Блэки с трудом сдержал охватившую его тревогу. Его быстрый ум заработал. Каким идиотом он был! Он совсем забыл, что велел Ю-Ю следить за Нхан. Этот крысенок узнал, где скрывается Джефф! Он, видимо, прочел в газетах о вознаграждении.

— Джефф? — сказал он, глядя на Ю-Ю через плечо, толстое лицо было бесстрастным. — Кто такой Джефф?

— Американец, которого похитили, мистер Блэки, — сказал Ю-Ю, в голосе прозвучала насмешка.

— Нам лучше подняться, — после недолгого колебания сказал Блэки, предлагая Ю-Ю жестом пройти вперед.

Пока он поднимался за ним по ступенькам, бодрое настроение покинуло его. «Если этот крысенок поймет, что дважды два — четыре, — думал Блэки, — он сможет полностью разрушить наши планы».

В танцевальном зале горела лишь одна лампочка над кассой, где Ю Лан проверяла выручку. Стол был завален деньгами. Она посмотрела на вошедших. Увидев Ю-Ю, она вздрогнула.

Блэки ничего ей не сказал. Он прошел через зал к своему кабинету, Ю-Ю следовал за ним. Увидев стол с деньгами, он на минуту остановился и с удивлением на них посмотрел.

В кабинете Блэки сел за стол. Ю-Ю стоял перед ним и жевал свисавшую со шляпы кожаную тесемку.

— Итак, в чем дело? — спросил Блэки.

— За сведения об американце предлагают двадцать тысяч пиастров, — сказал Ю-Ю. — Я знаю, что его не похитили, и знаю, где он находится. Я решил поговорить с вами прежде, чем пойти за вознаграждением.

— Почему ты считаешь, что я имею к этому делу какое-то отношение?

Ю-Ю смахнул с одежды остатки пищи.

— А разве нет? — сказал он, не глядя на Блэки. — Он тот человек, которого я видел в Фудаумоте. Он встречался с Нхан.

— Откуда ты знаешь?

Ю-Ю взглянул вверх, его толстые губы раздвинулись в иронической усмешке.

— Знаю, мистер Блэки. Я решил сначала прийти к вам. Вы всегда были добры ко мне. Я не хочу причинять вам неприятности.

Широкие ноздри Блоки раздулись. Сердце похолодело от страха, но лицо оставалось спокойным.

— Почему у меня должны быть неприятности?

Ю-Ю пожал плечами, ничего не сказал. Чтобы дать себе время подумать, Блоки решил закурить. Доставая спичку, он сказал:

— Было бы лучше, если бы ты не ходил в полицию. Я беспокоюсь о девушке. Я стараюсь оградить моих девушек от разных неприятностей.

Ю-Ю широко ухмыльнулся:

— Я знаю ото, мистер Блоки.

— Ну что ж, прекрасно. Держись подальше от полиции. Насчет этого помалкивай. Здесь не любят полицейских доносчиков.

Ю-Ю кивнул.

Последовала пауза, после которой Блоки продолжал:

— Сейчас самое время устроить тебя на работу. Зайди ко мне завтра. Я подыщу для тебя что-нибудь подходящее.

И легким движением он приказал ему удалиться. Ю-Ю не двигался.

— А как насчет вознаграждения, мистер Блоки?

«Я должен буду дать ему денег, — подумал Блоки, — но ото не решит дела. Как только он их потратит, потребует снова. Я сам посадил этого крысенка себе на спину».

— Полиция ничего не заплатит тебе, — сказал он. — Они выслушают тебя, но ничего не заплатят. Мне не следовало бы говорить тебе об атом.

— Я думаю, они заплатят, мистер Блоки, — возразил Ю-Ю. — Мне нужны деньги. Может быть, вы дадите их мне?

— Я дам тебе работу, — сказал Блоки с твердостью, которой он не чувствовал. — В твоем возрасте ты должен иметь постоянное занятие.

— Мне не нужно постоянное занятие, мистер Блоки, — проговорил Ю-Ю и с появившейся в голосе настойчивостью добавил: — Мне нужны двадцать тысяч пиастров.

Блоки довольно долго смотрел на него, затем поднялся.

— Подожди здесь, — сказал он, — и ничего не трогай.

Он вышел, притворив за собой дверь. Блоки направился к двери, ведущей в жилую часть здания позади клуба, не обращая внимания на Ю Лан, провожавшую его взволнованным взглядом. Он подошел к спальне Чарли и вошел.

