Дорога была ухабистой, Катрионе пришлось крепко цепляться за гриву своего пони, чтобы удержаться в седле, но, к счастью, короткой. Едва она успела подумать, что закричит в голос, если еще раз подпрыгнет и ударится ягодицами, путешествие закончилось. Лошади остановились, с ее глаз сдернули повязку, и ей пришлось несколько раз моргнуть, чтобы начать что-то видеть. Катриона не узнала местность, и сердце ее упало. Сэра Джона она тоже не увидела, только еще двоих головорезов, таких же грубых на вид, как те, что встретили их на меже.
– Мама!
Не обращая внимания на грубую брань, полившуюся из уст наемника, державшего под уздцы ее пони, Катриона соскользнула на землю и кинулась навстречу дочери, метнувшейся к ней из-за спины одного из головорезов. Упав на колени, она внимательно осмотрела дитя, не нашла никаких повреждений и слегка успокоилась. Однако на щеке Элисон виднелось красное пятно, означавшее, что кто-то влепил ее малышке пощечину. Потребовалось несколько мгновений, чтобы подавить гнев – Катриона отлично понимала, что нет никакого смысла выплескивать его прямо сейчас. Она поцеловала Элисон в ушибленную щечку.
– Ты приехала, чтобы забрать меня домой, мама? – спросила Элисон, настороженно поглядывая на пятерых головорезов. – Мне не понравилось, что меня увезли. Была как раз моя очередь быть страшным чудищем.
– Знаю, радость моя. Поиграешь в следующий раз, когда пойдем в поле.
– Отдавай ее своим бабам, – приказал бородатый. – Мы не собираемся торчать тут всю жизнь.
Приходилось дорожить каждой доступной минутой, хотя Катриона сомневалась, что их будет много. Если наемники боятся преследования, нужно предоставить охотникам как можно больше преимущества. Выпрямившись, она взяла Элисон на руки и подошла к Джоан.
– Мне не нравится тот дядька, который приходил сюда, пока тебя не было, мама, – говорила Элисон, пока Катриона усаживала ее в седло перед Джоан. – Это был сэр Джон Грант, и он снова на меня так противно посмотрел. Я ему сказала, что ты приедешь, разрежешь его на кусочки и скормишь воронам, а он меня ударил.
– Я запомню это, милая, – ответила Катриона, мельком удивившись, откуда у ее малышки такие кровожадные намерения. – Не бойся.
– А почему ты не села на своего пони? – Элисон оглянулась на Джоан. – Я люблю тебя, Джоан, но хочу ехать с мамой.
– Джоан отвезет тебя домой, милая, – сказала Катриона. – Я должна пойти поговорить с человеком, который тебя ударил. Сказать, чтобы он больше никогда так не делал.
– А потом приедешь домой?
– Конечно, радость моя. – Катриона повернулась к наемникам, отметив, как нервно шестеро из них оглядываются. Бородатый злобно смотрел на нее. – Расскажите женщинам, как выехать на тропу, ведущую к Банулту.
– Сами пусть ищут, – рявкнул бородатый и показал на ее пони. – Садись давай, пора ехать!
– Но это опасно – вдруг они заблудятся?
– Если и заблудятся, найдется кто-нибудь, наставит их на правильный путь. Садись на пони.
Соблазн сбежать был велик, но Катриона увидела, что головорезы приближаются к ее женщинам и Элисон, вытаскивая мечи.
– Такие храбрые мужчины, и боятся женщин, – буркнула она, забираясь в седло. – Можно подумать, они угроза для вас.
– Марш отсюда! – приказал бородатый Джоан и остальным.
Катриона заметила, что женщины колеблются, и кивнула.
– Уезжайте, Джоан. Отвезите Элисон домой.
– Миледи… – начала Джоан.
– Нет. Пусть будет, как должно. Отвези Элисон домой.
Она все еще смотрела вслед женщинам, когда бородатый дернул за поводья, и они быстро поскакали в противоположном направлении. Катриона подозревала, что они находятся на землях Гормфераха, но не была до конца в этом уверена. Она каждый год объезжала границы Банулта, но никогда не заезжала на земли Гормфераха, расположенные за западной границей. И если вдруг случится чудо и она сможет скрыться от этих людей, то наверняка очень быстро заблудится. Возможно, это входило в намерения сэра Джона.
