И мне немного захотелось это выяснить.

— Бодрое утро!

Я повернулась в кровати на бок и навалилась спиной на что-то мягкое.

— По-моему, в списке нет ничего об однополом сексе, — пробормотала Эмили.

— Не волнуйся, ты не в моем вкусе, — буркнула я. Что Эмили делает в моей кровати? И где Саймон?

И почему мой мозг словно вынули, просушили в барабане без единой капли антистатика и сунули обратно в черепную коробку, надавив на нос?

О!

Вспомнила.

— Еще слишком рано, — сказала я в подушку, перекатившись на живот. Может, если лежать носом вниз достаточно долго, можно впасть в состояние комы? Будет приятный долгий сон. О, благословенная кома! Так, подумала я, открыв глаза, надо подниматься и что-то делать, а то так и с ума сойти недолго. Желать себе впасть в кому — это, знаете ли, слегка того. — Я хочу отлежаться.

— Уже почти десять часов, и так отлежалась, — отрезала Эм, подпрыгнув на кровати и соскочив на пол, как щенок лабрадора из рекламы собачьей еды. — Сегодня первый день твоей новой жизни. И это замечательно. А ну-ка поднимайся!

Я ощутила на щеках солнечные лучи и решила обязательно купить светонепроницаемые шторы как можно быстрее, ну просто первым делом. Вот тебе, Слоненок, и первая выгода[16].

— Что-то мне плоховато. — Я свесила ноги с кровати в надежде, что они как-нибудь стянут меня на пол целиком. — Это обязательная часть жизни одинокой женщины?

Эм сладко потянулась и кивнула:

— Надо повышать твою алкогольную толерантность. Я поставлю чайник. А ты проверь, Мэтью встал или нет.

Отключившись на диване ночью, я плохо помнила остальное. Вроде бы просыпалась второй раз часов в семь, меня снова вырвало, я выпила чаю, заказала пиццу и поиграла в «Отгадай, кто умрет», когда Мэтью включил сериал «Катастрофа». Дневное похмелье самое тяжелое. Взяв с меня слово, что я не засну в слезах, Мэтью и Эм позволили мне завалиться спать. Все это несколько смяло традиционный субботний ритуал, состоявший из стирки, просмотра DVD и похода в пиццерию, чтобы успеть вернуться к «Матчу дня». Зевая, я зачесала назад падавшие на лицо пряди и стянула непокорные космы на затылке. Странно, но вчера мне было намного веселее, чем в любые выходные за несколько лет. Впрочем, «веселее» — не то слово. Мне было гораздо интереснее.

Деревянные полы в спальне всегда холодные, даже солнечным утром вроде сегодняшнего, но когда я заставила себя встать, холод ощутила только одна подошва. Вторая нога стояла на чем-то мягком. На чем-то белом. Я снова плюхнулась на кровать и подняла то, что оказалось футболкой Саймона. Должно быть, улетела под кровать во время нашей пятничной секс-эскапады. Закрыв глаза, я вцепилась в ветхий хлопковый трикотаж, стараясь дышать медленно и ровно. Накануне я не разрыдалась перед сном главным образом потому, что у меня не было сил. Первая мера самозащиты моего организма — отключиться и поспать, но сегодня такое мне не светило. Меня ждали дела.

— Что сначала — душ или чай? — Эм заглянула в дверь. — В ванной комнате Мэтью, иди после него, если хочешь.

Я сунула футболку в наволочку и поспешно встала. Дневное похмелье незаметно перешло в утреннее. Уф…

— Душ, — сказала я, желая поскорее выйти из комнаты и оказаться как можно дальше от футболки Саймона. — Непременно душ.

Чашка чаю неминуемо приведет к разговору. Разговор неминуемо коснется Саймона. Разговор о Саймоне неминуемо вынесет мне мозг. Надо отвлечься. Обернутый полотенцем гей ростом под потолок не совсем то, о чем я думала, но именно такое зрелище ждало меня в гостиной. В принципе тоже отвлекло. Правда, не так сильно, как список дел, которому полагалось стать для меня пропуском в независимую, самостоятельную, одинокую жизнь.

— Господи, сколько же мы вчера выпили? — Мэтью потер переносицу и откинул мокрую голову на спинку дивана. — Вечером… Скорее днем. Давно мне так худо не было.

