Я взял листок из дрожащей руки Берни, сложил его и спрятал в ящик прикроватной тумбочки.

— Неплохо для первого дня расследования. Мы определенно обскакали полицию. Есть что-нибудь еще?

— Не слишком ли много хочешь получить за один вечер? Доун перевела разговор на любимую тему, как она любит «капусту», и остановить ее не смогла бы никакая сила в мире.

— Тогда пора расходиться по койкам. Сообщаю на всякий случай, твой номер слева, следующий за моим.

— А каковы твои успехи? — Берни ревниво покосился на меня. — Твои-то розыски принесли хоть какие-то результаты? Чем занимался все это время?

— Но об этом поговорим утром.

— Дельная мысль, — Берни поднялся. — Усталый, но довольный канаю в постельку. Заклинаю только, завтра не берись за дело ни свет ни заря. Подозреваю, что моему организму потребуется минуток шестьсот беспробудного сна.

— Спать, всем спать! — сказал я и выключил свет.

В половине десятого утра я заглянул в номер к Берни. Он так и не нашел в себе сил раздеться и безбожно давил храповицкого. Будить его не имело никакого смысла, поскольку работать в таком состоянии он все равно не мог. Поэтому я направился в гараж, вывел «бьюик» и поехал на розыски дома Джоан Никольс.

Ее адрес привел меня на тихую улочку в противоположном конце города, где я обнаружил высокое серое строение с выцветшими зелеными шторами в окнах и каменным крыльцом перед парадным входом.

Поднявшись по стертым ступеням, я остановился в вестибюле, рассмотрел ряд почтовых ящиков, в надежде найти на одном из них знакомое имя, но так ничего и не обнаружив, постучал в дверь к привратнику.

Выглянул плотный мужчина с погасшей сигарой в зубах. Взглянув на меня безо всякого интереса, он промычал: «Все квартиры заняты», — и хотел было захлопнуть дверь, но я успел вставить носок ботинка в дверную щель.

— Мне нужна не комната, а мисс Никольс. Мне сказали, что она проживает здесь.

— Вы имеете в виду Джоан Никольс? — взгляд привратника стал куда осмысленнее.

— Да. Хотя я не сумел отыскать ее фамилии на почтовых ящиках.

— Еще бы сумели! Если вам действительно она необходима — отправляйтесь на местное кладбище. Отныне и во веки веков там ее постоянное местожительство.

По моей спине пробежал холодок.

— Хотите сказать, что мисс Никольс мертва?

— Вот именно, возможно, что для нее это лучший исход. Как-никак положили в гроб и похоронили. — Он нахмурился. — Покойница надула меня с квартплатой: при ней не оказалось даже ломаного гроша, а все вещи конфисковала полиция.

— Тяжело болела бедняжка?

— Была здорова как лошадь. Свалилась с лестничной площадки. С самой верхотуры, — привратник кивнул в сторону лестничного колодца. — Полагаю, была пьяна в стельку, хотя экспертиза это отрицала. Впрочем, копы ничего до конца не раскопали. Жиличка загремела в пролет с таким грохотом, что я решил, что повторилось землетрясение.

— Когда это произошло?

— В августе прошлого года.

— Вы помните точную дату?

Привратник досадливо передернулся. Было ясно, что разговор ему надоел до чертиков.

— Я не обязан вообще что-то помнить, и в конце концов меня это не интересует. Узнайте в полиции все, что вам положено знать, — он потянул дверь на себя.

Меня настолько потрясло услышанное, что я едва успел отдернуть ногу, и дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Вернувшись к машине, я сел за руль и закурил. Невидящим взором я смотрел сквозь ветровое стекло на улицу, мысли роились в моей голове.

Итак, два человека, связанные с именем Фэй Бенсон, ныне мертвы: каждый из них погиб от несчастного случая вскоре после исчезновения артистки. Было ли это случайным совпадением?

— Весьма и весьма сомнительно, — произнес я вполголоса, завел мотор и поехал в центр.

Нижний этаж в доме номер двадцать семь занимала кулинария. Я решил, что Джейк Хессон живет на втором этаже, однако, не увидев отдельной двери, вошел в магазин.

— Что вам угодно? — спросила смуглая, крепко сбитая девушка в грязном белом халате из-за груды полуфабрикатов, бутербродов и банок с консервами, когда я подошел к прилавку.

