцу. — Вот… сохранная расписка. (Денисов-старший стал молча читать документ.) Не тащиться же мне верхом столько километров?.. Спешил очень. — Он покачал головой. — Поспешил, только людей насмешил. Да вы скажите, Маркиза действительно не нашли?

— Сергей, зачем ты взял обротку? — спросил я.

— Какую обротку?

— Обротка Маркиза лежала в нашем доме, — пояснил Арефа. — Он был за нее привязан во дворе у Ларисы…

Сергей наморщил лоб.

— У нас дома? Глупость какая-то. Чепуха!

— Нет, не чепуха, — сказал я.

Чава ударил себя кулаком в грудь:

— Так вы считаете, что украл я? Я? Вот почему вы здесь… — Он резко взмахнул рукой. — Я так и знал. Сразу понял, что подумают на меня. Поэтому и помчался как угорелый за Васькой. В Сальск ездил… Мотался как дурак…

— Погоди, давай разберемся спокойно. Ты в ту ночь был у Ларисы? — спросил я.

— Нет!

— Хорошо, допустим.

— Не допустим, а не был!

— Ладно, не был. А раньше заходил к ней в дом или во двор?

— Нет, не заходил.

— А кто ж тогда бросил в ее дворе твой окурок? — спросил я.

Арефа недоуменно посмотрел на меня. Этого обстоятельства он не знал. Оно его крепко озадачило.

— Я был у Ларисы, — тихо сказал Сергей.

— Ты только что сказал, не был. Как же так? — спросил я.

Арефа помрачнел еще больше.

— Ты меня не сбивай, — хлопнул по столу Сергей. — Ты… Простите, вы спросили, был ли я раньше? Раньше я не был. Я был потом. Утром.

— Зачем?

— Как зачем? Когда я узнал, что жеребца украли, поехал к Лариске. Надо же было узнать подробности!

— Так ведь ты знал, что Лариса сама прибегала в Крученый?

— И ушла… Я думал, вернулась домой. А дома ее не оказалось. Где ее искать — не знал. Да и надо было догонять Ваську. Я же на него подумал.

— Расскажи подробнее про то утро, — сказал я. — Не спеша. Не думай, что мне приятно копаться в этой истории. Никто не хочет возводить на тебя напраслину.

— Именно так, сынок, — поддержал меня Арефа.

— И начинай твой рассказ с ночи, — предупредил я.

— Значит, так. К Филиппу в Куличовку я пошел из-за Васьки. Надоел он мне. Пойдем, говорит, надо помириться с Филькой. Я ему говорю: хочешь, мол, иди сам. Но Василий боялся, что его отметелят. Я все же свой. Да и знаю, как лучше смотаться в случае чего… Мы посидели, я скоро уснул. Проснулся около пяти. На коня — и к стаду.

— Когда ты уходил от Филиппа, Дратенко был там? — спросил я.

— Не знаю. В другую комнату не заглядывал… А что?

— Хорошо. Дальше.

— Дальше, приезжаю к стаду. Славка меня с ходу: Лариса была, Маркиз пропал! Ну, я сразу и подумал, что Васька… Крикнул Славке, что, мол, поехал искать Маркиза. Забежал домой, взял на всякий случай сто рублей. А то как же без денег? И в Бахмачеевскую, к Ларисе. А ее дома нет. Я постоял возле окна. Помню, курил. Может быть, действительно бросил окурок. Потом махнул вдогонку Ваське. Решил, что он, пока я спал, увел жеребца. Дурак, не догадался вернуться к Филиппу. Васька еще у него был. Проехал я километров десять, думаю, на лошади теперь не догонишь. Оставил свою кобылу в колхозе «XX партсъезда». На автобусе добрался до Ростова… Васька говорил, что в Сальск поедет. Билет показывал. Вот так и мотался за ним… И при чем здесь обротка, не знаю! Может быть, Ганс притащил? Наша обезьяна.

