Он сказал, что она должна как можно скорее возвращаться в Сайгон. Он уже узнал у дедушки расписание автобусов. Первый автобус отходит в шесть часов и затем с интервалами через час. Она должна уехать с первым же автобусом. Без сомнения, она не должна говорить ни матери, ни дяде, ни братьям, куда она ездила.
Нхан, сжавшись в комочек, прислонилась к стене, смотрела на него не отрываясь, пока он говорил. Холодный страх снова охватил ее душу. Она кивала ему головой, как бы соглашаясь, но смысл сказанного не доходил до сознания. Ей отчаянно хотелось быть сильной и заслужить одобрение Стива, но она видела, как на его лице появлялось злое раздражение всякий раз, когда она не могла сразу схватить то, о чем он говорил.
— Ты слушаешь? — спрашивал он. — Ради бога, не сиди так, как затравленный кролик. Все, что от тебя требуется, это сказать, что мы пошли на реку, разговаривали и в одиннадцать часов я привел тебя домой. Я уехал, и ты больше не видела меня. Это достаточно просто, не так ли?
Просто? С безнадежным отчаянием она подумала о маме, о дяде, которых ей надо заставить поверить, что она легла в одиннадцать, в то время как они знают, что она вообще не ложилась. Ее дядя был добрый, но не простой человек. Он всегда поджидал ее возвращения из Парадиз-клуба. Вот если бы она заранее предупредила его, что поздно вернется, тогда была бы надежда убедить его, что в одиннадцать часов она находилась в постели. А сейчас, пока она не скажет ему правды, нечего думать, что он ей поверит.
— Очнись! — резко сказал Стив, схватив ее за руку. — Это достаточно просто, не так ли?
Опасаясь разгневать его, она молча кивнула.
— Ты никому не должна говорить о бриллиантах, — сказал он, понижая голос. — Ни одному человеку. Понимаешь?
Она снова кивнула.
Он поднялся и начал взад и вперед ходить по маленькой комнате.
— Мне понадобятся сигареты, — сказал он. — Привези штук двести. Я надеюсь, ты успеешь приехать сюда дневным автобусом. Не забудь захватить с собой газеты.
Она опять кивнула.
— К тому времени, когда ты вернешься, я, возможно, решу, что делать, — продолжал он. — Будь осторожна с Блоки Ли. Он будет тебя выспрашивать. Я еще не решил, можно ли доверять ему. Если он будет задавать вопросы, не проговорись, где я. — Он оглядел маленькую, бедно обставленную комнатку. — Чем быстрее мы выберемся отсюда, тем лучше, но рисковать я не должен. Отдохни немного. До отхода автобуса почти час. Надо куда-то деть те два велосипеда.
Он направился к двери. Испуганная Нхан обвила его руками.
— Не покидай меня, — умоляла она. — Я боюсь. Неужели нет другого выхода? Может быть, лучше пойти в полицию? Ты отдашь им…
— Прекрати! — грубо сказал он, отталкивая ее. — Я сказал тебе: ни слова о бриллиантах. Я сохраню их. Слушай меня: все кончится благополучно.
Он вышел. Она обхватила голову руками, безутешная в своем отчаянии.
За десять минут до отхода автобуса, когда уже почти рассвело, он вернулся. Он сказал, что бросил оба велосипеда в реку.
Когда автобус подъезжал к Центральному рынку Сайгона, она вспомнила об их расставании. Он вдруг стал нежным, но его нежность не уменьшила ее страха. С ним, в этом она была уверена, она могла бы заглянуть в лицо любой опасности, но необходимость обманывать наполняла ее безграничным отчаянием.
В то время, как Нхан торопилась по узким улочкам домой, беспокоясь, сможет ли она убедить маму и дядю поверить рассказанной ею неправде, полковник Он Дин Кхак заканчивал свои указания инспектору Нгок Лину.
Он сказал, что имеет основания считать, что американец Стив Джефф не был похищен партизанами. По еще не известным причинам Джефф убил своего слугу. Это установленный факт. Для Джеффа было бы очень удобно, если бы его считали похищенным. У него имелась возможность спрятаться, и он предпримет попытку покинуть страну. Следует помешать ему это сделать.
