Каюты первого класса на ганзардском маршрутном лайнере оказались большие, просторные и в роскоши способные состязаться с лайнерами Хэдли. Низкие и удобные диваны и кушетки были обиты превосходной мягкой кожей из шкур меграномерских длиннорогов. Стены скрывались под гобеленами с оленями, охотниками и горными ручьями. С гравюр довольно взирали бюргеры. Из хорошо укомплектованных кухонь летели приятные ароматы. За комфортом пассажиров надзирал целый штат слуг, и Билли Чинс с готовностью взялся ими руководить. Как главный мажордом сахба Авалама, он заваливал их инструкциями, половину которых они не понимали или притворялись, будто не понимают.

— Это просто, госпожа арфистка, — сказал Билли, продолжая драить комнату, которую убрали только что ушедшие слуги. — Мы стоять — погоня догонять нас.

— Если погоня вообще есть. Фудир, ты просто осторожничаешь или у тебя есть причина?

Человек со шрамами свернулся на кушетке, держа планшет на сгибе локтя. На нем был шафранового цвета халат и расшитые бисером тапочки-мокасины, любезно предоставленные стюардами. Время от времени он прикасался к экрану, листая текст.

— У меня есть полдюжины причин, — сказал он. — Если бы Донован не читал книгу, я бы назвал еще больше.

Бросив взгляд на Билли, Мéарана заметила у него на лице понимание, впрочем, оно тут же сменилось обычной маской. «Он догадался о состоянии хозяина», — подумала она.

— Не изволить ли ваша делиться сими причинами, — спросила она, пытаясь подражать терранскому жаргону, — или хотя бы одной из них.

Донован продолжал читать, что требовало лишь глаз, а не губ и ушей, поэтому человек со шрамами уделил ей часть внимания. Ответил Фудир:

— Мы знаем, что искала твоя мать — место происхождения медальона. Можно быть уверенными, что она выяснила его и отправилась туда. Но мы не знаем, почему она считала медальон таким важным. Или как он мог защитить Лигу от Конфедерации.

— Невозможно, сахб, — сказал Билли, печально покачав головой. — Имена сильно-сильно аддикара, а-ах… есть много-много власти. Держать Терру.

Он вытянул руку, словно сжимая в ней шар.

— Так почему мы не остановимся на Бангтопе? — продолжала выспрашивать арфистка.

— А потому, что мы струируем вопросы Своре на Бангтоп, проходя мимо, — пояснил Фудир, — а она отправит ответ через Круг на платформу «Высокий Каддо» у Сигги О’Хары, так что сообщение уже будет ждать нас, когда мы прибудем туда. Зачем ползти туда и обратно ради такого?

Он бросил слуге пакет и накопитель.

— Вот, Билли, отнеси пакет менеджеру, и пусть он поставит его в очередь струирования на Бангтоп. Два сообщения: одно насчет ювелирной биржи, другое про банк тканей.

— Ты спросишь и о Софвари-валлахе, — догадалась Мéарана.

Фудир устало вздохнул.

— Меня еще не прибило старостью. Имя Софвари всплывало дважды или трижды, если он — тот, кто оставил посылку на Арфалуне. А это уже не списать на совпадение. Либо она следовала за ним, либо он следовал за ней.

Он оторвал взгляд от книги, и Мéарана поняла, что к ним присоединился и Донован.

— Как человек может читать в таком шуме! — раздраженно сказал он и отбросил планшет.

Мéарана догадалась, что Донован имел в виду разговоры своих частей. Осколки любили болтать между собой, когда приходило время поразмыслить. Иногда девушка задавалась вопросом, как старик вообще способен думать.

— Есть и третья вероятность, знаете ли, — сказал им Донован. — Никто ни за кем не следовал, но они шли по одному следу. Софвари втянул ее в это дело. Кажется, понятно. А она, наверное, хотела сопоставить результаты, когда он доберется до Арфалуна, но они разминулись. Софвари, должно быть, прибыл туда уже после нее, думая, что прилетел первым. Иначе зачем оставлять накопитель? Но он прибыл первым на Танцующую Даму и отбыл до того, как прилетела бан Бриджит. Даже арфистка должна понять почему.

Мéарана настроила несколько струн.