— Значит, нам с тобой нужно повышать толерантность к алкоголю, — сказала я, избегая смотреть в зеркало, но прежде чем успела отвернуться, из зеркала на меня уставилось огородное пугало типа кладбищенского сторожа. — Но как Эм выдерживает?

Подхватив мятую салфетку, я устроила привал на диване рядом с Мэтью. Он сидел, еще разгоряченный после душа, и от него пахло чистотой. А от меня — пороком.

— Готовишься к прыжку с тарзанки? — спросил он, глядя на список.

— Может, не сегодня, — ответила я, соображая, с чего начать. Хм…

— Согласись, спьяну мы генерируем гениальные идеи!

Новый имидж. Тренировки. Прыжок с тарзанки. Татуировка. Кавалер для свадебного торжества.

— Все-таки очень важно не давать резать вены в первые двадцать четыре часа.

Купить что-нибудь для себя. Написать письмо бывшему бойфренду. Путешествовать. Разыскать свою первую любовь. Нарушить закон.

— В душе справишься сама или нужна дружеская помощь? — не унимался Мэтью. — Отсюда вижу — тебе пора брить ноги, а сейчас с тебя станется перерезать бритвой что-нибудь важное.

— Не перережу, — пообещала я, положив салфетку на кофейный столик и направившись в ванную. — Можешь мне поверить.

Зеркало еще было запотевшим после омовения Мэтью, который вечно торчит в ванной по три часа, но быстрый мазок ладонью по стеклу позволил оценить серьезность ситуации. Стянутые в неаккуратный хвост соломенно-желтые волосы, вялая кожа, вчерашняя футболка. Будучи визажисткой, я привыкла критически рассматривать чужие лица под разным углом, стремясь ни более ни менее — к совершенству, но никогда не оценивала с профессиональной точки зрения себя. Если быть объективной, что я вижу? Серая вялая кожа, красные опухшие глаза, овал лица не виден, его скрыли волосы. Ох уж эти волосы! Никогда не позволила бы модели на фотосессии так выглядеть. Это ужасно. Отвратительно. А Саймону нравилось. Я вдруг почувствовала, что не могу выносить тяжесть своих волос, что они просто тянут меня к земле. Не желая больше видеть эту длинноволосую блондинку, я открыла шкафчик, схватила ножницы из набора первой помощи и откромсала свой хвост сразу под заколкой. В зеркале я увидела себя с ножницами в одной руке и пучком волос длиной два фута — в другой.

— Мэтью!!!

— Что? — Он осторожно посмотрел в узенькую щелочку. — Ты голая? Паук заполз, что ли? Ты уже разделась?

Я развела руки в стороны. Заколка соскользнула с остриженной головы и звучно ударилась о плитки пола. Концы волос с вызовом затрепыхались высоко над плечами. Не скажу, чтобы мне это шло.

— О Иисусе сладчайший! — Мэтью зажал рот ладонью, глядя на мое отражение квадратными глазами. Расширенными, непонимающими и слегка безумными. — Ты что наделала? Эмили!!!

Нижняя губа у меня задрожала, я не могла выпустить из рук ни ножницы, ни хвост. Я отвернулась от зеркала, не осмеливаясь оглянуться.

— Не знаю, — прошептала я. — Наверное, с ума сошла?

— Да нет, ты максимум как героиня «Прерванной жизни»[17]. Но это вполне логично, — сказал Мэтью, с опаской отбирая у меня ножницы. — Что ж ты меня не попросила, Анджелина?

— Ужас, да? — спросила я, заранее зная ответ.

— Рейчел! — вскрикнула Эмили, появившись за спиной Мэтью. — Твои волосы!

— Выглядит отлично. — Положив ножницы на полку повыше, чтобы я их точно не достала, Мэтью мягко отобрал у меня несчастный хвостик. — Я… э-э… дай это мне.

— Я не смогу выйти на улицу в таком виде, — писклявым голоском выговорила я, боясь тронуть оставшиеся пряди из опасения, что они тоже отвалятся. — Я похожа на мальчика. Господи, я похожа на Джастина Бибера[18]!

— Это он выглядит как девчонка, — сказала Эм, заботливо обняв меня за плечи и не позволяя повернуться к зеркалу. — Тебе очень идет. Правда. Мы же в любом случае решились на перемены!