Имей он такое же состояние – земли и деньги – и вопрос решен. Однако Бретт понимал, что в ближайшее время ничего подобного у него не будет. Есть способы всего этого добиться, но времени потребуется очень много, и будет нечестно оставлять ее ради поисков богатства, не имея возможности даже сказать, когда он вернется. И пусть Бретт не собирался делать Катрионе предложение прямо сейчас, он понимал, что такую возможность следует хорошенько обдумать.

Прежде чем он ее соблазнит, нужно твердо решить, хочет ли он на самом деле остаться с ней или нет. Катриона не из тех женщин, которых можно соблазнить и бросить. У нее слишком нежное сердце, и она слишком невинна во многих смыслах этого слова. Пусть ему очень хочется заполучить ее в постель, обижать Катриону он не намерен. Кроме того, Бретт не сомневался, что для женщины вроде Катрионы тело и душа неразделимы.

– Прежде чем делать следующий шаг, я должен быть уверен, что хочу остаться с ней навсегда, – сказал он.

– Ты имеешь в виду – прежде чем заманить ее в свою постель?

– Ну да. Мне кажется, она не из тех женщин, которые могут завести любовника, поразвлекаться с ним, а потом спокойно уйти прочь.

– Думаешь, если ты уложишь ее в постель, она в тебя сразу влюбится, так, что ли, бахвал ты эдакий?

– Нет, Брайан. Я думаю, она женщина, для которой вожделение и чувства – одно целое, и не обращать на это внимания нельзя. Катриона изо всех сил старается скрыть ту страсть, которая, я знаю, таится в ней, в точности как старается скрыть доброе сердце, потому что хочет быть сильным, знающим лэрдом.

– То самое доброе сердце, что пыталось понять и оправдать целый гарнизон, сбежавший во Францию?

– Да, то самое.

– И ты боишься это сердце разбить.

– Нет, я боюсь другого – что это я могу полюбить Катриону, заглянув в ее доброе сердце и вкусив страсти, которую она так старательно скрывает.

Катриона перестала скрести каменный порог коттеджа, распрямилась и потерла поясницу. В Банулте появилось так много новых мужчин, что она решила отмыть и отремонтировать несколько коттеджей. А что, неплохая идея. Починка требуется небольшая, она со своими женщинами легко справится с этим, а в остальном дома неплохие, в них вполне можно жить. Опытные воины пусть остаются в Банулте, а те, кого они будут обучать, переберутся в коттеджи, освободив место для наставников. Вот только сейчас спина и колени Катрионы громко жаловались на этот план.

В душе она очень надеялась, что в ближайшее время займется размещением собственного гарнизона. Пока от Аркура и Каллума не было никаких вестей, но Катриона с трепетом ждала. Бретт и сэр Брайан оба были уверены, что, если только там можно что-то найти, эти двое найдут обязательно. Катриона ужасно хотела, чтобы гарнизон вернулся, и не только ради безопасности Банулта. За годы замужества она хорошо узнала всех этих воинов, и мысль о том, что они где-то страдают, была непереносима.

Жаркие объятия с Бреттом минувшей ночью едва не заставили ее изменить решение о том, кто должен переехать в деревню. Глубина чувств, которые она при этом испытала, слегка напугала Катриону. Она всегда считала, что простое вожделение женщины к мужчине – это то, с чем можно запросто справиться, возможно даже, найти способ удовлетворить его (и собственное любопытство тоже), причем так, чтобы никто в Банулте ничего не узнал. Однако Бретт пробудил в ней куда более сильные чувства. Не просто потребность тела – он вселил надежду в сердце и мечты о будущем в сознание. А это уже опасно.

Вот почему Катриона всерьез подумывала о том, чтобы переселить его вместе с его людьми в деревню. Тогда она смогла бы держаться на безопасном расстоянии от него – но в конце концов пришла к выводу, что это проявление трусости. Кроме того, этим она оскорбила бы людей, с готовностью предложивших помощь Банулту. Да и какой в этом прок, уныло думала она, ведь от замка до деревни легко дойти пешком, и все равно они с Бреттом будут каждый день встречаться лицом к лицу – он будет помогать ей, обучать ее людей, да и обедать вместе будут. Так или иначе, Бретт не перестанет быть для нее великим искушением. Наверное, подумала Катриона, мысленно поморщившись, потому что собственная слабость ей совсем не нравилась, лучше всего было бы отправить его во Францию, вот тогда можно надеяться, что соблазн станет слабее.