— Они шли по лестнице в разные стороны. После того как они разделились на Чертополоховом Пристанище, мать отправилась домой, проводить исследования. Когда она вернулась на Чертополохово Пристанище и узнала, что Софвари не дождался ее, она отправилась на Арфалун, чтобы перехватить его. Но он туда еще не добрался. Мать потеряла терпение и спустилась по Винтовой лестнице к Танцующей Даме.

Донован фыркнул.

— И вероятно, разминулась с Софвари, который в это время поднимался. Ты понимаешь.

Мéарана дернула струну, нахмурилась, повернула колок.

— Я ничего не понимаю. Почему мать вернулась на Дангчао для исследований? Она могла провести их на Чертополоховом Пристанище и уйти вместе с Софвари. Почему Софвари не дождался ее на Чертополоховом Пристанище? Почему ему потребовалось больше времени, чтобы достигнуть Арфалуна, чем матери?

Человек со шрамами улыбнулся, сверкнув зубами.

— Масло и вода, девочка. Гончий без устали идет по следу, а ученые-валлахи двигаются рывками. Как мог Софвари оставаться на Чертополоховом Пристанище, когда его манил банк тканей Ганзы? Но, оказавшись там, он неделями торчал в хранилищах. Подобное поведение остается загадкой для деятельных людей вроде твоей матери. Ей не могло прийти в голову, что он станет попусту терять время.

Он рассмеялся и тихо пробормотал:

— Да, Педант. Я не сомневался, что ты поймешь.

— Но почему мать попусту теряла время? Почему провела две недели дома за исследованиями, которыми могла заняться практически всюду? Уроборос Чертополохова Пристанища связан с Кругом. В худшем случае она могла подняться по Шелковому пути к Верховной Таре.

— Значит… — улыбка человека со шрамами походила на ножевую рану, — она хотела получить доступ к чему-то, что было только на Дангчао.

— И что это?

— Ты.

Арфистка взяла фальшивую ноту и посмотрела на человека со шрамами с удивлением, которое тут же попыталась спрятать, опустив голову.

— Сомневаюсь, — пробормотала она, обращаясь к струнам.

Донован кивнул слуге.

— Что ты думаешь, Билли?

— Не смекать, все туда-сюда. Идти туда. Идти сюда. Роман, я считать.

— Роман! — воскликнула Мéарана.

Человек со шрамами заинтересовался:

— Почему ты так сказал, мальчик?

— Сахб! Мужчина гнаться за женщиной, женщина гнаться за мужчиной. Какие еще причины?

Донован засмеялся:

— О, это была бы отличная шутка! Чего стоят честь и долг, когда Кам’див Бестелый пускает стрелы любви!

Мéарана взяла несколько диссонирующих нот.

— Этот вариант мне не нравится.

Человек со шрамами встряхнулся и указал на Билли:

— Пока я не забыл… В этом накопителе хранится чип, который Софвари оставил бан Бриджит. Там нет ничего, кроме колонок с цифрами. Статистика, базы данных. Посмотри, сумеешь ли разобраться в них.

Билли посмотрел на сжатый в руке накопитель и застенчиво улыбнулся.

— О да, сахб. Дитя Чуда много верить в бедного Билли Чинса. Я поработать немного времени, ты увидеть.

Донован фыркнул:

— Потом найдешь меня, и обсудим это.

Билли поспешно отправился выполнять поручение, и Мéарана спросила:

— Думаешь, он справится?

Донован развел руками:

— Он говорит, что хорош в этом. Пускай его диалект не вводит тебя в заблуждение.

Донован погрузился в чтение, арфистка — в игру, в каюте зазвучала «Охота на бан Бриджит». Это была вариация мелодии, которая особенно нравилась ее матери, и девушке казалось, что музыка притягивает мать к ней. Но она играла на третьем ладу и отлично понимала, что это значит. Даже от более мягких струн на третьем ладу веяло злостью — больше огня и желтой обиды. Арфистка выбрала его, особенно не задумываясь. Но пока она не знала, кто навлек на мать ее рок, против кого направить эту злость?

Пару минут спустя Донован откашлялся. Обрадовавшись поводу оторваться от растущего напряжения, Мéарана ладонью накрыла струны.

— В чем дело? — спросила она.

Донован постучал по экрану планшета.

— Это сокращенное издание «Дней Содружества», составленное на Ладелторпе восемьдесят метрических лет назад. В истории публикации говорится, что оригинальное издание вышло в свет триста пятьдесят лет назад на Мире Фрисинга.