Открыв глаза, я увидела, как рухнули его защитные барьеры, обнажая для меня все.

Опустошение.

Это было единственное, что я видела.

Мое сердце сжалось, эта боль, разрушала мое сердце, резала по тому месту, где были фантазии о Джареде. Там я представляла себе, что он так или иначе цел, и не такой, каким я вижу его сейчас — путаница из нескольких искореженных осколков, вот что осталось после его разрушений.

— Джаред, — прошептала я, моя рука, потянулась к нему, молча умоляя его, принять ее. Видеть его вот таким убивало меня. Это напоминало мне те месяцы, когда я могла просто наблюдать, как он исчезает. Какая-то часть меня держалась за надежду, что время исцелит его.

Сейчас я была уверена, что этого не произошло.

Он наткнулся спиной на дверь, понимание вспыхнуло в его глазах.

— Ты не исправишь меня, Эли.

Я вздрогнула и подняла подбородок, скрывая свои эмоции, чтобы он не мог прочесть их.

— Я знаю это, — прошептала я.

— Тогда и не пытайся.

Джаред

Бл*дь.

Я прислонился спиной к ее двери, пытаясь прокрутить события вечера. Мои руки сжали волосы в кулаки, и безмолвный крик заблокировал мое горло.

Я не мог дышать.

Потому что я, черт возьми, не знал как.

Мое нахождение рядом с Эли доказало это.

Как я позволил всему этому выйти из-под контроля?

Эли.

Проклятье. Чертов спусковой крючок.

Она медленно сводила меня с ума. Делала безрассудным. Постоянно толкала меня на стену, через которую не было шанса прорваться, пробралась в мои мысли и мой разум, вторглась туда, куда не надо.

Тем не менее ей удалось проникнуть своими пальчиками мне под кожу.

Сильное желание ударило в меня сильнее, чем за все годы.

Привычка была такой сукой. Независимо от того, сколько времени прошло, это никогда не позволяло мне забыть временное спасение, которое она давала. Момент эйфории. Единственное место, где я мог забыться. Ну, не забыться. Я цепенел и не мог чувствовать.

Пересекая комнату, стянул пижамные штаны, и надел джинсы, в которых был ранее. Запихнул ноги в ботинки, схватил ключи с кофейного столика и пошел вниз по лестнице. Я завел байк и послышался громкий рев мотора. Мощь вибрировала под моими руками и ногами. Я убрал подножку, переключил скорость. Медленно объехал комплекс и выскользнул из ворот.

Выскочив на улицу, я полетел. Жар опалял лицо. Ресницы жгло, яростный воздух ударялся в мою футболку и трепал мои волосы. Я не представлял куда еду, не было места назначения.

Долбаная история моей жизни.

Но я не мог оставаться там с ее милыми глазками и нежными ручками. Не мог позволить себе проскользнуть в ее ложный комфорт, устроится в ее тепле.

Боже, я хотел этого.

Жаждал этого

Жаждал ее.

Она делала то, что я не мог позволить. Черт, я даже позволил ей прикасаться ко мне, ее пальчики как огонь, когда они путешествовали по, отмеченной моими грехами, коже. Она проследила все эти линии, как будто она рисовала их на страницах своих альбомов. Я открыл рот и позволил свободно вытекать словам, которые никогда не произносил прежде.

Я позволил ей взять немного того, чего не готов был отдать.

Я выжимал газ на полную. Улицы проплывали мимо меня, и я дрожал от скорости, дрожал от гнева.

Глупец.

Она призналась, что думала обо мне. Скучала по мне.

В каком-то плане, я тоже скучал по ней, сильно. Слишком сильно, чтобы сознаться в этом.

Но этот план больше не существовал, стал просто пустым местом, которое эхом отражало радость, которая у меня однажды была, и, возможно, могла быть. Испорченное место, в котором она поселилась, казалось, было создано для нее.

Не было потребности отрицать это. Я заботился о ней. Но я не мог заботиться о ней так, как хочет она. Не мог любить ее так, как она заслуживает.

Я отказывался полюбить вновь.

