— Ты забыл свою куртку в... ничего себе, твоей комнате?

— Да, — отвечаю, застегивая рубашку и толстовку. — Но это и к лучшему. — Я снова привожу себя в порядок, и она улыбается. — Мне не мешает остыть.

ЛЕЙТОН 

Сейчас я забыла. О том, что по сути я — пленница, и что человек, которого люблю, вероятно, будет последним, кого увижу перед смертью. Он заставляет меня забыть обо всем. Спускаясь по дороге позади дома, рука об руку с Девоном, я могу думать только о нем. Сейчас. В этот самый момент. Девон крепко держит меня за руку, как будто боится отпустить. Я тоже вцепилась в него, но то, чего я боюсь, сейчас он делать не будет.

Я знаю, что мое время подходит к концу. Сейчас я просто должна узнать, сколько мне осталось.

— Все в порядке? — спрашивает Девон, выдыхая облачко пара.

Честно говоря, я еще не отошла от оргазма, который испытала благодаря ему, но совсем не собираюсь на это жаловаться. Мы подходим к скамье под деревом с облетевшей листвой, и Девон жестом приглашает меня присесть. Я закутываюсь в куртку посильнее, пытаясь спрятаться от пронзительного холода, и медленно сажусь.

— Спасибо, мне была необходима эта прогулка.

— Пожалуйста, не благодари, — говорит он, понижая голос. Потом садится рядом со мной, пряча руки в карманах.

Вздыхаю и смотрю на стоящий перед нами дом, разыскивая окно комнаты, в которой я живу. Это огромное трехэтажное строение с каменными стенами и большой верандой. Настоящий особняк. Немного в стороне расположен дом поменьше, вероятно, гараж или что-то вроде этого. Думаю, поблизости нет ничего похожего на эту усадьбу. Окно моей комнаты не составляет труда найти. Через пару минут я понимаю, что оно единственное с решеткой.

Я удивленно смотрю на Девона и уже открываю рот, чтобы спросить, зачем это сделано, но тут же закрываю. Между нами повисает молчание.

Я закрываю глаза и вдыхаю свежий воздух, который так глупо принимала за что-то само собой разумеющееся. Ветер, запахи... Это буквально сбивает меня с ног. Я не готова лишиться этого всего. Не готова оставить этот мир.

В кого я превратилась — в человека, смирившегося с судьбой. Я открываю глаза и поворачиваю голову, чтобы рассмотреть красивого мужчину, сидящего рядом. Его глаза закрыты, будто он тоже наслаждается моментом свободы.

Любовь к Девону — моя самая большая слабость. Он запутывает меня, ослепляет. Заставляет, не колеблясь, принять наказание за преступление, совершенное моей семьей.

Слабая. Но я совсем не такая.

Думала ли я, что он будет любить меня достаточно сильно, чтобы позаботиться обо мне и о моей семье? Буду с собой честна, да, возможно, я так и думала. И с горечью понимаю, что держалась за эту мысль. Маленькая призрачная надежда, что все разрешится благополучно. Возможно, я слишком увлекалась книгами со счастливым концом.

Если Девон любит меня хотя бы на четверть того, как люблю его я, то должен понимать, что не может меня убить. Он должен осознавать, что подобная любовь не может быть принесена в жертву даже ради мести.

Новые смерти не возвратят его семью. Возможно, расправа над моими родными была бы справедливой платой. Но что принесет моя смерть? Как он собирается с этим справиться? Чертовски точно, что не так уж легко.

— Ты слишком много думаешь, — говорит он, открыв глаза и повернувшись ко мне.

— Это не то качество, которое ты приветствуешь в женщине? — дразню его.

Он улыбается, вставая и протягивая мне руку.

— Нам пора возвращаться? — спрашиваю, не желая уходить.

— Еще нет, пойдем, — говорит он, тянет меня за руку и поднимает со скамьи.

Я еле сдерживаю визг, когда он берет меня на руки как невесту, одной рукой удерживая под задницей, а другой обхватив за плечи. Я сильнее укутываюсь в куртку, удостоверяясь, что не прижимаюсь к нему. Он несет меня через участок пожухлой, подмороженной травы за деревом, под которым мы сидели, пока не достигает небольшой детской площадки с качелями.

Я игриво усмехаюсь:

— Хочешь покататься?

Он снова улыбается, показывая белые зубы, и молча садит меня на качели. А потом начинает их раскачивать.

