для миссис Барнетт и ее верной Мэдж. Отважная женщина не хотела

сначала пользоваться никакими преимуществами перед другими, но затем

должна была согласиться на настояния капитана, который, впрочем, передавал

лишь желания Компании. В конце-концов, миссис Полина принуждена

была уступить.

Что же касается астронома Томаса Блэка, то те же сани, которые

привезли его в форт-Соединения, должны были доставить его к цели

путешествия вместе со всем маленьким багажом ученого. Немногочисленные

инструменты астронома,—телескоп для небесных наблюдений, секстант30

для определения широты, хронометр для определения долготы, несколько

географических карт, несколько книг,—все это прекрасно помещалось

в санях, и Томас Блэк был уверен, что верные собаки не бросят

его посреди дороги.

Прокормление собак в дороге было также предусмотрено. Забота об

этой стае, состоящей из семидесяти двух собак, принадлежала всецело

охотникам, которые и должны были доставлять им пищу.

Эти умные, сильные животные были куплены у индейцев-чипевезов, умевших удивительно дрессировать их для упряжи.

Снаряжение экспедиции было произведено очень быстро. Гобсон вел

дело с изумительным усердием. Гордясь возложенным на него поручением, он весь отдавался своему делу, боясь упустить из виду что-либо, что

могло бы содействовать успеху экспедиции. Джолифф суетился, не принося, однако, большой пользы; зато его жена была и должна была быть

очень полезной в этом путешествии. Полина Барнетт очень подружилась

с умной, живой уроженкой Канады, красивой блондинкой с добрыми, большими глазами.

Нечего и говорить, что капитан Кравенти сделал для успеха экспедиции

все, что только мог. Из инструкций, полученных им от главных агентов

Компании, было ясно видно, какое громадное значение они придавали

устройству новой фактории за семидесятою параллелью. Можно поэтому

с уверенностью утверждать, что было сделано все, доступное человеку, чтобы достигнуть цели. Но не поставит ли природа непреодолимых преград

на пути отважного лейтенанта? Никому не дано предвидеть будущее.

V. От форта Соединения до форта Предприятия

Наконец наступили первые весенние дни. Зазеленели холмы под начинающим

таять снегом. Потянулись с юга лебеди, глухари, орлы и другие

перелетные птицы. На тополях, березах, ивах наливались почки. В образовавшихся

от таявшего снега болотах появились красноголовые утки,

порода которых так многочисленна в северной Америке. Чистики, гагары

улетели искать более холодные края. Микроскопические землеройки, величиною

с орех, отваживались вылезать из своих нор, и от их остроконечных

хвостиков видны были на снегу самые разнообразные узоры. Какое

наслаждение вдыхать этот бодрящий опьяняющий весенний воздух, нагретый

лучами солнца! Природа расцветала, просыпаясь от своего бесконечного

зимнего сна. Это возрождение нигде не бывает так ощутительно, как в северных странах.

Однако полной оттепели все же не было. Термометр Фаренгейта

показывал 41° выше нуля, но по ночам температура была настолько низка, что снег еще крепко держался на равнинах. Обстоятельство это, впрочем, было благоприятно для санной езды.

Лед на озере еще держался. Охотники уже в продолжение месяца

делали удачные экскурсии на равнину, где появилось много дичи. Полина

Барнетт с восхищением наблюдала, с какой удивительной ловкостью эти

люди пользовались лыжами. Их скорость равнялась скорости пущенной

галопом лошади. По совету капитана Кравенти, путешественница начала

тоже упражняться в беге на лыжах и скоро выучилась отлично скользить

на них по снегу.

Уже за несколько дней в форт стали наезжать индейцы, чтоб обменивать

добычу своей зимней охоты на мануфактурные товары.

