Один из его самых старых и близких друзей, Хинидж Дандас, уже заработал себе кличку "Кислый Джо", известную на флоте. Стюард Джека являлся конченым ворчуном, а порой даже Софи... Поэтому Джек был особенно чувствителен к ворчливости, и даже еще до того, как Стивен открыл рот, Джек знал, что он собирается сказать что-то неприятное.

- Я прошу только объективной информации, - сказал Стивен, - без каких-либо малейших личных мнений, скажи мне, когда капитаны воображают себя судьями и определяют как мораль, так и военные законы, превознося достоинства, которые редко, если вообще существуют, часто ли они чувствуют духовное убожество своего поведения?

- Думаю, да, - ответил Джек, все еще улыбаясь. - Я знаю и часто задавался вопросом, почему меня еще не поразило молнией. А тут и ты. Но ни на одном корабле нет человека, которого можно бы назвать безупречным христианским образцом, поэтому капитан должен делать все, что может, ради дисциплины.

- Ясно, - прокомментировал Стивен. - Так это не ради возвеличивания его самомнения, не ради демонстрации своих взглядов перед аудиторией, которая не смеет перебить или не согласиться, не ради глубоко позорного, нет, злорадного удовольствия демонстрации своей почти неограниченной власти: и не потому, что наш джентльмен не осознаёт истинной природы своего поступка. Нет-нет, все это ради дисциплины, для блага страны. Отлично. Я удовлетворен, - Стивен фыркнул и продолжил: - Скажи, что это я слышу об экзамене на джентльмена?

Внезапно Джек догадался, что Стивен говорил с Драйвером, новым офицером морской пехоты, который присоединился к ним на Мальте - большим поклонником королей, почетных званий, древних родов, гербов, наследственных должностей и привилегий в целом.

- Ну, что ж, ты знаешь, что мы имеем в виду, говоря об экзамене на лейтенанта? Когда мичман отслужил свои шесть лет, он обращается в Совет со своими сертификатами и журналами, капитаны экзаменуют его, и если находят, что он понимает морское дело, то его назначают лейтенантом.

- Конечно, я слышал много, много раз. И помню трепетное беспокойство бедняги Баббингтона. Но я успокоил его тремя каплями эссенции морозника в куске сахара, и он прошел под боевыми парусами.

- Полными парусами.

- Ради Бога, не будь педантом.

- Однако, - продолжил Джек, - с начала войны лейтенантское звание получило столько людей, что их список превышает количество свободных назначений, не говоря уже о повышении. Несколько лет назад офицеров, не принадлежащих ни к одному из известных семейств, просто оставляли на берегу. У них не имелось ни благородного происхождения, ни друзей или связей, которые могли им помочь, хотя среди них иногда попадались первоклассные моряки.

Том Пуллингс долгое время не мог получить корабль. А нет корабля - нет и повышения. Понятное дело, я пытался ему помочь по мере сил, но большую часть времени я сам провел вдали от берега, тем более, что ни одна попытка не принесла успеха. Незадолго до моего назначения на "Ворчестер" я пригласил его отобедать в "Слотере" с Роулендсом, капитаном "Гебы". Он как раз потерял своего лейтенанта за бортом.

Они неплохо поладили, но потом Роулендс сказал, что на его квартердеке не будет тех, кто говорит "галерея", а бедняга Том как раз ляпнул это несчастное "галерея". В общем, старая история о капитанах-джентльменах и "солёных куртках".

- И что ты об этом думаешь?

- Ничего определенного. Множество всего надо учитывать. Многое зависит от того, что понимать под "джентльменом". Мне кажется, это не более чем обозначение человека, чья семья на протяжении двух-трех поколений была достаточно богата, который имеет более-менее приличные манеры и хоть каплю образования. В таком случае - почему бы и нет? - при равных способностях к мореходству я бы предпочел джентльмена - частично потому, что офицерам проще жить вместе, если они разделяют общие представления о приличествующем поведении. К тому же, что важнее, матросы придают огромное значение происхождению - возможно, даже больше, чем следует.