— Ты знаешь, что я могу это делать самостоятельно? — замечаю я, убирая волосы с лица.

— Что в этом интересного? — отвечает он, снова толкая меня вперед ладонью в спину.

Ветер дует в лицо все время, пока я качаюсь, так долго, что я уже сбилась со счета. Я почти решаюсь спрыгнуть с качели в траву, как я частенько делала ребенком, как вдруг Девон перестает раскачивать и притягивает меня в свои теплые объятия. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на его улыбающееся лицо.

— Ты совсем раскраснелась, — говорит он, склоняясь, чтобы поцеловать мои сухие губы.

— Теперь нам пора возвращаться? — спрашиваю, боясь ответа.

— Да, пора. Пойдем.

Я встаю и отряхиваю задницу, если вдруг на качелях была какая-то грязь. Хотя на самом деле просто не хочу, чтобы он видел слезы в моих глазах. Впрочем, я всегда могу сказать, что это от ветра.

— Мы как-нибудь выйдем еще, хорошо? — говорит он, играя с прядкой моих волос, когда я наконец поднимаю на него глаза. — Кроме того, по-моему, внутри нас ждет незаконченное дело, — добавляет он с дьявольской усмешкой и делает пару шагов вперед.

Я отступаю, и он хмурится. Не давая ему времени для размышлений, беру его за руку и сжимаю ее, привлекая внимание.

— К чему это? — спрашиваю я, пока мы возвращаемся в дом.

В мою тюрьму. Которую я скоро покину.

— Зачем ты катал меня? — спрашиваю я, стряхивая лишние мысли.

— Я помню, как в детстве это помогало мне стать свободным, — вот и все, что он говорит, и этого достаточно.

Он хотел, чтобы я обрела свободу хотя бы ненадолго. Даже если это всего лишь иллюзия.

Он не может не понимать, что я хочу испытать это чувство еще раз.

Возвращаясь назад, я замечаю фигуру на стоянке возле дома. Мужчина размахивает руками, разговаривая по телефону, и шагает взад-вперед перед автомобилем. Мы с Девоном переглядываемся, на его лице застыл тот же вопрос, что и на моем. Я скольжу рукой во внутренний карман куртки и нащупываю пистолет, который нашла в комнате Девона, чувствуя, как пальцы холодит металлическая поверхность. Я расслабляюсь, мысленно ругая себя за то, что почти отдала его, и осторожно вытаскиваю руку, чтобы не привлечь внимание. Девон пригибается за низкой каменной стеной около входных ворот заднего двора и жестами показывает мне сделать то же самое. Я следую за ним вниз и прижимаюсь спиной к стене.

— Кто это? — говорю громким шепотом, глядя на него.

Он не отвечает, но закрывает мой рот рукой. Он сосредоточенно нахмуривается: я буквально вижу, как он напрягается, чтобы услышать разговор. Я же различаю только иногда повышающийся голос, и единственное слово, которое я разбираю «скоро». Он кричит его так громко, что я немного подскакиваю. Девон кладет руку мне на плечо, вероятно, чтобы успокоить.

Вдруг автомобильная дверь хлопает, и затем я слышу звук двигателя. Кидаю взгляд за стену и вижу, как машина уезжает, визжа шинами по мокрому асфальту.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Девона и задать свой вопрос снова. Но он провожает автомобиль глазами. Потом качает головой, как будто выходя из оцепенения, и наконец смотрит на меня с нечитаемым выражением на лице.

— Кто это был? — спрашиваю еще раз.

— Никто, — говорит он поспешно.

Но по тону понятно, что это был не просто никто, но я удерживаюсь от нового вопроса. Какая мне разница? Если я буду играть правильно, то вскоре уберусь отсюда, и все будет закончено.

Мы возвращаемся в дом, больше ни с кем не сталкиваясь. На мгновение меня охватывает паника, когда я думаю, что мы направляемся в комнату, в которой были ранее, но он приводит меня прямо в мою-его-комнату.

Девон запирает дверь и раздевается, затем скользит в кровать, подзывая меня. Вместо этого я иду в ванную и осторожно вешаю куртку на дверь, после чего раздеваюсь и выхожу в одних его боксерах, придерживая их на бедрах руками. Его голодный взгляд бродит по моему телу и когда он достигает моей талии, я позволяю боксерам упасть и вышагиваю из них. Я улыбаюсь, когда понимаю, что он уже поглаживает себя под простыней.