— Новости добрались даже до меня, — кивнул Марк. Смысл его реплики был загадкой для Эша, но ему показалось, что брат рад потере герцогства.

— Прости меня, — сказал Эш. — Я знаю, ты никогда не мечтал об этом. Но… я чувствовал, знаешь ли. Я понимал, что когда-нибудь, став герцогом Парфордским, смогу изменить твою жизнь до неузнаваемости. Мне не хотелось расставаться с этой мыслью. Но…

— Я всегда был способен позаботиться о себе сам, — резко перебил его Марк. — Сегодняшний день не исключение. Вы знаете, я никогда не буду осуждать вас за достойные поступки.

— Я столько раз бросал тебя.

— Бросал? Меня? — Марк махнул рукой и насмешливо посмотрел на брата: — Когда это, интересно, вы меня бросали?

— Когда уехал в Индию.

— Вы сделали это, чтобы обеспечить семье средства к существованию. Мне едва ли стоит жалеть о вашем отъезде.

— И тогда в Итоне. Ты говорил, что Эдмунд Далримпл донимает тебя, третирует. Просил забрать тебя домой.

— Просил. Вы прочитали мне целую лекцию, убеждая остаться.

— Через две недели, приехав, я увидел тебя избитым, со сломанными пальцами и синяками под глазами. Тогда я мог думать лишь о том, что сам виноват в произошедшем. Я бросил тебя только из-за собственного тщеславия, и поплатился за это.

— Тщеславия? — Марк нахмурился. — Я считал это одним из проявлений вашей странной интуиции, Эш. О которой страшно подумать и с которой невозможно поспорить. Поскольку она всегда, всегда подсказывает вам верное решение.

У Эша пересохло в горле.

— Это была не интуиция.

Марк вскинул брови:

— Правда? Тем не менее вы опять приняли верное решение.

Он должен сказать. Должен признаться, пока окончательно не сдали нервы.

— Это, — он помолчал немного, — это был страх. Тебе необходимо было учиться. Чтобы не стать таким, как я.

— О. — Марк округлил глаза. — Ясно. Потому что вы уникальны.

Эш выдохнул:

— Нет. Потому что я неграмотный.

— Что ж, ваша нелюбовь к Шекспиру не делает вас неполноценным. — Марк покачал головой и попытался взять Эша за руку. — Вот. У меня есть кое-что…

Эш отдернул руку.

— Это следует понимать буквально. Я не умею читать. Слова для меня представляются бессмыслицей. Так было всегда.

Марк замолчал и посмотрел на брата так, словно мир в одно мгновение перевернулся с ног на голову.

— Я не понимаю. — Он нахмурился.

— Я не умею читать. И писать. Твою книгу читала мне Маргарет.

— Но письма. — Марк прислонился к стене. — Вы… вы отправляли мне письма. Там были слова, написанные вашей рукой. — Он помолчал. — Ведь это писали вы?

— Я запомнил всего несколько фраз. Несколько раз переписывал их, чтобы запомнить. Писал часами, чтобы не перепутать порядок букв. Тренировался до тех пор, пока они не стали выстраиваться в предложения, даже если я не смотрел на бумагу. Мне надо было иметь возможность сказать тебе хоть что-то, когда тебя не было рядом.

— Ваши фразы всегда были одинаковыми. «С большой…»

— «С большой любовью». — Эш смутился. — С гораздо большей, чем я мог выразить.

Марк провел рукой по лбу. Затем посмотрел на брата и вскинул голову.

— Никто не знает, — заверил его Эш. — Если бы об этом стало известно, я бы… я бы…

— Вы всегда оберегали меня. — Голос Марка дрогнул. — Все эти годы вы оберегали меня. От матери. От Далримплов. От собственного желания огородить себя коконом от внешнего мира. Полагаете, я этого не понимал?

— Я… что ж…

— Вы всерьез считаете, что после всего, что вы для меня сделали, я бы не захотел заботиться о вас?

Он многие годы нес на себе весь груз, исполняя обязанности старшего брата. Давившая на плечи усталость была вызвана не только последними событиями. Однако огонек в глазах Марка позволил ему на мгновение подумать, что сможет преодолеть и это. Еще несколько минут назад подавленный, сейчас Эш почувствовал себя обновленным.

— В следующий раз, когда надо будет что-то вам прочитать, если… ох. Вы меня сбили. Вот. Я должен передать вам это.

