– Тогда вы должны вернуться по той же дороге, по которой мы приехали. Могу показать, если хотите.

– Нет, девочка, лучше оставайся с Джоан. Возможно, нам придется немножко подраться, когда мы доберемся до твоей мамы.

– Вы зарежете того дяденьку, который меня ударил, и скормите его воронам? – Элисон потрогала синяк на щеке.

– Очень может быть. А пока будь хорошей девочкой, и скоро мы привезем твою маму домой.

– Вы скачите прямо по той дороге, по которой мы приехали, – сказала Элисон. – Следите за моими камушками.

Джоан и Бретт вместе уставились на Элисон.

– Твоими камушками?

– Ага. Когда меня схватили, у меня были полные карманы камушков, и я их бросала, когда мы ехали сюда. Меня мама научила. Она говорила, что так мне будет легче найти дорогу домой, если я заблужусь. И еще показала, как правильно смотреть на всякие предметы, вроде деревьев и каменных пирамидок, потому что они указывают дорогу домой, и сказала, что я могу их пометить, если захочу. Вот я и пометила. Камушками. Я не хотела заблудиться из-за тех волосатых дядек.

– Ты видела сэра Джона Гранта? Встречалась с ним где-нибудь?

– Ну да. Волосатые дядьки притащили меня прямо к нему, он сидел под таким большим кривым деревом с орлиным гнездом. Он меня ударил, потому что я ему сказала, что мама разрежет его на кусочки и скормит воронам. – Элисон взглянула на Джоан. – Ангус говорит, что так нужно делать с плохими дядьками. – И снова посмотрела на Бретта. – Потом он велел злым дядькам увести меня, и я думала, что мы возвращаемся домой, но они остановились и долго ждали, а потом пришла мама, но она посадила меня к Джоан, а сама уехала с плохими дядьками. Надеюсь, они не раздавили мои камушки. – Элисон нахмурилась. – Мне нравились эти камушки, а теперь их у меня нет.

Бретт посмотрел на Каллума, ехавшего рядом с Джоан. Тот наклонился, повернул к себе личико Элисон, поцеловал в ушибленную щечку и улыбнулся ей.

– Мы наберем тебе целую кучу камушков, дитя. Ты очень умная девочка, и у тебя должно быть столько камушков, сколько ты пожелаешь.

– Ого! Этот паршивец даже маленьких девиц очаровывает! – воскликнул Брайан, когда Элисон посмотрела на Каллума сквозь ресницы и порозовела от удовольствия.

Не будь он так озабочен судьбой Катрионы, Бретт бы непременно рассмеялся. Но сейчас он внимательно рассматривал малышку, только что жизнерадостно рассказавшую ему, что пометила для них тропу, которая приведет их прямиком к сэру Джону. Это не его ребенок, и все равно сердце его распирало от гордости.

– Спасибо за помощь, Элисон, – сказал он серьезно. – Теперь нам будет гораздо проще найти твою маму и привезти ее домой.

– Правда? – Она выпрямилась, переводя взгляд с Каллума на Бретта и обратно. – Я помогла?

– О да, девочка, и еще как помогла. А теперь поезжай с Джоан, скоро твоя мама будет дома, обещаю.

– Если я так хорошо помогла, можно мне завести котенка?

Это удивило Бретта, ему пришлось проглотить смешок.

– Лучше подожди немного, спросишь маму. – Он сделал вид, что не заметил, как она обиженно обмякла в седле и капризно выпятила нижнюю губку.

Мгновением спустя женщины отправились дальше в сопровождении троих местных молодых мужчин. Элисон выглянула из-за Джоан и помахала Бретту. Он помахал в ответ и обратил все свое внимание на Каллума. Тот медленно ехал вдоль дороги, по которой приехали женщины, уткнувшись взглядом в землю.

– Камушки? – спросил Бретт, поравнявшись с Каллумом.

– О да, и разбросаны очень удачно. – Он коротко ухмыльнулся Бретту и снова уткнулся взглядом в землю. – Она бросала их очень аккуратно, пока они ехали, чтобы безошибочно найти дорогу домой. Очень умная малышка.

– Не уверен, что мне хочется знать, почему мать учила ее подобным хитростям.

