— Что дало вам возможность сорваться с цепи, когда явился Кочран и предложил с ним жить?

— Нет!

Он обернулся, наклонился вперед, губы у него дрожали.

— Нет! Вейд не такой. Вы должны мне верить. Ничего ему не делайте! О, Господи, как вы не можете понять? Если он даже ездил в Арену Бланка, он не убивал его. Я его убил… Вы сами сказали ради чего. Я приехал с ним повидаться, а он мне сказал, что намерен переделать свою страховку.

Дэйв покачал головой.

— Вы впервые услышали об этом после того, как я повидался с Кочраном. Он передал вам эту историю так, как я сообщил ему.

— Нет, меня там не было.

Питер подошел к ним, оперся на стол, близко наклонился. На висках надулись голубые прожилки.

— Прошу вас, пожалуйста, оставьте Вейда в покое. Не трогайте его. Забудьте о нем, умоляю! Почему он должен пострадать ни за что?

Он посмотрел на Дэйва.

— Вы же сами сказали. Он все может потерять, будет раздавлен. С какой стати? Он не сделал ничего плохого. Он просто не мог ничего сделать. Вы его не знаете!

— Вы говорите в точности, как его мать, — заметил Дэйв. — Питер! У него был весьма важный мотив. Он убил вашего отца. До Арены Бланка он доехал минут за сорок пять — пятьдесят. Значит, он был там не ранее шести. Стемнело за полчаса до этого, пожалуй, даже раньше, но он поужинал с вашим отцом. Двое мужчин, а всего один бокал на длинной ножке. Он не пьет. Голова у него остается холодной. С его стороны было весьма изобретательно захватить с собой вашу гитару. Преданный друг!

— Он этого не делал!

Питер ударил кулаком по столу.

— Я же не… — он прикусил губу.

— Что вы хотите сказать? Договаривайте.

Голос Бло звучал вкрадчиво, почти нежно.

— Не получили свою гитару? Ну…

Он отодвинул назад свой стул и поднялся.

— Она найдется. В каком-нибудь чулане на ранчо. Люди шерифа найдут ее.

— Нет, — взмолился парень, — не посылайте их туда, не вмешивайте его в эту историю, — слезы покатились по его щекам. — Я это сделал! Прошу вас!

— В таком случае, вы должны знать, где находится ваша гитара, — со спокойной улыбкой произнес Бло. — Где же она, Питер?

Парень повесил голову.

Дэйв свернул с Западной на Юкку. Тени деревьев. Темные машины, спящие у обочины или на подъездных дорогах к старым деревянным строениям, где были притушены огни, потому что люди смотрели телевизор. Через улицу проскочила кошка и скрылась в живой изгороди. Хромая старушка тащила деревянную тележку по узкому тротуару, направляясь домой из торгового центра, работающего круглосуточно. В следующем квартале тощий человек в пальто, висевшем на нем, как на вешалке, тщетно пытался оттянуть от телефонного столба здоровенного пса, с упоением обнюхивающего его.

Все это вызвало у Дэйва чувство восторга. Он задержался перед красным сигналом светофора и улыбнулся. Улыбка получилась не слишком широкой, но зато от всего сердца.

Домой…

Бло сумеет справиться с остальным. И справится неплохо. А он, Дэйв, может обо всем позабыть и спокойно лечь спать. Прошлой ночью в белой комнате у Мадж, где под окнами лениво перекатывались волны прибоя, было больше секса, чем отдыха. Как прекрасно чувствовать себя снова любимым и добрым после стольких недель отчуждения. Но в итоге он безумно устал. Дуг остался у Мадж, но у нее было все забито неожиданно нагрянувшими откуда-то гостями, а Дэйв не хотел участвовать в веселье.

Свернув налево, он подумал, что позвонит Дугу сразу же, как только переступит порог дома, а после этого плюхнется на эту несуразную кровать и…

Он торопливо нажал на тормоза, заглушил мотор и в недоумении посмотрел вперед. Там под разными углами сгрудились черно-белые машины. У них всех на крышах то вспыхивал, то затухал красный свет, а свет фар, перекрещиваясь, был направлен в одно место. В этой кровавой пульсации мелькали фигуры людей в темной форме. А через улицу на это представление таращила глаза возбужденная толпа мужчин в одних рубашках, женщин с бигуди на головах, притихших ребятишек.

