Золотой Рот подмигнул, и толстяк побагровел.

— Берегись, — сказал он, — в прошлый раз я бросил в Аксайской долине восемнадцать лошадей. Я знаю, что там волков нет. Кто увел их, когда к ним вернулись силы?

— Найди! — невозмутимо отвечал Золотой Рот.

— Шавдах, — сказал Ибрай, — когда ты поедешь?

— Через неделю, — гневно отвечал толстяк.

— Шавдах, сегодня ты богатый. Судьба! Завтра ты будешь ободранный, как вот этот нищий, — с лицемерным участием сказал Золотой Рот.

Шавдах важно покачал головой.

— Ты знаешь, манап никогда не теряет. Я — манап. Если я стану нищим, завтра придут пастухи и приведут скот. Ты знаешь обычай: пока я богат, обо мне никто не помнит. Но если меня посадят в тюрьму, сотни людей продадут последнюю корову, чтобы помочь мне убежать. Ведь это уже было не один раз. Я — маленький человек, по когда я попадаю в беду, то весь мой род вспоминает, что я — манап. Поэтому я ничего не боюсь. Кроме того, если меня три раза поймают, но один раз я пройду — и то все будет хорошо. Сейчас дают за пять фунтов опия полфунта золота.

— Ты привезешь столько золота? — переспросил Ибрай.

Его желтое лицо стало еще более жестоким и алчным.

— Да, я привезу столько, — нерешительно, как будто с опасением проговорил Шавдах.

— Байзак — не манап, — упрямо сказал Золотой Рот.

— Тс… — в один голос зашипели Шавдах и Ибрай.

— Если манап теряет, то каждый человек приносит ему, что может. Я знаю все. Когда пять лет назад один большой человек — вы знаете, о ком я говорю, — потерял караван контрабанды, он стал богаче, чем был. Вы тоже это знаете. Он разорился и стал нищим, но ему пригнали больше тысячи коней. Но твой господин — не манап, — закончил Золотой Рот, обращаясь к Шавдаху.

— Он больше манапа, — ответил Шавдах. — Манапы сидят за решеткой. Все, что он говорит, люди обязаны исполнять. Вот кто он. Он покупает людей. Они его ненавидят, но повинуются.

— Это правда, — спокойно возразил Золотой Рот. — Но если завтра он станет бедным…

Ибрай и Шавдах расхохотались на всю чайхану. Ибрай повторил, гогоча во все горло:

— Если он станет бедным…

Золотой Рот спокойно продолжал:

— Тогда все его враги подымутся как один. Никто ему не поможет. У него будут только одни долги. Он на манап. Он бай. Вы знаете, что это значит.

Шавдах долго смотрел, вытаращив глаза, как будто не понимал. Это была его манера показывать презрение к глупости собеседника. Потом горячо заговорил:

— У него таких, как я, столько, сколько красноармейцев у начальника границы. В Китае он имеет дома и землю и всегда может уехать туда. И я, ах, я только у него служу. Если бы ты знал, сколько у него богатства! Он делает, что хочет.

На минуту Шавдах замолчал, потом еле слышно прошептал:

— Теперь он отсылает в Китай жену Будая. Говорю тебе, что он могуществен.

Теперь Золотой Рот выпучил глаза и долго молчал, потом оглядываясь от страха, тихо спросил:

— Мариам поедет с тобой?

— Найди, где она, — ответил Шавдах, и все трое стали хохотать.

Потом толстяк сквозь смех прибавил:

— Она там же, где восемнадцать лошадей.

И снова все расхохотались.

Золотой Рот смеялся льстиво и заглядывал в глаза Шавдаху:

— Ты мне нужен, — снова заговорил Шавдах. — Никто, кроме тебя, не знает дороги через Кызыл-Су. Если ты поедешь со мной, ты получишь невесту. Так сказал он.

Золотой Рот навострил уши и слушал, не переводя духа. Шавдах продолжал:

— Она богатая. Всех твоих лошадей будет мало для половины калыма. Одно ее желтое бархатное платье стоит коня. У нее на косах столько серебра, что не влезет тебе в пояс. Ее шапка из выдры стоит двух коней. Кроме того, она совсем молода, ей пятнадцать лет. Она родственница манапа. Ты, нищий конокрад, сразу станешь манапом, получив такую жену и десять юрт. Десять юрт и стадо баранов. В юртах будут жить твои пастухи. Ты — бедняк, а живешь теперь в городе. Йэ? Все это он даст тебе, только один раз проведешь нас через Кызыл-Су.

Золотой Рот уклончиво ответил:

— Я все-таки не знаю, о ком ты говоришь.

Шавдах заглянул ему в глаза и увидел предательство.