– Мне тоже, но нужно признать, что она поступила очень мудро, пусть бы даже этому уроку не предшествовали плохие события. У ребенка прирожденный дар к подобным вещам – идти по следу и отмечать его. Она никогда и нигде не заблудится. А ты слышал, как она описала место, где находится сэр Джон?

Бретт медленно улыбнулся.

– О да, слышал. Большое кривое дерево с орлиным гнездом на вершине. У девочки острый глаз. Чтобы увидеть это, ей обязательно нужно было внимательно рассматривать все вокруг, пока ее везли. А люди сэра Джона знать ничего не знали. Им даже в голову не пришло завязать ребенку глаза, чтобы она не увидела дорогу к их убежищу.

– Их невежество обернулось нашей удачей.

В первый раз с того момента, как он узнал об исчезновении Катрионы, Бретт ощутил успокаивающее прикосновение надежды. Теперь они не только знали, как ее найти, но у них появился очень неплохой шанс найти ее до того, как мерзавец с ней обвенчается. Даже если они не смогут остановить венчание, Бретт больше не сомневался, что до узаконивания брака в постели дело не дойдет.

– Мы найдем леди Катриону, Бретт, и убьем этого ублюдка Гранта, – сказал Каллум. – Несмотря на все улыбки и ум малышки Элисон, я заметил в глазах этого ребенка страх. Когда она рассказывала про пощечину, он мелькнул в ее взгляде. За какое-то мгновение мерзавец умудрился испортить ее счастливое детство и разрушить уверенность в том, что ее любят и оберегают. За одно это я хочу, чтобы он сдох.

– Я тоже. Я видел то же, что и ты, хотя на какое-то мгновение меня сильно поразило то, как легко и спокойно она говорит и дает нам необходимую подсказку для поисков матери. О да, и еще я хочу, чтобы он сдох, за то, как он поступил с людьми Банулта, за то, что сделал с его воинами – швырнул в ту башню и забыл о них, и даже за то, что он разбил сердца людей на его собственной земле и бросил их, а они теперь не знают, что с ними станется. И ради чего? – вопросил Бретт, продолжая вместе с Каллумом идти по следу. – Ради клочка земли, который его предки потеряли из-за собственной тупости.

Стоило вспомнить о преступлениях сэра Джона, и ярость Бретта вспыхнула снова. Мерзавец стал отравой для мирного и спокойного уголка страны, слишком редко знавшей мирные дни. Пусть людей Банулта и Гормфераха нельзя считать кланами в буквальном смысле слова, как известные семейные кланы, они все же были очень близки между собой, привязаны друг к другу, как это бывает в кланах, пусть и не кровным родством. Рыцари, основавшие оба эти места, сделали хороший выбор, и лэрды, правившие здесь до сэра Джона и сэра Бойда, с открытой душой принимали любого, кто желал к ним присоединиться, помочь строить и защищать общий дом. Они выбрали место, достаточно удаленное отовсюду, поэтому тут знали больше мира, чем войны.

И Бретт полюбил это место почти так же сильно, как полюбил Катриону Маки. Он едва не улыбнулся, наконец-то поняв и приняв эту истину. Сначала он покончит с угрозой, исходящей от сэра Джона, затем доставит Катриону домой, а потом найдет способ вернуться к ней и в Банулт. Теперь он знал, что это единственное место, где он будет по-настоящему счастлив.

– Простите его, отец. Он великий грешник и не знает ничего лучшего.

Катриона стиснула зубы, чтобы не закричать, когда сэр Джон сильно ударил ее по лицу, причем так хладнокровно, что это ужасало. Неужели вот так он ударил и ее ребенка? Теперь Катриона боялась, что такой же огромный синяк останется и на нежном, невинном сердце Элисон. Священник, к которому сэр Джон подтащил ее, связав руки, посмотрел на Катриону с ледяным презрением, давая понять, что она получила ровно то, что заслужила. Катриона с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык, хотя это, конечно, ерунда по сравнению с тем, что ей хотелось сделать с сэром Джоном.

– Вы уверены, что хотите жениться на такой нахальной женщине? – осведомился священник.

– У нее земля, которая мне нужна, отец Мьюр, – ответил сэр Джон. – Это единственный способ, который у меня остался, чтобы получить мою землю назад. А говоря всю правду, это единственный способ прекратить беды, которые она обрушила на меня.