к Норману.

— Да, милэди, — ответил старый матрос, — а бури на Большом Медвежьем

озере бывают иногда ужасны. Здесь ураган бывает так же силен, как в Атлантическом океане. Этот туман не предвещает ничего хорошего, хотя возможно, что буря разразится не раньше, чем через три или четыре

часа, и тогда мы успеем доехать до форта Сообщения. Но едемте

скорее, так как лодке, все равно, нельзя оставаться около этих торчащих

из воды скал.

Лейтенант не мог спорить с Норманом о вещах, которые тот знал

лучше его. Старый моряк привык к переездам через это озеро, и можно

было вполне положиться на его опытность.

Отвязывая якорь и собираясь отплыть, Норман, как бы охваченный

предчувствием, пробормотал:

— Не лучше ли будет подождать?

Гобсон, услышав эти слова, смотрел в нерешимости на занявшего уже

свое место старого матроса. Будь он один, он не задумался бы ехать, но

присутствие женщины заставляло его быть более осторожным. Путешественница

поняла причину колебания своего спутника.

— Не думайте обо мне, мистер Гобсон, поступайте так, как если бы

меня тут не было. Если этот храбрый моряк находит нужным ехать, то

едемте, не теряя ни минуты.

— Трогаем, — ответил Норман, — и поплывем к форту ближайшим

путем!

Лодка отплыла от берега, но в продолжение первого часа подвигалась

вперед очень медленно. Слегка раздуваемый неровными порывами

ветра парус бился о мачту. Туман продолжал сгущаться. Лодку начало

довольно сильно покачивать, так как море раньше атмосферы чувствовало

приближение бури. Пассажиры сидели молча, только старый матрос старался

пронизать глазами густой туман. Он был на все готов и спокойно

ожидал бури.

Все до сих пор шло довольно хорошо, если бы только лодка быстрее

подвигалась вперед. Прошел уже час, а они отъехали не больше двух

миль от лагеря индейцев. К тому же, дувший с берега беспорядочный

ветер увлек лодку на средину озера, и берег был едва виден. Все это не

предвещало ничего хорошего; если бы ветер продолжал дуть с севера, то

легкую лодку относило бы все дальше и дальше на средину озера.

— Мы еле подвигаемся, — сказал лейтенант Норману.

— Да, мистер Гобсон, — ответил моряк,— ветер не хочет установиться, а если он и установится, то, пожалуй, не так, как нам нужно.

Тогда, — добавил он, указывая рукою на юг, — мы скорее увидим форт

Франклин, чем форт Сообщения!

— Ну, что же, — сказала улыбаясь Полина Барнетт, — это будет прекрасная

прогулка. Озеро великолепно, и его стоит проехать с севера на

юг. Я надеюсь, что ведь с форта Франклина люди тоже возвращаются, не правда ли?

— Да, милэди, если только удается до него доехать. Но на этом

озере буря длится иногда по две недели, и если ветер загонит нас на юг, то я обещаю мистеру Гобсону, что он попадет в форт Доверия не раньше, чем через месяц.

— В таком случае будем внимательны, — сказал лейтенант. — Такое

запоздание было бы совсем невыгодно для осуществления наших планов.

Итак, мой друг, будьте осторожны и постарайтесь как можно скорее вернуться

к северному берегу. Я уверен, что Полина Барнетт не испугается

перехода в двадцать — двадцать пять миль по суше.

— Я очень желал бы добраться до северного берега, но не в состоя*

нии этого сделать. Посмотрите сами. Ветер, повидимому, устанавливается

с этой стороны. Все,' что я могу сделать, это править на северо-восток; если ветер не усилится, я надеюсь, что мы доедем благополучно.

Но около половины пятого началась уже настоящая буря. Высоко в

воздухе раздавалось завыванье ветра, который еще не успел проникнуть

в нижние слои воздуха, но это, конечно, должно было наступить скоро.

Слышны были громкие крики пролетавших в тумане испуганных птиц.