Страх то и дело вскипал, завязывая внутренности узлами, но Катриона решительно его подавляла. Ее дитя теперь в безопасности, а это единственное, что имеет значение. Сэр Джон не собирается убивать ее, только жениться. В любом случае ему придется еще на какое-то время оставить ее в живых, пусть только для того, чтобы доказать – у него в самом деле есть жена, дающая ему права на Банулт. У нее есть время сбежать. Она молилась лишь о том, чтобы это удалось ей раньше, чем сэр Джон потащит ее в постель и узаконит брак.
От одной только мысли об этом ее начинало тошнить. Это будет изнасилование, потому что она никогда не впустит мерзавца в свое тело добровольно. Катриона не знала, как ей удастся пережить насилие. Что еще хуже, она боялась, что это погубит все ее воспоминания о ночах, проведенных с Бреттом. И очень сомневалась, что даже если он сумеет спасти ее, вряд ли она снова ляжет с ним в постель, вряд ли проведет с ним хоть одну ночь до того, как он покинет Банулт навсегда. Муж был человеком холодным и не доставлял ей ни малейшего удовольствия, но Катриона принимала его, исполняя супружеский долг. Однако она никогда не примет сэра Джона, если он потащит ее в свою постель.
Усилием воли отогнав эти мысли, Катриона попыталась убедить себя, что еще есть шанс на спасение до того, как их обвенчают. Она запретила себе вспоминать обо всех тех случаях, когда Бретт и остальные нападали на след, но не могли поймать сэра Джона. Лучше вспомнить, как они спасли ее в прошлый раз и как спасли гарнизон, это давало пусть тоненькую, но все же ниточку надежды, пока они скакали вперед. А затем они въехали в небольшой лагерь, и Катриона увидела сэра Джона.
Он подошел и резко сдернул ее с седла. Катриона с трудом удержалась на ногах, но сэр Джон подтащил ее к высокому костлявому человеку и толкнул на землю. Она попыталась подняться, но он надавил ей на плечи так, что она сумела встать только на колени.
– Леди Катриона, познакомься с отцом Мьюром, – заявил сэр Джон. – Он готов нас обвенчать.
Катриона взглянула в глаза священнику и поняла, что союзников у нее здесь нет.
– Поверить не могу, что никто не увидел, как четыре женщины уезжают куда-то верхом на пони! – воскликнул Бретт, следуя вместе с остальными по следу, найденному Аркуром.
– Женщины умеют быть очень незаметными, если у них есть на это причина, – отозвался Брайан. – А спасение ребенка очень важная причина.
Бретт выругался. Брайан, конечно, прав. Исходя из того немногого, что Катриона успела рассказать ему о своих отце и муже, он и сам начал подозревать, что она еще в детстве научилась быть незаметной. Ребенок, отец которого не гнушается пускать в ход тяжелый кулак, либо ломается под его весом, либо находит способы избегать этого кулака до тех пор, пока не становится достаточно взрослым, чтобы уйти. Она ушла в холодное замужество, но наверняка считала это более предпочтительным. И называла Элисон своим лучиком света в этом браке. Сэр Джон угрожал этому лучику света, и Бретт не сомневался – Катриона пошла бы на все, лишь бы забрать Элисон и спрятать ее в безопасном месте.
– А вот и женщины, – сказал вдруг Каллум, показывая куда-то вперед.
– Иисусе, у этого человека глаз как у ястреба, – пробурчал Брайан.
Прошло несколько мгновений, прежде чем Бретт увидел то же, что и Каллум, и невольно согласился с Брайаном. К ним навстречу скакали три женщины на небольших выносливых пони, и перед одной из женщин сидел ребенок с волосами такими яркими, что они бросались в глаза даже на таком расстоянии. Бретт, как и остальные, пустил коня рысью и быстро покрыл расстояние между ними и женщинами.
– Слава тебе господи! – воскликнула Джоан. – Я боялась, что мы свернули не туда.
– Нет, я же говорила, что нам нужно ехать сюда, – сказала Элисон, улыбнулась и помахала Бретту. – Здравствуйте, сэр Бретт. Вы приехали, чтобы отвезти нас домой?
– Нет, дитя, но с нами несколько мужчин Банулта, они вас проводят, – ответил он и кивнул троим молодым мужчинам, уже подъехавшим к женщинам. – А нам нужно найти твою маму.