— Ты знаешь, что ты можешь всегда умереть, — свирепо сказал он. — Ты слишком много знаешь.

— Зачем ты молчишь? — сказал Ибрай. — Смотри, а то Шавдах откажется.

Ибрай наклонился за коробкой спичек, которую он уронил на землю. Из-за пазухи его чапана выпало письмо. Мгновенно три руки протянулись за ним. Золотой Рот первым схватил письмо и, спрятав его за пазуху, рассмеялся воркующим смехом. Ибрай и Шавдах оглядывались по сторонам. Золотой Рот тихо проговорил:

— Плохо возить казенные пакеты, Ибрай. Кто возит казенные пакеты с красной печатью, тот их ворует.

Ибрай молчал, Золотой Рот повернулся к Шавдаху и продолжал:

— А теперь расскажи мне все. Ты сказал правду кто мало знает, тому лучше совсем ничего не знать, тот может умереть каждый день. Поэтому я хочу знать все.

Шавдах молчал и свирепо глядел в землю. Золотой Рот продолжал:

— Если меня ударят ножом, я подыму крик. Алла! Сейчас же это письмо я отдам начальнику границы.

Ибрай и Шавдах продолжали молчать. Золотой Рот снова заговорил. На этот раз голос его стал ласковым и убедительным.

— Вы меня знаете десять лет. Я про вас знаю все. За десять лет я ни разу не купил денег вашей кровью. Я никогда не предавал вас.

Потом он жалобно проговорил:

— Но теперь вы хотите меня убить, — и, лицемерно улыбнувшись, он ласково спросил Шавдаха:

— Как зовут мою будущую жену?

Калыча, — беспомощно отвечал Шавдах.

Золотой Рот присвистнул и обратился к Ибраю:

— Расскажи мне про это письмо, и я верну его тебе.

— Три дня, как я приехал из Фрунзе, — сказал Ибрай.

— Клянусь аллахом, ты лжешь, — возразил Золотой Рот. — Я сам видел тебя здесь.

Ибрай настойчиво продолжал:

— У тебя уши глухие, как у осла. Слушай. Три дня назад я приехал из Фрунзе. Скоро большой отряд поедет в горы. Не понимаешь? Отряд поедет ловить Шавдахя чтобы поймать опий. Я поеду с отрядом, как проводник.

— Но ведь ты плохо знаешь дороги, — стараясь казаться наивным, возразил Золотой Рот.

— Я хорошо знаю те дороги, какие мне надо, — мрачно ответил Ибрай.

— Кто вез это письмо из Фрунзе? — прямо спросил Золотой Рог.

Ибрай молчал.

— Ты хочешь, чтоб я сейчас пошел к начальнику границы? Смотри, Ибрай, здесь не горы, вы меня не убьете. Тут чайхана.

— Он убит, — тихо ответил Ибрай.

— Ты поедешь вместо него?

— Да, — ответил Ибрай.

Золотой Рот протяжно засвистел, потом сказал:

— Я сейчас же отдам тебе письмо, но что мне от тебя будет хорошего?

Приятели, припертые к стене, вздохнули с облегчением, но увидели, что торговаться бесполезно.

— Золотой Рот, — сказал Ибрай. — Около Карабеля пограничники захватили двести контрабандистов. Сюда приехал один хороший человек и говорил мне, что они отстают. Они хорошо отстают от пограничников. Он обогнал их. Они бросили сорок лошадей.

Золотой Рот, по-видимому, удовольствовался этим выкупом.

— Обо! — сказал он. — Сорок лошадей. — И, достав пакет с сургучной печатью из-за пазухи, Золотой Рот протянул его Ибраю.

Шавдах сразу повеселел и сказал:

— Золотой Рот, ты — хороший человек. Когда я поеду с опием, Ибрай поведет моих врагов совсем в другую сторону. Пусть ему поможет аллах. Скажи, ты поедешь со мной?

Золотой Рот молчал.

— Шавдах, — с раздражением сказал Ибрай, — наш господин сейчас играет в кости с начальником границы. Золотой Рот боится. Он всегда боится и только поэтому он хороший человек. Ты знаешь, что говорит мудрость: «Оставь труса. Он погубит тебя скорее, чем лгун».

Золотой Рот медленно и задумчиво заговорил, как будто думая вслух:

— Я возьму Калычу, но у Джанмурчи длинные руки и верный взгляд, Джанмурчи хорошо стреляет. Я поеду с опием, но начальник границы будет мой враг. На всю жизнь я буду как будто прикован цепью к Байзаку, и всю жизнь, как архар[7], буду бегать по горам. Зачем? Я возьму сорок лошадей и продам их. У меня будет столько денег, что я буду иметь восемнадцать плохих друзей вместо двух хороших врагов. Йэ?