Дэйв снова включил мотор, прижал машину к обочине, где было пустое место, и вышел из нее, не дожидаясь, когда она перестанет вибрировать. Ближайший полицейский офицер, очень молоденький блондин, перегнулся в патрульную машину, где что-то говорил монотонно. Дэйв обратился к нему:

— Что тут происходит?

Парень, не взглянув на него, начальственно махнул рукой.

— Пройдите туда, пожалуйста.

— Это мой дом, — сказал Дэйв.

Парень повернулся, нахмурившись.

— Разрешите взглянуть на ваши документы.

Дэйв достал бумажник, вытащил из него пластиковый конверт с водительскими правами и протянул его офицеру. Парень повертел его, чтобы поймать зеленоватый свет от уличного фонаря, стоящего на углу. Внимательно прочитав написанное, он возвратил его Дэйву и сурово спросил:

— Где вы были?

— Уезжал из города. Скажите-ка мне…

Одна из машин двинулась с места, и парень дернул Дэйва за рукав, чтобы стащить с дороги. В машине сидели двое офицеров. Тот, что был за рулем, дал задний ход и быстро поехал назад.

И тут Дэйв внезапно увидел ярко-желтый «лотус». Он был припаркован прямо напротив его дома, ближняя к тротуару дверца была раскрыта, возле нее склонился седовласый человек с перебитым носом. Он разговаривал с кем-то в машине. Дэйв не смог разглядеть, кто там сидел: спинки у сидений были слишком высокие. Но седовласого он знал.

— Кен Баркер, — произнес он, — это он тут командует?

— Он наверняка захочет с вами поговорить… Лейтенант!

Баркер щурился в резком красном свете. Он выпрямился, что-то сказал сидящему в машине и отошел в сторону.

— Дэйв?

Они обменялись рукопожатиями, но Баркер не улыбался.

— Что было нужно от тебя Вейду Кочрану?

— Я только могу гадать. Это же его машина? Спроси его самого.

— Нет, он не в машине. Он на твоем крыльце. Убит.

Дэйву показалось, что ему нанесли запрещенный удар под ложечку. Он повернулся, чтобы взглянуть на дом. Фары машин, направленные на него, окрашивали высокий кедр неправдоподобным зеленым цветом, освещали новенькую надпись «Продается» на металлическом стержне и отбрасывали на входную дверь густую тень офицера в форме, который стоял со склоненной головой. Лежащий у его ног человек был одет в замшевую куртку, лицо у него было залито влажно блестевшей кровью.

— В него стреляли три раза, — сказал Баркер. — Из мелкокалиберного пистолета на близком расстоянии. Почему, Дэйв?

Тот печально улыбнулся.

— За наши грехи, Кен. — Взглянул на машину. — Он приехал сюда со своей матерью?

Баркер кивнул.

— Но она не может нам ничего сказать. Она слепая. Кочран вылез из машины. Она слышала, как он прошел по дорожке, кстати, на нем надеты ковбойские ботинки. Улица эта тихая. Она слышала, как зазвенел твой дверной звонок, потом подъехала другая машина, хлопнула дверца, по дорожке кто-то пробежал. Кочран один раз произнес «нет!», после чего раздались три выстрела. Убийца бегом вернулся в свою машину и уехал. Старая дама принялась нажимать на клаксон. Прибежали несколько сеседей, они и позвонили нам. — Баркер взглянул на свои часы. — Двадцать минут назад. К этому времени она могла уже далеко заехать отсюда, но не пожелала сдвинуться с места. Она хочет поговорить с тобой, говорит, что готова ждать тебя всю ночь.

Женщина сидела с совершенно прямой спиной, стоически перенося свое горе, привыкшая к боли, к худшему, чем боль. Ее самообладание и решительность делали ничтожным роскошный автомобиль со всеми его хромированными частями и новшествами, продиктованными требованиями моды. Глядя на нее, невольно приходили в голову мысли о человеческой суетности.

Дэйв подошел к «лотусу» со стороны кедра, осторожно дотронулся до ее руки и назвал себя. Она повернулась.

— Так вы приехали сюда?

— Слишком поздно, к сожалению.

— Не ваша вина. Он хотел предварительно позвонить. Я сказала: никаких звонков, мы поедем. В наши дни прослушивают чужие телефонные разговоры, мы поговорим с ним с глазу на глаз.