- Твой идеал - это джентльмен, который к тому же еще и моряк?

- Думаю, да. Правда, тогда исключаются Кук и многие другие первоклассные моряки. В целом, в отношении большинства можно применить это правило, но мне кажется, что по-настоящему хороший флотский офицер является исключением, к которому и правила-то не всегда можно применить. Взять Тома Пуллингса, например: да, он не Хоу и не Нельсон, но из него бы вышел капитан получше многих - не часто, в конце концов, поговоришь в море о галереях.

Я снова и снова пытался добиться для него капитанского эполета, ты сам это знаешь. Но давлением не всего можно добиться, а злоупотребление им может и навредить. Почитай, - Джек протянул Стивену письмо, лежавшее среди прочей корреспонденции на столе.

"Сэр, - прочел Стивен, - Совет, рассмотрев служебные достижения лейтенанта Пуллингса, упомянутые в Вашем письме от 14-го числа, не счел их в достаточной степени заслуживающими повышения в звании. Должен выразить свое удивление стилем Вашей рекомендации к рассмотрению сего вопроса. Искренне ваш покорный слуга Мелвилл".

- Это ответ, полученный несколько лет назад, - сказал Джек. - Шлюпочная операция у Росы. Но и сейчас ситуация не лучше, скорее даже хуже, с моим стариком-папашей, выкидывающим фортели в Палате Общин и дискредитирующим любые мои рекомендации, и единственная надежда Тома - это успешное сражение.

Именно поэтому мы так огорчились, когда Эмеро ускользнул, и почему я так надеюсь, что следующий турок, этот Мустафа, может оказаться более перспективным, чем последний.

Выкидывание французов с Марги почти наверняка могут счесть как успешное сражение с фрегатом с соответствующим продвижением первого лейтенанта. С этим ветром мы доберемся до Карии завтра и составим некоторое представление о капитан-бее.

На самом деле, они сформировали своё представление о нем значительно раньше. "Сюрприз" шел курсом норд, в окружении им же созданной тучи брызг, когда впередсмотрящий сообщил о двух кораблях на правой раковине, двух кораблях недалеко от побережья.

Он бы сообщил об этом раньше, если бы жадно не засмотрелся на соревнование между вахтами в точности стрельбы, и теперь его окрик звучал тревожно, поскольку уже виднелись корпуса кораблей, а это было одно из тех преступлений, что капитан Обри редко забывал.

- Это турецкий фрегат, - впередсмотрящий добавил подробности, чтобы как-то оправдаться, - выбирают лиселя. Второй, вероятно, двадцатипушечный корабль, тоже турок - паруса незарифлены - держит курс вдоль берега, очень трудно разглядеть.

Вахта правого борта только что поразила плавающую бочку на четырехстах ярдах - уже в конце учений, в которых достигли довольно удовлетворительного темпа ведения точной стрельбы.

- Принайтовить орудия. Вахта правого борта выиграла два очка. Весьма похвальная стрельба, мистер Пуллингс.

Затем, подойдя к гакаборту, Джек направил подзорную трубу на вновь прибывшего и его далекого консорта.

- Удача с нами, - улыбнувшись, сообщил Джек стоявшим около кормового фонаря Грэхэму и Стивену, - у нас под боком весь турецкий флот по эту сторону архипелага: это приближается "Торгуд", а там, у берега, "Китаби", и я не сомневаюсь, что капитан-бей на борту фрегата.

Повысив голос, Джек отдал приказ, который привел "Сюрприз" к ветру на правом галсе, курсом на пересечение курса "Торгуда".

Когда корабль развернулся, Джек перешел на бак и пристально изучал фрегат, построенный в европейском стиле, вероятно, на французской или венецианской верфи, и, хотя люди на палубе носили чалму или алые тюбетейки, управлялся корабль тоже на европейский манер.

И управлялся довольно хорошо - намного лучше, чем корабль-консорт, который, едва только Джек перевел на него трубу, самым позорным образом привёлся к ветру, огибая мыс.