Потом вдруг туман разорвался, и показались большие низкие тучи, изорванные

и истрепанные, гонимые к югу со страшной скоростью. Опасения

старого моряка оправдывались. Ветер дул с севера, и вскоре на озере

должна была разразиться страшная буря.

— Внимание! — закричал Норман, натягивая шкот 34 и ставя лодку

против ветра.

Налетел шквал. Лодка сначала легла набок, потом поднялась и взлетела

на гребень огромной волны. С этой минуты озеро забушевало, как

настоящее море. Вода была относительно не особенно глубока, и волны, ударяясь о дно озера, поднимались затем страшно высоко.

— Помогите! Помогите мне! — закричал старый моряк, стараясь опустить

парус.

Гобсон и Полина Барнетт принялись помогать Норману, не принося, впрочем, никакой пользы, так как совершенно не умели управлять лодкой.

Норман не мог оставить руль, фал 3'’ обернулся вокруг мачты, и парус

не спускался. Лодка могла каждую минуту опрокинуться, громадные волны

заливали ее с одной стороны. Небо делалось все темнее и темнее.

Полил холодный дождь со снегом, ураган усиливался, вздымая громадные

волны.

— Рубите же! Рубите! — раздался отчаянный голос матроса.

Жюль Верн, т. XV 4

Ослепленный снегом Джаспер Гобсон схватил нож Нормана и отрезал

фал, натянутый, как струна арфы. Но отсыревший трос 36 не проходил

сквозь блок, и рея не спускалась с верхушки мачты.

Тогда Норман решил итти во что бы то ни стало, — итти к югу, так

как не было никакой возможности плыть против ветра, хотя итти по ветру

среди обгонявших лодку громадных волн было очень опасно; к тому

же она могла быть отнесена к южному берегу Большого Медвежьего

озера.

Гобсон и его отважная спутница прекрасно понимали всю рискованность

своего положения. Лодка не могла, конечно, долго сопротивляться

силе урагана. Она или опрокинется, или будет разбита. Их жизни угрожала

смертельная опасность.

Однако, ни лейтенант, ни миссис Барнетт не пришли в отчаяние. Уцепившись

за скамьи, обливаемые с ног до головы холодными волнами,

ослепленные снегом и дождем, они всматривались в туман. Земля исчезла.

Небо и вода сливались в одну темную массу. Старик Норман со стиснутыми

зубами, сжимая руль, старался изо всей силы держать свой челнок

ближе к ветру.

Но сила урагана сделалась так велика, что лодка уже не могла плыть

под его напором, она должна была неминуемо разбиться. Уже наружная

ее обшивка расшаталась и отставала; каждый раз, когда лодку сбрасывало

с гребня волны, надо было ждать, что она будет разбита вдребезги.

— Все же надо ехать, надо подвигаться во что бьг то ни стало вперед!

— проговорил старый матрос.

Опустив шкот, он повернул лодку к югу. Сильно надувшийся парус

помчал лодку с головокружительной быстротой. Но громадные волны неслись

еще быстрее, и вода целым потоком лилась через борт. Приходилось

все время выливать воду, чтобы она своей • тяжестью не потопила

лодки. Буря свирепствовала со страшной силой; ей был здесь полный простор: не было ни дерева, ни холма, которые могли бы задержать ее порывы.

Только изредка в разрезе тумана видны были громадные ледяные

горы, уносимые ветром на юг.

Было половина шестого. Ни Норман, ни Джаспер Гобсон не могли

уже дать себе отчета в том, куда они плывут. Лодка подчинялась лишь

власти бури.

Вдруг, метрах в тридцати за лодкой, поднялась чудовищная волна, а

впереди нее образовалось углубление, черневшее, как пропасть. Громадный

вал надвигался все ближе и ближе, грозя раздавить лодку. Норман

обернулся и не спускал уже глаз с волны. Джаспер Гобсон и Полина Барнетт

с широко раскрытыми глазами тоже смотрели на приближающуюся

волну, сознавая с ужасом, что избежать ее они не имели возможности.

Она обрушилась, наконец, с ужасным шумом и покрыла всю кормовую

часть лодки. Последовал страшный толчок. Крик ужаса сорвался с уст