Инспектору надлежит определенно выяснить, похищен ли Джефф или скрылся. Если он скрылся, инспектор должен обнаружить его убежище. Когда это будет сделано, он не должен спугнуть американца. Он должен сообщить полковнику, где тот скрывается, и полковник сам решит, что следует делать.
Донг Хам и Май Ланг То были доставлены в Управление службы безопасности. Чтобы они не могли переговариваться, их заперли в разные камеры, в которых им надлежало оставаться, пока полковник не вызовет их для допроса. Полученная от них информация будет передана инспектору, чтобы помочь ему в розыске американца.
Полковник доложит президенту, что американец был похищен, без сомнения, президент сообщит об этом американскому послу. В интересах государства не следует доводить до сведения посла информацию об убийстве Джеффом своего слуги. Этот прискорбный инцидент должен остаться в секрете, и полковник возложит на инспектора ответственность за сохранение тайны. Последовала пауза. Затем полковник продолжал:
— Труп слуги должен быть обнаружен возле полицейского поста. Этим будет доказано, что в момент нападения он находился с американцем. В то время как американец был похищен, слуга был убит. Понятно?
Маленькие черные глазки инспектора сверкнули, но сам он сохранил невозмутимость.
— Понятно, сэр.
Он наблюдал, как полковник Кхак и Лам Фан вышли из дома, сели в полицейскую машину и уехали. Как только они скрылись, он облегченно вздохнул и обошел комнату, его темное лицо было озабочено. Он посмотрел на висевшую на стене картину, придвинул стул, залез на него и поднял картину. Он осмотрел отверстие в стене, установил картину на прежнее место, отодвинул стул и в задумчивости вышел из комнаты.
На другой стороне города в маленькой, скудно обставленной комнате Нхан сидела на корточках перед матерью и дядей и второй раз объясняла, что им следует говорить, если полиция спросит их, где она находилась прошлой ночью.
Мать Нхан была маленькой сорокашестилетней женщиной. На ней была потрепанная одежда, ее взлохмаченные волосы обрамляли высохшее морщинистое лицо. Она выглядела значительно старше своего возраста. Ее муж служил официантом в отеле «Мажестик». Несколько лет назад он погиб в дорожной катастрофе, и на ее плечи легли все заботы по содержанию семьи. Она зарабатывала продажей цветов на рынке. Для них было спасением, когда Блэки Ли пришел к ней и предложил Нхан работу в своем клубе. С тех пор ее мать бросила торговать цветами. Она пригласила брата жить вместе с ней.
Брат был значительно старше ее. Он был бестолковым человеком, который предсказывал судьбу возле гробницы маршала Ли Ван Дейта. Он не считался хорошим прорицателем, и денег у него было чуть-чуть. Его очень обрадовала возможность иметь бесплатный стол и жилище.
— Если сюда придет полиция, — негромко сказала Нхан, — вы должны сказать, что я пришла домой в одиннадцать и легла спать. Это очень важно.
Дядя, нахмурившись, искоса посмотрел на нее.
— Как я могу это сказать, когда тебя не было всю ночь? — спросил он после продолжительного раздумья. — Я весь вечер был дома. Ты даже не ложилась.
— Это верно, — сказала мама. — Ложь — мать всех несчастий. Мы не хотим навлечь беду на наш дом.
— Если вы не скажете этой неправды, — в отчаянии произнесла Нхан, — самые страшные несчастья обрушатся на нашу семью.
Дядя засунул под пиджак руку и почесал грудь.
— Если меня спросит полиция, — упрямо сказал он, — я скажу, что тебя всю ночь не было дома. Это избавит нас от несчастий. Твоя мать тоже должна сказать правду. Я всегда считал, что американец принесет тебе неприятности. Я бы хотел, чтобы ты не связывалась с ним.
— Если вы не сделаете то, что я прошу, — теряя надежду убедить их, сказала Нхан, — я лишусь работы и попаду в тюрьму. Через неделю у нас не будет денег, и мама снова должна будет торговать цветами.
Дядя сощурил глаза. Такая мысль не приходила ему в голову. Он, по всей видимости, должен будет покинуть этот уютный дом.
— Не надо вредить твоей дочери, будет нехорошо, если она потеряет работу, — обратился он к матери после некоторого раздумья. — Кроме того, ты должна подумать о сыновьях. Если не станет денег, кто будет кормить их? Возможно, в конце концов будет лучше сказать неправду.