Год этот был не особенно удачен. Мехов было куда меньше, чем

раньше. Куниц было еще много, но шкур бобровых, выдровых, рысьих, горностаевых и лисьих оказалось совсем мало. Компания поэтому поступила

весьма благоразумно, решив исследовать более отдаленные окраины

севера, которых не коснулось еще хищничество человека.

16-го апреля утром весь отряд лейтенанта Гобсона был уже готов

к отправлению в путь. Пространство между Невольничьим и Медвежьим

озером могло быть пройдено по заранее составленному маршруту. Джаспер

Гобсон должен был достигнуть форта Доверия, основанного на северном

берегу Большого Медвежьего озера. Пунктом для пополнения

запасов был назначен форт Предприятия, построенный в двухстах милях

к северу-западу, на берегу маленького озера Снур. По расчету Джаспера

Гобсона, можно было остановиться там в первых числах мая, если отряд

будет делать по пятидесяти миль в день.

Отсюда отряд должен был кратчайшим путем достигнуть американского

побережья и направиться потом к мысу Батурст. Было заранее условлено, что через год капитан Кравенти пошлет к мысу Батурст новый запас

провизии, а лейтенант должен был выслать несколько человек навстречу, которые и должны были проводить их до места постройки нового форта.

Таким образом, будущность фактории была несколько гарантирована от

случайностей, и лейтенант с его спутниками могли сохранить некоторую

связь с людьми.

Рано утром 16-го апреля запряженные сани стояли в ожидании путешественников.

Капитан Кравенти, созвав входивших в состав экспедиции

солдат, обратился к ним с напутственной речью.

Он советовал им тесно сплотиться и помогать друг другу среди ожидающих

их опасностей. Строгое повиновение начальникам было необходимым

условием достижения успеха в предпринимаемом им деле. Громкое

„ура“ было ответом на слова капитана. Простившись наскоро, каждый

занял назначенные для него заранее сани. Впереди ехали Джаспер Гобсон

и сержант Лонг. За ними следовали Полина Барнетт и Мэдж, очень ловко

управлявшие собаками при помощи длинного эскимосского кнута. Томас

Блэк и солдат Петерсен составляли третий ряд. Затем ехали остальные

сани, в которых помещались солдаты и женщины. Джолифф с женой

составляли арьергард. По распоряжению Гобсона, каждый кучер должен

был по возможности соблюдать назначенный порядок и сохранять одинаковое

расстояние между санями, так как столкновение саней при такой

быстрой езде могло иметь очень неприятные последствия.

Выехав из форта Соединения, Джаспер Гобсон взял направление на

северо-восток. Надо было сначала переехать широкую реку, соединяющую

Невольничье озеро с озером Иольмслей. Но река, покрытая еще толстым

слоем льда, ничем не отличалась от громадной снежной равнины. Вся

страна представляла однообразную снежную поверхность, по которой

сани летели с необыкновенной быстротой.

Погода была прекрасная, но еще очень холодная. Солнце, невысоко

поднявшись над горизонтом, описывало на небе удлиненную кривую

линию. Его лучи, отражаясь в снегу, давали больше света, чем тепла.

К счастью, не было ни малейшего ветра, и, благодаря этому, холод

казался менее резким. Однако холодный воздух, рассекаемый быстрой

ездой, сильно ощущался теми, кто не привык к суровому северному

климату.

— Все идет хорошо,—сказал Джаспер Гобсон неподвижно сидевшему

около него сержанту,—путешествие начинается при хороших условиях.

Небо чисто, температура сносная, сани летят, как самый быстрый поезд; если такая погода продолжится, то наша поездка пройдет вполне благополучно.

Что вы об этом думаете, сержант Лонг?

— Я думаю то же, что и вы, лейтенант,—ответил сержант.

— И вы так же, как я, решили произвести исследования как можно

дальше на север?

— Я исполню все, что вы прикажете, лейтенант.

— Я это знаю, сержант,—ответил Джаспер Гобсон,—я хорошо знаю, что если вам будет дано приказание, то оно будет вами исполнено.