Я разрушал вещи, которые были важны для меня. Это слишком больно, когда они исчезают.

Горький смех покинул мой искривленный рот, когда я заметил куда прибыл.

Конечно же. В старый квартал.

Потрясающе.

Меня тянуло сюда так же сильно, как и тянуло вернуться в Феникс. Просто пустая боль, зовущая меня. Которая насмехалась надо мной. Я откатился в тупик и остановил байк на обочине прямо напротив места, которое было моим всем, и где я попытался покончить со всем этим.

Поле раньше было открытым. Там был только деревянный забор, отделявший его от старого квартала, который оставался справа. Пространство пустой земли, когда-то казалось бесконечным, хотя дальше слева был еще один квартал. Но для нас эти пустые земли были пристанищем. Мы играли здесь часами, как будто это единственное место в мире.

Теперь новый забор возвышался над улицей, закрытая территория. «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» было напечатано на черном знаке. Несомненно, этот знак был повешен туда из-за меня.

Я просто смотрел, пригвожденный к байку, мои руки сжимали руль. Воспоминания ударили в меня, как самые больные удары, которые были в моей жизни, избивали меня. Это чертовски больно, потому что слишком многие из них были приятными.

На моих губах появилась непроизвольная улыбка, я едва мог разглядеть на этом расстояние наше дерево. Я хотел подойти к нему, но не мог заставить себя двинуться. Когда-то оно казалось таким высоким, на нем мы строили домик, своими руками, используя воображение.

Так много времени было проведено здесь.

То место во мне расширилось, растянулось, как будто боролось за свободу со своими границами.

Дерьмо.

Я надавил руками на глаза, как будто это уничтожит те картинки, которые появлялись в моей голове. На секунду я просто хотел забыть. Но это было моей жизнью.

Я бы умер за это, несомненно.

Но я жил как бы в наказание за то, что сделал.

Элина

На следующее утро, когда на рассвете я выглянула из комнаты, его место на диване пустовало. Но я уже знала это. Я слышала, как Джаред ушел сразу после того, как покинул мою комнату, и не слышала, чтобы он возвращался.

Я не спала всю ночь. Все, что я могла делать, так это задаваться вопросом, куда он ушел, и беспокоиться все ли с ним хорошо.

Я надавила на него слишком сильно. Слишком быстро.

Работа проходила в полубессознательном тумане. Мое зрение, казалось, то ухудшалось, то прояснялось, и я едва слышно бормотала, приближаясь к каждому столу, в ступоре перемещаясь в течение дня.

Мысли о том, что я могу больше не увидеть Джареда, убивали меня. О том, что он уехал. От этих мыслей острая боль резанула меня. Я облокотилась на стену для поддержки и сильно зажмурила глаза.

Карина легонько прикоснулась к моей спине, повернувшись, я посмотрела на своего босса. Она была старше, но ее макушка была на уровне моих плеч. Ее лицо было обеспокоенным:

— Эли, ты сегодня неважно выглядишь. Ты хорошо себя чувствуешь?

Я покачала головой.

— У меня немного болит живот.

Это было ложью.

Она оглядела комнату. Маленькие круглые буфетные столики, заполняющие пространство, были усеяны посетителями, но не слишком сильно. Был поздний вечер, клиенты расположились вдоль изогнутой линии окон, которые выходили на улицу. Они пили кофе и наслаждались вкусным десертом.

— Я думаю, мы справимся без тебя оставшуюся часть вечера. Почему бы тебе не пойти домой и не отдохнуть?

Она погладила меня по плечу, и я признательно ей улыбнулась. Карина всегда была отличным боссом. Открыв ресторан много лет тому назад, она собственными руками сделала его успешным. Она всегда рассматривала своих сотрудников как семью.

— Спасибо, Карина. Я думаю, до завтра все пройдет.

Я подразумевала, что буду опустошена или перестану страдать. Но с чем бы я ни столкнулась, я знала, что мне надо вернуться домой.

Облегчение накрыло меня, когда я подъехала к нашему дому и увидела байк Джареда в конце парковки.