— Да вот, ищу Джейка Хессона, — при этих словах я одарил ее своей неотразимо действующей на девушек улыбкой. — Мне говорили, что он живет в этом доме.

Продавщица оценивающе осмотрела меня.

— Зачем он вам понадобился?

— Джейк вам расскажет сам, если, конечно, сочтет нужным, — улыбка несколько смягчила резкость моих слов. — Он что, еще почивает?

— Нет. Вы из полиции?

— Неужели я похож на копа? — пришлось искренне возмутиться мне. — Вам-то что за дело, откуда я? Может, вы его подружка или еще кто?

Она поморщилась.

— В отличие от вас ничего зазорного в слове «подружка» я не усматриваю, — но тут же, улыбнувшись, добавила: — Теперь я вижу, что вы и в самом деле не из полиции. Джейк рванул когти.

— Как это?

— А просто. Как говорится, смылся по-английски: ничего никому не сказал, прихватил вещички и убрался восвояси. Уехал вчера поздно ночью. За день до этого мне показалось, что он был чем-то обеспокоен.

Закурив и не сводя с продавщицы испытующего взгляда, я аккуратно положил спичку в пепельницу на прилавке.

— Он сказал, куда собрался?

— Я же сказала: он уложил чемодан и убрался. Правда, заплатил за квартиру заранее, так что претензий к нему никаких.

— Сколько времени он здесь прожил?

— Примерно два года.

Достав из бумажника пятидолларовую купюру, я протянул ее девушке.

— Хочется взглянуть на его комнату. Пять монет возместят ваши хлопоты?

Пальцы с узловатыми суставами и ярко-кровавыми ногтями проворно подхватили деньги. Продавщица повернулась к кассовому аппарату, достала ключ из ящика и протянула мне:

— Идите через проход вверх по лестнице. Если вас перехватит мой папаша, выкручивайтесь сами. У него не самый лучший характер на свете.

— Может быть, с первого взгляда этого не видно, но у меня такой же, — заметил я ради правды жизни и затопал наверх по грязным скрипучим ступеням.

Попав в коридор, я остановился перед второй дверью слева. Ключ дал мне возможность обойтись без взлома. Комната носила следы поспешного отъезда. Дверцы шкафа были распахнуты настежь, выдвижные ящики письменного стола валялись на полу. В стаканчике на умывальнике осталась грязная мыльная вода. Закрыв за собой дверь, я продолжил осмотр. Во мне росло чувство уверенности, что я на верном пути. Похоже, что вспугнутый зверь заметался. Хессон солгал насчет знакомства с Фэй Бенсон. Скорее всего из-за того, что вопрос застал его врасплох, он ляпнул первое, что подвернулось на язык. Осознав ошибку, он быстренько собрался и навострил лыжи.

Осмотр я проводил методично и скрупулезно. Сперва ничего стоящего не попадалось, но как только я отодвинул от стены кровать, обнаружил предмет, сразу приковавший мое внимание. Что-то поблескивало на полу сквозь толстый слой пыли. Наклонившись, я поднял находку и подошел к окну, чтобы рассмотреть получше. Миниатюрное яблочко из золота. Такие безделушки часто украшают дамские браслеты. Надпись, выгравированная на одной из сторон, была столь крошечной, что я едва сумел ее прочитать. «Ф. Б. от Г. Р. 24 июня». Ф. Б. — Фэй Бенсон?

Покатав его на ладони, я спрятал яблочко в карман. Едва я возобновил поиски, как дверь с шумом распахнулась, и на пороге вырос здоровенный мужик. Его смуглая физиономия не предвещала ничего хорошего.

— Чем, по-твоему, ты здесь занимаешься, негодяй? — прорычал он.

— Ищу Хессона, — ответил я, догадываясь, что передо мной разрекламированный предок продавщицы. Можно было не сомневаться, что характер у него и в самом деле не ангельский. — Не знаете, куда он запропастился?

— Ты что, ослеп? Не видишь, что его здесь нет? Убирайся, пока я тебя не спустил с лестницы.

Считать ребрами ступени очень не хотелось, поэтому я направился к выходу.

— Мне обязательно надо разыскать Джейка, — схватился я за последнюю соломинку, — за его адрес я дам вам пять зелененьких.