Но какое отношение имеет анализ Фрейда к этому парадоксальному выводу? Фактически такой вывод следует из ряда элементов теории Фрейда, с которыми все мы довольно хорошо знакомы и которые в нашем обществе повсеместно принимаются за истину. Основная идея всего этого — теория подавления. Всякий раз, когда мы называем напряженных людей «подавленными» или «анальными», заявляем, что те, кто нереалистично мыслит, являются «отверженными», предполагаем, что люди с тяжелым характером «распираемы гневом», мы косвенно ссылаемся на эту теорию.
Фрейд утверждал, что разум делится на три компонента: ид, эго и супер-эго. Ид, или бессознательное, — это среда наших инстинктивных побуждений и импульсов. (В популярной психологии ид часто называют «внутренним ребенком».) Ид руководствуется принципом удовольствия — оно не обладает ни ощущением реальности, ни самоконтролем. Это просто клубок диких и неконтролируемых желаний. Оно подобно ребенку, катающемуся по полу в магазине игрушек и кричащему: «хочу! хочу! хочу!» Более того, ид чужды какие-либо ценности и моральные ограничения. В то время как целями некоторых из наших побуждений являются альтруизм и любовь, другие стремления невероятно жестоки и яростны. Об этом говорит тот факт, что мы склонны не только причинять другим людям страдания, но и получаем удовольствие, делая это.
Также Фрейд считал, что на уровне ид мальчики хотят заниматься сексом со своими матерями и убить своих отцов, а девочки — наоборот. Но это совсем другая история.
В книге «Недовольство культурой» (Civilization and Its Discontents) Фрейд описывает наши основные инстинкты следующим образом:
Человек не является мягким и любящим существом, которое в лучшем случае способно на защиту от нападения. Нужно считаться с тем, что к его влечениям принадлежит и большая доля агрессивности. Поэтому ближний является для него не только возможным помощником или сексуальным объектом; всегда есть искушение сделать ближнего своего средством удовлетворения агрессивности, воспользоваться его рабочей силой без вознаграждения, использовать как сексуальный объект, не спрашивая согласия, лишить имущества, унизить, причинить боль, мучить и убивать. Homo homini lupus [11]. У кого хватит смелости оспаривать это суждение, обладая жизненным и историческим опытом?
Задача по обузданию ид и некоторому ограничению его влияния возлагается на эго, или «я» — наш сознательный ум. Оно обязано убеждать ид проявлять большую разумность в требованиях, смиряться с тем, что желаемое приходится получать не сию минуту, а позднее, работать вместо того, чтобы играть, ставить безопасность превыше сиюминутных устремлений. Как считает Фрейд, мы, к сожалению, ужасно нерациональные существа. Эго, действуя в одиночку, просто не имеет достаточно сил, чтобы держать ид под контролем. Когда в нас разгораются чувства — любовь, гнев, ревность или ненависть, мы обычно оказываемся не в состоянии сознательно отговорить себя от тех или иных поступков. В результате человеческое общество очень несовершенно, так как оно основано целиком на наших врожденных психологических ресурсах. Мы слишком ветрены и не способны к полноценной кооперации. Мы не похожи на пчел, которые мгновенно реагируют на определенные химические раздражители и осуществляют именно те действия, которые более всего нужны для их улья. Достаточно посмотреть на шимпанзе, которые убивают и насилуют друг друга ради удовольствия (вам этого не покажут в программах телеканала Discovery), чтобы понять, чем «заряжены» люди. Социальный порядок среди людей первоначально достигался примерно так же, как в стае волков или стаде шимпанзе. Для слаженного функционирования нашим предкам требовался альфа-самец, носитель доминантной иерархии, силой заставлявший первобытную орду подчиняться себе. Этот альфа-самец являет собой олицетворение фигуры отца. Присутствие отца дает эго нового союзника в битве за контроль над ид. Усваиваемый ребенком страх перед отцом, грозящим наказанием, создает новую структуру психики — супер-эго. Подобно ид, супер-эго бессознательно. Тем не менее оно может служить союзником эго, стремящегося властвовать над ид. Супер-эго подвергает цензуре наши желания и ассоциирует чувства стыда и вины с удовлетворением наших самых основных инстинктов.
