— О Ксоджа! О Ксоджа!

Софвари спустился чуть ниже по течению и уселся там.

— Странно, — сообщил он. — Они вырыли два туннеля под ручьем. Зачем?

Немного дальше возвышалась статуя богини с фонарем в руке.

Люди на берегу старательно пытались не обращать на новоприбывших внимания. Йаам, которого держал Донован, заржал и натянул узду. Потом он плюнул в Донована. Человек со шрамами резко высказался на терранском жаргоне о родителях животного. Один мужчина за мостом повторил фразу, добавив жест пальцем. Похоже, смысл некоторых слов почти не поменялся за века. Конечно, этого мало, но для начала сойдет. Донован обменялся ухмылками с мужчиной. Да, жизнь — злая сука.

К берегу ручья протолкалась пожилая чета.

— Чейн! — воскликнули они. — Чейн, гуюх ксуб пеке дьюшду эвда йодаи!

Хотя ручей можно было перейти вброд, Чейн побежала к мосту и, прошлепав по нему босыми ногами, бросилась к старикам в объятия. Остальные эмрикии захлопали в ладоши и закричали «кру!» — словно карканье вороны, только более гортанное.

Донован почти разобрал, что они говорят. Но смысл сказанного ускользал от него, будто девчонка из таверны. Он подозвал переводчика арф, Водного Стебля.

— Господин Донован, — сказал тот, — эти люди не любят арф. Много дурной крови. Скажите им, что я речник из Рай-илоора. Я и есть речник, ведь я покинул края арф много лет назад.

Поули скривился.

— Похоже, арфы плодят только трусов и головорезов.

Донован не понимал, чем хладнокровные бойцы лучше диких и эмоциональных эньруниев.

— Держись рядом, — сказал он Водному Стеблю. — Чем больше ты разговариваешь на лоора нуксрьес’р и меньше болтаешь на танга кру’тье, тем больше успокаиваешь их. Софва-ри, держись за моего йаама. Мéарана, готова?

Донован, Мéарана и Водный Стебель двинулись по мосту. Эмрикии встревоженно подсчитывали численность группы и оценивали, насколько опасны Теодорк и Поули. Они опознали оружие в «девятке» Теодорка и, возможно, в парализа-торах, которые несли Донован и Билли. Жители горной долины не пользовались высокими технологиями, если не считать таковыми порох и водяные мельницы, но могли определить их на вид.

— Поприветствуй их по-дружески, — сказал Донован переводчику.

Водный Стебель произнес что-то на танга, эмрикии недовольно забормотали, услышав язык своих врагов. Сейчас Чейн держала судьбу пришельцев в своих руках, и Донован увидел в глазах девушки, что она это понимает. Ей стоило только сказать своим людям, что она жаждет мести. Но Чейн знала, что чужаки хотя и были в хороших отношениях с ее поработителями, но не принадлежали к их роду. Странная одежда и снаряжение свидетельствовали о большой силе. На что они способны, если их оскорбить? Наконец девушка сказала что-то на танга и опустилась на колени у ручья, набрала воды в рот и выплюнула обратно.

— Если хочешь их успокоить, — сказал Донован Водному Стеблю, — всякий раз, когда что-то говоришь на танга, промывай рот и сплевывай.

Речник заартачился. Прямо здесь и сейчас он не хотел, чтобы его приняли за арфу, но он не собирался вовсе отрекаться от своего народа. Впрочем, здравомыслие победило, и Водный Стебель сделал так, как посоветовал Донован.

Мéарана подняла медальон, чтобы все могли его рассмотреть, и Донован сказал:

— Мы пришли в поисках того, кто сделал это. Ибо мы хотим знать, где то место, в котором огонь сходит с неба.

По растущей толпе прокатились восхищенные вздохи. Донован услышал, как они повторяют: «Эль бхвека эзгойфро!» и «Эль загвибхойшиз!» А потом люди разразились радостными криками и расступились, открывая путь в Дацитти. Всю дорогу до деревни им рукоплескали, и Донован заметил, что его спутникам понравился столь радушный прием. Но сам он слегка встревожился.

«Что-то тут не так».

«Яработаю над этим».

Он окинул деревню взглядом в поисках путей для побега.

«Просто на всякий случай», — объяснил Внутренний Ребенок.

