Я наблюдал, как она уходила через раздвижную дверь.

О чем я думал, когда позволял моим ногам двигаться? Но они двигались, мои тяжелые шаги проходили через лужайку и группу людей, собравшихся в круг у патио.

Сохраняя дистанцию, я проследовал за ней внутрь. Музыка гремела из гостиной, свет был приглушенным, комната была забита людьми. Лица и тела двигались, но я не хотел принимать в этом участие.

Я просто хотел Эли.

Потребность в ней — ослепляла, это все, что я мог видеть.

Когда я нашел ее голову в толпе, она повернулась и умчалась по коридору, исчезая за дверью справа. Последовав за ней, я остановился перед закрытой дверью. Расхаживая в темноте, я испытывал возбуждение, которое не сравниться ни с чем. Я знал, это была она, ей удалось разблокировать что-то внутри меня, что никогда не должно было быть выпущено. За дверью бежала вода, и слышался шорох одежды.

Все, о чем я думал — это Эли за дверью, с мокрым телом и печальными глазами. Все что я мог — это сконцентрироваться на бушующем сердце и безумстве, которое проносилось через мой разум, благодаря ей.

Дверь открылась, и Эли выпрямилась от шока, когда увидела меня. Смущенная улыбка появилась на ее губах, и она прошептала:

— Джаред… — мое имя замерло на ее губах, она не понимала выражение моего лица. Переминаясь с ноги на ногу, она моргнула, и сомнение появилось в ее зеленых глазах.

Контроль ускользал от меня, глядя на эту девушку.

Это было глупо, так глупо и эгоистично, но я не смог устоять. Я приподнял ее за талию, развернул и прижал бедрами к противоположной стене.

Эли ахнула.

Как я и представлял это, увидев ее в первый раз месяц назад, эти прекрасные ноги обернулись вокруг моей талии. Мой нос пробежался по ее подбородку и зарылся в выемке ее шеи. Я громко застонал, потому что даже через одежду, я никогда не чувствовал ничего более прекрасного, чем тело Эли прижатое к моему.

Она застонала и запустила пальцы в мои волосы.

Я провел ладонью по ее бедру, и мое сердце забилось так чертовски сильно, что я был уверен — оно выпрыгнет из груди.

Мой рот нашел ее, жестко и требовательно. Ее губы были мягкими и податливыми. Я углубил поцелуй, потому что знал, что нуждался в ней. Желание росло, разливалось, и каждый сантиметр моего тела стал твердым. Оборвав вздох, я прошептал ее имя.

— Джаред, — вырвалось из ее рта. Восхитительные глаза смотрели на меня, когда она посасывала мою нижнюю губу. Ее нежный язык дразнил мою кожу. Вернувшись к поцелую, я накрыл ее рот своим.

Она подтянула свои ноги на моей талии, от нее исходило отчаяние, она попыталась притянуть меня ближе, голод был в ее глазах, а нетерпение в прикосновениях.

— Джаред... пожалуйста.

Ее пальцы сжали мои плечи.

Голова закружилась, пульс подскочил, и я отчаянно жаждал каждый сантиметр ее тела. Я был крайне возбужден, моим чувствам требовалась перезагрузка — я был переполнен — все вокруг ускорялось, замедлялось и усиливалось.

Реальность обрушилась на меня.

Нет.

Я оторвал свой рот от нее, тяжело дыша, обезумевшие глаза бродили по ее лицу.

Она вжимала свои пальцы в мою кожу, умоляя.

Нет.

Я отстранился, освобождая ее ноги. Они затряслись, когда коснулись пола.

Я поддержал ее, потом положил руки ей на плечи и заставил себя отойти.

Её пальцы взлетели к губам, как это было после первого взрыва фейерверка в небе.

— Джаред? – прошептала она в темноту холла.

— Дерьмо! — пробормотал я.

Был огромный соблазн вернуться к девчонке, которая имела столько власти надо мной и затмила мой разум.

Я не заслуживаю ее.

Я никогда не заслужу, и неважно насколько сильно она нужна мне.

Боль сломала ее пополам, настолько сильная, что она обхватила себя руками, защищаясь.

Что я наделал?

— Мне так жаль, Эли, — отступая, я покачал головой.