— Вот ты тоже! — не вытерпел Арефа. — По-твоему, старая больная обезьяна ночью сбегала в станицу, отвязала Маркиза, сняла с него обротку и принесла на хутор?

— А помнишь, как Ганс много лет назад таскал домой патроны? Ты же сам мне тумаков надавал! — Сергей обернулся ко мне. — Вы спросите у отца.

— Это он из степи таскал, — подтвердил Арефа.

— И ты тоже тогда думал, что это я. Было такое?

— Было, — кивнул Арефа. — Понимаешь, Дмитрий Александрович, стали дома патроны появляться… боевые. От немецкого пулемета. Думаю, кто-то из детей балует. Игрушка опасная. Перепорол внуков. Клянутся-божатся — не они. Я на Сергея… И что ты думаешь? Ганс! Он в степь любил ходить. Старый окоп обнаружил. Верно, Сергей, было… Но так далеко, в станицу, Ганс никогда не бегал.

— Может, воры бросили обротку в степи? — сказал Чава.

Я выслушал обоих и высказался:

— Все это малоубедительно…

— Как хотите! Маркиза я не воровал. Хоть режьте меня!

— А за что тебе Василий двести рублей предлагал?

— Подбивал на одно дело. — Сергей пожал плечами. — Но я в его махинациях участвовать не собираюсь. И к Маркизу это никакого отношения не имеет.

— А что Чуриковы? — спросил я.

— Нет. Они тоже ни при чем. Ошиблись, товарищ лейтенант, — усмехаясь, проговорил Чава. — А настоящих воров проворонили, вот что я вам скажу.

— Петро и Гришка приехали? — спросил Арефа.

— Нет.

— Почему?

— Откуда мне знать? Если не верит, пусть сам во всем разбирается, — кивнул он на меня.

Арефа тронул меня за руку:

— Ты не обижайся…

— Поеду я, Арефа Иванович. Без толку все это… Будем разбираться дома.

— Может, утречком двинемся вместе?

— Нет. Ждать не могу.

— Я провожу немного.

Мы вышли с Арефой со двора. Я все еще колебался, правильно ли поступаю. Но за каким чертом торчать здесь?

Автобус доставил меня в Краснопартизанск часов в пять вечера. Первым делом я зашел в райотдел узнать результаты анализа крови. Кровь под ракитником оказалась лошадиной.

Я колебался: ехать в станицу или в Ростов, где оставил форму и мотоцикл. Не придя к определенному решению, зашел в отдел уголовного розыска. Разбирало любопытство: что дала проверка Лохова?

Как только я появился в УГРО, меня ошарашили:

— Кичатов, молодец, что зашел! Тебя вызывает в Ростов генерал. Лично.

— Когда? — спросил я у начальника уголовного розыска, теряясь в догадках, зачем это я понадобился высокому областному начальству.

— Послезавтра.

— По какому делу?

— Не знаю. Спроси у майора.

Я незамедлительно поднялся на второй этаж и нос к носу столкнулся с Мягкеньким, который куда-то спешил.

— Вот и ты, кстати. Срочно едем в Бахмачеевскую. У вас ЧП. Пожар!

Мы почти бегом спустились во двор, сели в «газик», и майор приказал водителю:

— Выжми из своей техники все, на что она способна.

По его суровому и замкнутому лицу я понял, что Мягкенький крепко озабочен. С вопросами сейчас лучше не соваться. Что же такое может гореть, если на место происшествия выехал сам Мягкенький? Вдруг майор повернулся ко мне и покачал головой:

— Что же это ты, лейтенант, не знаешь, какие люди живут у тебя под носом?

— А что? — спросил я неуверенно. Мягкенький ответил, обращаясь к шоферу:

— Представляешь, почти полгода у них с Сычовым в станице ходил на свободе особо опасный преступник, а они и в ус не дули.

— Лохов? — воскликнул я.

— Он такой же Лохов, как я китайский император! У человека чужой паспорт, чужая, можно сказать, биография… Хорошо, хоть ты свою ошибку исправил, догадался еще раз проверить. Как говорится, победителей не судят…