Я снова падаю на кровать и наконец выдыхаю:

— Хорошо, поднимайся. Хэйли приносила тебе какую-нибудь теплую одежду?

Она слегка приподнимает голову и смотрит на меня, хмуря лоб, но глаза... как кто-то может смотреть одновременно с надеждой и с разочарованием?

— Давай же, — говорю я, добавляя в голос нетерпеливую нотку.

Встаю и смотрю на нее, развалившуюся на кровати в крошечных шортиках и футболке. Проигнорировав свой член, который ожил, когда я заметил, что она без лифчика, я отворачиваюсь и начинаю рыться в ящиках, не находя ничего, что она могла бы надеть на улицу. За последние несколько дней похолодало. В воздухе пахнет снегом, как будто он может пойти в любую минуту.

Она не двигается, поэтому я иду назад к кровати и вытаскиваю ее за руки, ставя на пол. Она смотрит на меня, потом вниз на наши переплетенные пальцы. Сжав мои руки, Лейтон оглядывается назад.

— Мы можем прогуляться по поместью, — говорю я более мягко.

Она выдыхает и наклоняется ко мне, прижимаясь лицом к груди.

— Спасибо, — бормочет в мою рубашку.

Даже не задумываясь, обнимаю и крепко прижимаю ее миниатюрное тело к себе. Закрываю глаза, просто чувствуя ее идеально подходящие для моих объятий изгибы. И когда она отстраняется, понимаю, что уже скучаю.

Конечно, она была создана для меня. Я никогда в этом не сомневался. Потому что, в ином случае, жизнь не могла бы быть более уродливой. Поэтому я вычеркнул ее из своей жизни в первый раз. И вот почему я не должен даже близко к ней подходить.

Я беру ее за руку и вывожу из комнаты, пытаясь запирать дверь как можно более тихо. Вокруг всегда ошиваются люди дяди, даже когда кажется, что никого нет. Они всегда поблизости. Мне остается только надеяться, что мы остались незамеченными, потому что никто бы не понял мой поступок. Посылаю ей пристальный взгляд, и она понимающе кивает, а потом бесшумно спускается вместе со мной на два лестничных пролета.

Вместо улицы я веду ее в свою комнату. Она посылает мне любопытный взгляд, когда я указываю на кровать, но ничего не говорит. Садится на край, облокачиваясь на руки, пока я ищу для нее одежду потеплее. Когда я снова обращаю внимание на Лейтон, то застаю ее за разглядыванием комнаты. Она будто касается взглядом каждого дюйма помещения.

Я кладу одежду рядом с ней на кровати и тоже оглядываюсь вокруг, пытаясь понять, что видит она. Холодная, мрачная и просто... безжизненная обстановка.

Наконец наши глаза встречаются.

— Я ненавижу эту комнату, — говорит она шепотом. — В ней нет твоей души. Неудивительно, что ты всегда задумчивый.

Я смотрю вниз, изо всех сил пытаясь не улыбнуться.

Лейтон становится на колени на кровати.

— Иди сюда.

Она тянет меня за петли пояса джинсов, притягивая ближе. Я не сопротивляюсь и становлюсь к ней лицом. Она скользит руками по моей груди, потом начинает стаскивать с меня футболку, пока не достигает верха.

Ведя ее сюда, я об этом и не думал. Я кладу ладони поверх ее рук, чтобы помешать ей, и смотрю на дверь, напоминая себе причины, почему это плохая идея.

В любой момент может войти кто угодно, даже если в такое время это почти невозможно. Нас могут услышать. Дядя просто будет проходить мимо, направляясь в свою комнату.

Но больше всего остального хочу дать ей почувствовать, что я не монстр, который только берет и берет, и берет у нее, и никогда ничего не отдает. Я знаю, что в той комнате она умирает от скуки и тишины.

Сжимаю пальцы на ее запястьях, заставляя остановиться, но ее губам мои действия не мешают. Ее влажный язык дразнит мой рот, пытаясь убедить меня забыть обо всем и просто расслабиться.

Она отрывается от моих губ и целует меня вдоль линии челюсти, с каждым поцелуем опаляя кожу горячим дыханием. К тому времени, когда она достигает уха, мое сопротивление почти рушится.

Эта женщина опасна.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня в своей постели, — шепчет она и прикусывает мочку моего уха.

Как будто сейчас меня может что-то удержать. В джинсах уже безумно тесно от твердого стояка.