Над висевшей на стене полкой светил ночник. На полке стояла большая фотография их отца. Было достаточно светло, чтобы увидеть спящего Чарли.

Когда Блэки затворил дверь, Чарли открыл глаза и сел.

— Кто это? — спросил он.

Блэки негромко рассказал ему о встрече с Джеффом.

— У него есть бриллианты, — сказал он. — Он дал мне еще один.

Чарли протянул руку, и Блэки положил в нее завернутый в газету бриллиант. Чарли осмотрел камень и кивнул.

— Это тоже мой, — сказал он. — Он согласен с ценой?

— Да.

— Завтра утром я лечу в Пномпень.

— Есть неприятности. — И Блэки рассказал брату про Ю-Ю.

— Такие вещи случаются, — философски произнес Чарли. — Ты должен заплатить ему. Конечно, он потом потребует еще. Когда у нас будут бриллианты, мы придумаем, что нам с ним делать. А пока дай ему денег.

— Я как раз думал об этом. Хорошо, я заплачу ему.

— Ты думаешь, он пойдет в полицию после того, как ты заплатишь ему? Он может не устоять перед искушением получить еще вознаграждение.

— Он не сделает этого, — сказал Блэки. — Полиция слишком много знает о нем. Не думаю, чтобы они что-нибудь ему дали.

Чарли кивнул.

— Тогда заплати ему.

Нхан провела скверную ночь. Сон, который ей приснился, напугал ее.

Проводив в школу братьев, и пока еще не проснулся дядя, она наняла рикшу до гробницы маршала Ли Ван Дейта. У входа она накупила для дароприношений различных овощей и фруктов. Она вошла в храм и разложила свои дары на длинном столе, на котором уже лежали другие приношения.

Она встала на колени и долго молилась, это немного успокоило ее. Она купила две свечи, зажгла их и поставила на подставку среди множества горевших свечей. Затем, встав на колени, она взяла обеими руками сосуд, в котором лежало несколько тонких дощечек, на каждой был указан номер. Очень осторожно и тщательно она потрясла сосуд, пока из него не вывалилась на каменный пол одна дощечка. Она взглянула на номер и увидела цифру шестнадцать. Нхан подошла к помеченному цифрами ящику на стене и вынула из ячейки под номером шестнадцать клочок розовой бумаги.

Нхан отнесла эту бумагу сидевшему у входа в гробницу старику. Это был один из пяти предсказателей судьбы в этом храме. Он прочел, что было написано на бумаге, а затем долго и внимательно разглядывал Нхан. Он был самый мудрый и самый старый предсказатель в гробнице, и Нхан безгранично верила ему.

Он сказал ей, что в течение следующих двух дней она должна быть очень осторожной в своих действиях. Эти два дня будут самыми трудными в ее жизни. После двух дней ей уже нечего будет бояться, для нее будет лучше вернуться домой и молиться все время, пока не минуют два дня.

Вместо того, чтобы вернуться домой, Нхан села на десятичасовой автобус до Фудаумота. Она безумно захотела увидеть Стива, ощутить его руки, сплетенные у нее за спиной. «Он, — думала она, — успокоит меня лучше молитвы».

В то самое время, как ее автобус отходил от Центрального рынка, лейтенант Гембли отворил дверь своего кабинета. На столе он нашел подшивку бумаг и требование представить подробный доклад по вопросу об ограблении принадлежавших посольству складов. Изучение этих бумаг и составление отчета займет, по крайней мере, два дня. Приступая к работе, он вспомнил, что должен был сходить к гробнице маршала Ли Дейта, чтобы поговорить с дядей Нхан Ли Квон.

«Не могу же я делать все сразу, — сказал он себе. — Я сообщу ее имя Нгок Лину, и пусть он займется этим делом».

Около одиннадцати часов секретарь принес ему чашечку кофе. Воспользовавшись перерывом в работе, он позвонил инспектору.

— Ваша версия, что Джефф является дегенератом, далека от истины, — сказал Гембли, когда услышал в трубке голос инспектора. — Я разговаривал с его друзьями и не выявил никаких доказательств, что он был педерастом или совращал девочек. У него была постоянная девушка. Вам бы лучше побеседовать с ней. Она бы не сказала вам ничего плохого про этого парня.

Инспектор слушал, полузакрыв от гнева глаза.

— Если бы я мог разыскать эту девушку; лейтенант, — сказал он, сдерживая раздражение, — я бы обязательно поговорил с ней, но я не знаю, кто она, и не могу этого выяснить.