— Что это?

Марк протянул руку и разжал кулак. На ладони лежал маленький черный ключ — причудливая витая ручка, пересеченная мечом. Универсальный ключ. Ключ от имения Парфорд.

Марк улыбался:

— Его привезла Маргарет.

Эш почувствовал легкое головокружение. Она была здесь? Ему внезапно стало жарко. Но почему же она не дождалась его? И она вернула его подарок — это не к добру.

Какой ему прок от владения универсальным ключом, если герцогом будет ее брат? Ощущения его походили на смесь восторга и отчаяния.

— Что мне делать? — спросил он у Марка. — Не ломай голову. Я уже знаю. Мне надо ее увидеть.

Он бросился к двери, но его остановил возглас Марка:

— Эш, не можете же вы показаться перед леди в таком виде.

Эш оглядел себя. Панталоны заляпаны грязью, прилипшей во время его бесцельных шатаний по городу. Галстук он снял уже давно.

— Не могу?

— Даже для вас это недопустимо. — Глаза Марка смотрели на него смеясь. — Теперь я буду вас оберегать.

Придется задержаться. Он готов и на это ради того, чтобы видеть ее. Сейчас имеет значение не время, а только то страстное желание, которое заставляло сердце биться быстрее.

— Черт, — выругался он и помчался в комнату.

— Не позволяйте себе ничего, что не позволил бы я! — выкрикнул ему вслед Марк, но Эш не заострил на этом внимание.

Решив не звать камердинера — человека привередливого и разборчивого во всем, что касалось костюма его господина, — Эш сбросил промокший сюртук и стал расстегивать сорочку. И в этот самый момент он услышал деликатное женское покашливание. Эш замер.

— Знаете, — раздался голос из-за спины, — если вы будете так поспешно раздеваться, я даже не успею насладиться столь захватывающим зрелищем.

Ему стало страшно оборачиваться, чтобы вдруг убедиться, что ее голос — всего лишь плод разыгравшегося воображения. И все же он решился.

И понял, что это не мираж, поскольку гостья повесила на стул серое шелковое платье, лежавшее теперь всего в нескольких дюймах. Эш протянул руку и коснулся мягкой ткани, от которой исходил нежный аромат роз.

Эш оторвался от платья и перевел взгляд на кровать. Если это его фантазия, то она восхитительна. На покрывале лежала Маргарет. На ней был корсет и нижние юбки, чуть задранные так, чтобы видны были подвязки на чулках. Она потянула за кончик ленты и улыбнулась.

— Маргарет. Что вы здесь делаете?

— Обеспечиваю себе будущее.

Эш решил, что у него помутился разум. Он растерялся настолько, что не нашелся как отреагировать на ее слова.

Значит, она все же решила остаться с ним. Она способна справиться со всем без его помощи. Сердце сжалось от мелькнувшей надежды и отчаяния.

— Я хочу вас.

Надежда. Надежда. Он медленно приблизился к ней.

— Остановитесь. У меня есть одно условие.

— Если уж вы лежите, полуголая, в моей постели, все условия будут выполнены. Незамедлительно.

— Ах, я не упомянула об этом обстоятельстве при встрече с лордом Лейси-Фоллеттом сегодня днем.

Ошеломленный происходящим, Эш остановился, глядя на Маргарет удивленными глазами.

— Вы говорили с лордом Лейси-Фоллеттом? Серьезно?

— Абсолютно. Я была вынуждена пойти на это после того, как узнала о вашем поступке. Я была слепа в своей преданности братьям, забыв о том, что вы заслуживаете ее больше остальных. Я была не права. Я люблю вас, Эш.

Он растерянно заморгал.

— Люблю за то, — Маргарет улыбнулась, — что вы помогли мне поверить в то, что я единственная. Люблю за то, что вы всегда были рядом со мной в трудную минуту. — Она села, и юбки разлетелись по кровати, приоткрывая лишь безупречной формы лодыжки. — Я хочу сама раскрасить этот чистый холст, Эш. И хочу просить вас помочь мне.

Маргарет опустила одну ножку и осторожно коснулась мыском пола. Он чувствовал себя беспомощным. Вид ее полуобнаженного тела сводил его с ума. А видеть ее в собственной спальне — на своей кровати — и бездействовать было выше его сил.