Тем временем Донован продолжал улыбаться обступившим их людям. Пусть они не понимали его слов, дружелюбного тона вполне хватит.

Вся Дацитти помещалась на длинном узком островке между Ксоджей и Рйоездами. Кроме рассеянных по долине фермеров, почти все эмрикии жили на этом клочке суши. Хижины жались одна к другой, а кое-где даже располагались друг над другом в три этажа, соединенные лестницами. Между домиками пролегали хорошо протоптанные тропы, прямые, как стрела, за исключением тех, которые вились вдоль ручьев. Многие дорожки были вымощены досками или брусчаткой. Донован решил, что племя терпело такую тесноту ради обороны, — ручьи, хоть и не слишком широкие, все же обеспечивали кое-какую защиту от внезапного нападения.

Что бы ни угрожало ей раньше, сейчас долина эмрикиев была безопасной и мирной. Другие местные племена давным-давно присоединились к их конфедерации. Оорах когда-то совершали набеги в Эмрику для захвата женщин, но такое случалось все реже и реже. Иногда в поход на Кобберджоббл собирались отряды храбрецов из арф, но дорога была слишком опасной, стражи чересчур бдительны, а воины эмрикиев очень дисциплинированны. Арфам пришлось покинуть долину Длинной Ноги, свалив вину на плохой урожай, хотя на самом деле их прогнали эмрикии.

В центре Дацитти обнаружились большой прямоугольный выгон для овец и пруд, в котором разводили рыбу. Ее и подали гостям в тот самый полдень на великом празднестве в честь их прибытия. Дамайре, староста деревни, поприветствовал их, и, когда со всеми формальностями было покончено, Мéарана наконец получила ответ на интересующий ее вопрос.

— Небесный огонь сходит вон там, — сказал Водный Стебель, когда Дамайре указал на пологую вершину в дальнем конце долины.

— Каждую ночь, — добавил Билли Чинс, — чтобы готовить им еду.

Дамайре рассмеялся шутке звездного человека.

— Ты забавный, — сказал он курьеру Конфедерации. — Это просто суеверная легенда. Нет, это сперма неба. Когда бог возбуждается, он приходит к нашему миру, дабы его оплодотворить. Небесный огонь — его семяизвержение.

— Огонь с неба встречается с утробой в земле. Глубоко пронзая ее…

— Да ладно, — с каменным лицом сказал Билли. — Мы ведь не верим во всякие суеверные легенды.

— Сперма, — задумался Донован. Почему-то у него не выходило из головы сказанное Мéараной на «Звездной лестнице» у Сигги О’Хары. — Тогда почему «огонь» с неба?

— Потому что бог этот горячий. Бог любит мир, поэтому возвращается к нему снова и снова. И это прекрасный мир, хотя я и не знаю других.

Между трехъярусными домиками Донован видел возделанные поля долины Эмрика, которые тянулись до окружавших ее лесов и гор. Он не мог сказать Дамайре, что тот ошибается. Поэтому Донован поинтересовался у старосты, сколько богу нужно времени, чтобы возбудиться.

— Трудно сказать, — услышал он ответ. — Боги не похожи на нас, но, должно быть, осеменять целый мир — утомительная работа. Я спрошу эфрезде, что смотрит за небом. Ее перечетная доска подскажет нам, когда мир совокупится.

Эфрезде, что смотрит за небом, той ночью провела несколько часов в молитвах, а затем с помощью секстанта вычислила позиции ключевых небесных тел. Но поскольку она занимала должность всю жизнь и ежедневно обновляла наблюдения, ей не потребовалось много времени, чтобы завершить пророчество.

— Через один десятидень и половину десятидня, — сообщила она на утренней молитве, — сойдет огонь и войдет в Колодец на Пределе Мира.

Позже, за завтраком, она добавила:

— Похоже, вы прибыли вовремя. Другая женщина с золотой кожей, спустившаяся в небесной колеснице, пришла в прошлом году. Но время оказалось неподходящим. Поэтому, побыв недолго у оорах, она вознеслась на небеса.

Колени арфистки подкосились, но Донован схватил ее за одну руку, Софвари поймал за другую, и вместе они удержали ее.

— Мама, — чуть слышно прошептала она.

Возможно, именно это слово почти не изменилось за долгие века, ибо Чейн Гостья-Уайд повернулась к ней и в ее глазах промелькнуло понимание.