Именно взаимодействие супер-эго и ид порождает идею об «анальном» типе личности. Любой родитель скажет, что маленькие дети находят большое удовольствие в акте дефекации и осуществляют его где и когда им угодно. Ид в огромной степени свойственна копрофилия, и оно получает огромное наслаждение от всех телесных функций. Однако чтобы жить в обществе, индивид обязан научиться контролировать эти импульсы. Первоначально его приучают к туалету — взрослый навязывает малышу систему правил, ограничивающих его возможности по удовлетворению инстинктивных желаний. Супер-эго ребенка развивается через понимание того, в какие моменты взрослый может его наказать. Дети начинают ассоциировать стыд и вину с определенными телесными функциями, что, в свою очередь, развивает самоконтроль, необходимый для сдерживания побуждений к естественным отправлениям.
«Анальное» расстройство личности может возникать, если во время приучения к туалету с малышом обращаются слишком грубо. В результате вместо развития супер-эго, подвергающего цензуре только анальное удовольствие, супер-эго ребенка может осуждающе относиться ко всем телесным функциям. Таким образом, ребенок развивается во взрослого, который либо чрезмерно чопорен и строг, либо слишком несдержан в стремлении получать любые удовольствия телесного характера (прежде всего — сексуальные).
Ключевая идея теории Фрейда заключается в том, что с развитием супер-эго ни один из конфликтов, связанных с инстинктами, не может быть разрешен быстро и окончательно. Наши самые примитивные желания никуда не исчезают; они просто подавляются. Фрейд сравнивает разум с древним Римом, в котором новые кварталы строились не на месте древних, а вокруг них. Снаружи этот город может выглядеть вполне современным, но его центр по-прежнему архаичен.
Таким образом, в разуме взрослого все примитивные детские желания остаются нетронутыми. Просто взрослый научился их контролировать. Эта цель достигается посредством двух основных стратегий. Инстинкты могут быть либо подавлены, либо сублимированы. Подавление означает, что супер-эго просто отказывает ид в возможности удовлетворить определенное желание. Человек старается покрепче «закупорить» желание внутри себя. Это вызывает фрустрацию, беспокойство и тоску. Альтернатива этому способу — найти социально приемлемый выход для возникающих побуждений, получая суррогатное удовлетворение. Мы можем научиться, как выразился Фрейд, сублимировать наши желания. Вместо того чтобы убить отца, мы можем победить его в армрестлинге. Вместо того чтобы заниматься сексом с матерью, мы можем жениться на девушке, которая удивительно на нее похожа. Вместо того чтобы убивать людей, мы можем поиграть в компьютерный симулятор бандитской жизни Grand Theft Auto и т. д.
По мнению Фрейда, разум человека, живущего в обществе, подобен кастрюле-скороварке, крышка которой плотно прижата. Пар не выходит наружу, он просто накапливается (как фрустрация, которую мы испытываем, живя в обществе). Сублимация — это предохранительный клапан, позволяющий нам время от времени выпускать часть избыточного пара. Если температура не слишком высока, то можно достигнуть равновесия, и крышка скороварки, возможно, выдержит. В противном случае эта штука взорвется. Неврозы возникают, когда человек изо всех сил старается избежать срыва и находит эксцентрические способы сублимации желаний. Как выразился Фрейд, «человек становится невротиком, потому что не может вынести объем фрустрации, налагаемый на него обществом в процессе обслуживания культурных идеалов».
Мало кто усомнится в том, что люди порой страдают от неврозов. Но если отдельный человек может стать невротиком, не может ли стать таким все общество? Это ключевой вопрос, который ставит Фрейд в работе «Недовольство культурой». Если наша цивилизация, как он выражается, «основана на подавлении наших инстинктов», возможно ли, что рост цивилизации — это процесс, благодаря которому все становятся невротиками?