Я хватаю ее за воротник футболки и просто разрываю, оголяя прекрасную грудь. На секунду она опешивает, но, когда я беру ее сосок в рот и слегка прикусываю, издает стон. Она выгибается, прижимаясь к моему рту. Я перехожу к другому соску и начинаю облизывать и посасывать.

Кладу ладонь ей на живот и опрокидываю на кровать. Она приподнимает бедра, помогая мне стягивать шорты вместе с трусиками. Я прокладываю дорожку поцелуев на внутренней части ее бедра, пока наконец не достигаю источника ее наслаждения, уже влажного. Я окидываю ее взглядом, улыбаясь ее рваному дыханию. Ее живот дрожит от ожидания, но, когда она прикрывает глаза, я качаю головой.

Я размещаюсь прямо над ее клитором.

— Ты же знаешь, что я не прикоснусь к тебе, пока ты не будешь на меня смотреть.

Она немедленно открывает глаза и встречается со мной взглядом. В ту же секунду я прижимаюсь ртом к ее клитору, находя пальцами вход, и она прижимает мою голову сильнее, запутываясь пальцами в волосах. Она так чертовски сильно нуждается в этом. Я обхватываю ее бедро, чтобы помешать ей извиваться, и тогда наконец вставляю в нее палец и тут же вытаскиваю, потом вставляю уже два и начинаю двигать ими в устойчивом ритме.

Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, и ускоряю темп, чтобы подвести к краю, одновременно посасывая и облизывая клитор. Наконец ее охватывает оргазм, и я поднимаю голову, чтобы в это время удерживать ее взгляд.

Лейтон плашмя падает на матрас. Тишину комнаты разрывают лишь звуки наших дыханий. Ее рваное и мое тяжелое, потому что стояк в джинсах очень болезненный. Мой самоконтроль определенно на пределе; я готов окунуться в нее полностью.

Вместо этого я вытаскиваю из нее пальцы, отстраняюсь и сажусь на кровать, приводя себя в порядок. Смотрю на ее разрумянившиеся щеки, на то, как она все еще прикусывает губы, чтобы удержать крик.

Она — олицетворение красоты.

Найдя своей рукой мою, она пытается притянуть меня к себе, но я заставляю ее сесть и беру одежду, которую принес. Потом натягиваю ей через голову толстовку и наталкиваюсь на ее недоуменный взгляд.

— Что ты делаешь? — спрашивает она.

Я наклоняюсь и целую ее в нахмурившийся лоб.

— Я же сказал, что мы идем гулять.

— Что, теперь? — Я просто киваю. — Но…

— Но что?

— Я ждала другого, — она машет пальцами на мою промежность.

Мы смотрим вниз на выпуклость в моих джинсах, я изгибаю губы в оскале.

— О, ты это получишь. Сегодня вечером, в моей постели, где я уже имел тебя вчера три раза.

Ее глаза расширяются от удивления. Я думал, что она, по крайней мере, подозревала, что живет в моей комнате, но очевидно нет.

Я встаю с кровати, нахожу пару боксеров в одном из ящиков, иду назад и надеваю на нее.

— Лейтон, я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что ты забудешь обо всем, кроме меня, — говорю я, встречая ее пристальный взгляд.

Она сглатывает:

— Это — угроза?

— Обещание, — говорю небрежно, беря спортивные штаны и натягивая их тоже, затем подвязываю их шнурком, чтобы они не спали. Оборачиваю пояс еще раз для надежности.

Она встает на все еще слабые ноги и улыбается. Потом наклоняется и подворачивает каждую штанину три раза, пока не появляются ее ноги. Она, почти утонувшая в моей одежде, выглядит смешно и одновременно сексуально. Я бросаю в нее пару носков, и она ухмыляется, надевая их.

— В той груде есть теплая куртка, — я указываю на одежду, пытаясь скрыть глупую улыбку.

Она идет к стулу, на котором навалена одежда, и начинает там рыться, стоя ко мне спиной. На секунду замирает.

— Вот уж не думала, что ты такой неряха, — говорит она немного повышая голос. Наконец она оборачивается с моей курткой в руках, засунув руки в ее карманы и нюхая воротник. — Можно взять эту? — спрашивает она.

— Конечно, — говорю я, хотя собирался купить ей какую-нибудь более теплую одежду, включая куртку. Но мне нравится ее желание ходить в моей одежде. Как будто она хочет почувствовать в ней меня.