Из коттеджа бондаря вышла Джоан с ведром воды, черной после чистки очага, и выплеснула ее на землю.

– Не понимаю, зачем мы так стараемся, отмывая эти дома, – проговорила она, глянув на порог, который скребла Катриона. – Вы же собираетесь поселить в них мужчин, а они все равно не заметят, сколько усилий мы приложили. А если по правде, то очень скоро они снова все перепачкают и станут звать нас для уборки.

Расхохотавшись, Катриона выпрямилась, отряхнула юбки и кивнула.

– Это точно. Но ты же понимаешь, что это необходимо. В замке теперь слишком много мужчин. Даже круглая башня, где раньше размещался гарнизон, переполнена. Наши старательные, но неумелые воины плюс еще двенадцать человек. Слишком много. Так что это требовалось в любом случае. Коттеджи стояли брошенные и неухоженные чересчур долго.

– Ну да, тут вы правы. – Джоан посмотрела на остальные дома – частью уже вымыты, в других трудились женщины. – Зрелище было печальное. Иногда я на них смотрела, и мне становилось тяжело на душе. Как будто каждый пустой коттедж шептал, что мы уже проиграли битву. Просто сердце рвалось на части.

– Я и сама временами такое чувствовала. В Банулте витал дух поражения. Думаю, я бы в любом случае не позволила им долго оставаться пустыми.

– А сейчас, раз в деревне поселятся мужчины, некоторые женщины вернутся в свои дома. Одинокие души стремятся объединиться. Тогда появляется ощущение безопасности. Нет, конечно, некоторые мужчины тут остались, но они и сами знают, что защитники из них никакие: одни – стары и немощны, а другие – пока еще безбородые мальчишки. Теперь, по крайней мере, они узнают, каким концом меча нужно разить врага.

Катрионе пришлось прикусить щеку, чтобы не рассказать Джоан о своих опасениях относительно судьбы гарнизона. Джоан очень волновалась за своего Эйдана, но никогда не жаловалась. Пока Катриона не узнает хоть что-нибудь о том, что случилось с мужчинами, ей нечего сказать. Поведать Джоан о своих страхах, значит, разволновать ее еще сильнее. Ждать, не иметь возможности ничего сделать, не зная о судьбе мужчин, – это ад. Такого она подруге не пожелает.

– Их будут обучать и дальше, – заверила ее Катриона. – Каждый день. Не знаю точно, сколько еще времени моя кузина с мужем собираются здесь пробыть, но сэр Бретт со своими людьми поклялись, что останутся, пока наши беды не закончатся.

– Да, я уже слышала это от Ангуса. Этот сэр Бретт просто красавчик, и сдается мне, вы ему нравитесь, миледи. – Джоан рассмеялась, увидев, как покраснела Катриона.

– Он и вправду красавчик, – согласилась Катриона, – как и все они. И может быть, он и впрямь смотрит на меня с теплотой, но оставаться здесь навсегда не собирается. Он со своими людьми поможет нам, потому что они люди порядочные и видят, какие беззакония нам приходится терпеть. Так что они выполнят свое обещание, а потом уедут – у них у всех есть дома и близкие. Должна признаться, я тоже отношусь к нему с теплотой, но не думай, что я этим воспользуюсь.

– А если и да, почему это должно меня беспокоить?

– Ну я же лэрд и должна вести себя достойно, добродетельно и с честью.

Джоан возвела глаза к небу.

– Ну вы прям, как ваш муж, упокой, Господи, его душу. Такой уж был добродетельный человек! Старый, конечно, прямо в отцы мне годился, но я-то знала его дольше, чем вы, и мои мамаша с папашей тоже, упокой, Господи, их души. Сэр Бойд вечно талдычил про честь, и добродетель, и все такое, а женился в первый раз ради денег и земель, а потом женился на вас ради денег, чтобы платить за эту землю и все поместье. И ничем толком не занимался, только и знал, что тренировать воинов, пытаться зачать сына и вести себя добродетельно и с честью.