Повернувшись, я бросился вниз по коридору, проталкиваясь через толпу тел, и вырвался к входной двери, задыхаясь от горячего ночного воздуха.

Боль ударила со всей силы, так явно, что если я закрою глаза, то проживу все это снова, день, когда я разрушил все, день, когда она умерла, и забрала мою душу с собой.

Я не заслужил этого.

Следующей ночью в 23.17, я вставил ключ в замок и повернул его. Я не был в квартире с прошлого вечера. Было невыносимо видеть ее после всего, что сделал, и я знал, что надо делать. Другого пути нет. Я, бл*дь, все время так делаю, и теперь пришло время платить.

Невыносимая боль бушевала в моей груди, когда я стоял за дверью, и слабый свет пробивался под ней. Освещение исходило от маленькой лампочки над плитой в кухне. Это был последний раз, когда я туда заходил.

И честно сказать, мне было чертовски грустно, потому как последний месяц я чувствовал, будто не просто существую, а живу ради какой-то цели.

Все что я делал — это обманывал себя, и всегда знал, что приду к этому.

Это было очень больно, потому что я буду скучать по ней.

Закрыв дверь, я ощутил тишину в пустой комнате. В конце коридора была пустая комната Кристофера с открытой дверью. И только звуки проносились через тонкие стены из ванной Эли. Шум душа, говорил, что она стоит под парами воды.

Я потер грудь от болезненных ощущений. Мда. Это невероятно, как сильно я буду скучать по ней.

Я не переставал задаваться вопросом, о чем она думает. Обиделась ли она, после того что я сделал? После того, как я оставил ее смущенной? Использованной? Потому что так и должно быть.

Моя потребность чувствовать ее рядом, заполняла чертову пустоту в груди, как только она вошла в нее. Мой самообман на пару секунд — это норма.

Но это была Эли. Моя Эли. И я использовал ее, потому что хотел так сильно, и ничего не ощущалось так приятно, как она. Ее присутствие было бальзамом успокоения в невыносимой ночи.

И как ублюдок, я брал это от нее.

Я закрыл руками глаза. Дерьмо. Я всегда только беру, бл*дь.

Вина поглощала меня всю ночь и день. Я не должен был трогать ее, а она меня. Память о ее поцелуях сохранилась на моих губах.

Непреодолимо. Пьяняще. Это слишком.

Худшая часть меня хотела большего. Я должен убраться из квартиры, из города, до того как это дерьмо обрушится на нас, до того как мы взорвемся, и от нас ничего не останется.

Вода перестала литься, когда ее выключили, и заскрипели металлические кольца занавески.

Слава Богу, Кристофера не было дома. Я не уверен, что смог бы спокойно сидеть рядом с ним, притворяясь, что все нормально после всего дерьма, что произошло. Когда я прижал его маленькую сестренку к стене, и мои руки были на ней. Он, должно быть, убьет меня, если узнает, что было прошлой ночью, и это будет правильно. Я надеялся, что будет. Я это заслуживал.

Я должен извиниться перед ней сейчас, попытаться объяснить свою позицию.

Самой сложной частью было, что ни одна причина или объяснение не подходили к тому, что было между нами. Я тяжело вздохнул, через сжаты губы и запихнул свои опасные мысли подальше. Без сомнения — это невозможно, я только все порчу.

Я должен извиниться, это лучшее, что можно сделать. Пообещать ей собрать свое дерьмо, и больше она никогда не увидит мою задницу вновь.

Шорох доносился из ее ванной комнаты. Ящики открывались и закрывались, хлопнула дверца шкафа. Я представил, как она стоит перед зеркалом, вытирается, затем проскальзывает в свои пижамные шортики, которые постоянно носит. Насколько правильно было то, что я надеялся на это? Что больше всего я хотел еще раз взглянуть на Эли?

Это будет последнее, что я возьму с собой — память о ее милом лице и теле. Комбинация из двух вещей, которые делают ее опасной для меня, и я должен положить этому конец.

Я остановился перед дверью в ванную и прижался к ней лбом, слушал едва уловимые движения с другой стороны, и желал, чтобы все было по-другому, не так как сейчас.

То, что я собирался сделать, будет хуже, чем любое сознательное решение, которое я когда-либо делал.