На наш взгляд, каждый вид судопроизводства, если брать его доказательственное ядро, имеет в виду определенного деятеля (деятелей), он же субъект познания — доказывания. Этот деятель уполномочен искать и удостоверять факты, признавать за ними юридическую силу, то есть общеобязательность для других субъектов. Как уже отмечалось, в современном процессе субъектами доказывания такого рода являются компетентные государственные органы, представители обвинительной и следственной власти. Под них формируется законом предмет доказывания, они в полной мере обладают средствами доказывания этого предмета. При этом на способах получения доказательств, на манере удостоверения фактов разделение судебной и исполнительной властей почти не отражается. Доказывание происходит в одностороннем порядке, не перед судом, в отсутствие опровержений, доказывания со стороны защиты. Следователь, который предъявляет обвинение, сам проверяет и оценивает доводы защиты против обвинения. Еще раз повторим, что существующая парадигма доказывания ориентирована на следователя-судью[918], который уполномочен единолично установить истину. Состязательная парадигма процессуального познания основана на плюрализме субъектов познания, в число которых допускаются частные лица, имеющие признаваемый законом интерес в деле и их представители. К субъектам уголовно-процессуального познания следует причислить адвоката, который осуществляет познание наряду с другими участниками процесса[919]. Вывод — надо продолжать судебную реформу в сторону развития состязательности, менять структуру уголовного процесса и одновременно — парадигму доказывания.
Есть ряд ученых, которые считали, что частные лица, выступающие в качестве сторон в деле, являются субъектами доказывания и соответственно могут участвовать в собирании доказательств. Некоторыми допускается осуществление доказывания защитой в отдельных элементах[920]. Так, уже Л.Д. Кокорев признавал, что субъектами уголовно-процессуального познания могут быть, кроме органов уголовного судопроизводства, также и иные лица, принимающие участие в этой деятельности[921]. Ф.Н. Фаткуллин писал, что субъектами процессуального познания должны признаваться лица, которые уполномочены в установленном законом порядке высказывать свое мнение (версии, утверждения) об искомых фактах, собирать или представлять доказательства и их источники, самостоятельно участвовать в их проверке и оценке, а также официально обосновывать свои выводы по делу[922].
Мы настаиваем, что к данным субъектам необходимо отнести участников со стороны защиты, в том числе адвоката, выступающего в той или иной процессуальной роли. Они имеют интерес законного в процессе познания и на них может быть возложено бремя доказывания[923], следовательно, они участвуют в познании и доказывании как самостоятельные участники. Адвокат участвует в уголовно-процессуальном доказывании прежде всего как аргументатор своей позиции, критик обвинения: он должен обосновывать, почему не доказана виновность подзащитного[924]. В той мере, в какой адвокатское познание приобретает уголовно-процессуальную форму и результаты его признаются законом юридически значимыми, адвокат может считаться субъектом доказывания, наряду с другими субъектами — публичными органами, ведущими уголовное дело.
Участников процесса доказывания можно разделить на следующие группы: субъекты доказывания; иные лица, привлекаемые к нуждам доказывания. Субъекты доказывания в зависимости от распределения бремени доказывания подразделяются на государственные органы, уполномоченные осуществлять уголовное преследование, и участников, которые вправе взять на себя бремя доказывания тех или иных фактов в свою пользу. Суд как орган правосудия, орган разрешения дела (спора сторон) по существу является субъектом доказывания в смысле познания, удостоверения доказанности фактов. Его роль может быть активной в доказывании, но бремени доказывания он, в отличие от сторон, не несет. Активность его оправдывается необходимостью установления истины по делу.
Основная цель и вместе с тем содержательное ядро процессуальной деятельности сторон состоит в получении знаний об обстоятельствах дела, являющихся предметом уголовно-правового спора. Субъектами доказывания, прежде всего в плане получения и оценки доказательств, действительно, уполномочены законом выступать органы, ведущие процесс, но субъектом познания фактов по делу могут быть любые участники процесса, который затрагивает их права и законные интересы. Субъектами обоснования, аргументации своей позиции по делу могут быть признаны все субъекты познавательной деятельности.
И последнее, о чем необходимо упомянуть, это использование в доказывании презумпций, фикций, преюдиций и других юридических конструкций, с которыми закон связывает возможность установления фактов по делу. Хотят этого или не хотят судьи, они ограничены в своих познавательных возможностях при конструировании судебной истины презумпциями, фикциями, правовыми аксиомами, преюдициями, наконец, юридической терминологией, то есть средствами юридической техники, в широком смысле — юридического языка. Судебная истина всегда формальна, потому что отлита по юридическим формам, изготовлена по лекалам юридического языка. В суде отбирается, усваивается и становится значимой только та информация, которая соответствует принятому юридическому коду[925].
Итак, завершая первую часть параграфа мы должны сказать, что следственную форму доказывания пора менять. В качестве лозунга[926] назревших перемен мы выдвигаем «свободное доказывание». Цель состоит в том, чтобы максимально освободить доказывание от диктата следственной формы, сделать его состязательным.
Мы считаем, что нет рациональных объяснений тем искусственным препятствиям, которые в настоящее время сковывают стороны по собиранию и представлению суду доказательственных данных.
Не протокол, а суд должен стать тем фильтром, который отбирает из материалов, представляемых сторонами, факты. Судебная инстанция дает бытие фактам, делает их общедоступными для аудитории.
Доказывание должно строиться вокруг уголовного иска: как доказывание оснований и предмета иска стороной обвинения и опровержение доказательств стороной защиты, которой должно быть дано право не только опровержения уголовного иска, но и позитивного доказывания своей позиции.
Мы выступаем за предоставление стороне защиты равных возможностей по собиранию доказательств. Однако не через распространение следственной формы на познание адвоката, а через введение судебной инстанции в качестве трансформатора входящей информации: входят в нее сведения, а на выходе — факты.
Любая информация может представляться сторонами суду для подтверждения ее фактичности посредством состязательной проверки.
Рассмотрим, что представляет собой модель искового доказывания. Выступая в поддержку этой модели уголовно-процессуального доказывания[927], мы исходим из того, что это наиболее последовательный проект обновления теории доказательств и путь к реформированию доказательственного права. Доказывание в состязательном процессе можно представить себе только в виде состязательной деятельности сторон по доказыванию своих требований к суду и опровержению позиции противника. Три определяющие момента доказывания: кто, каким образом и что доказывает — существенным образом отличаются в следственном и состязательном процессах.
Если попытаться свести суть проблемы к самому главному пункту, то надо сказать, что в состязательном процессе доказывание (как юридически значимая деятельность) происходит в суде и сводится к проверке участниками производства правильности, обоснованности обвинения, а в следственном процессе доказывание происходит вне суда (частично либо полностью) и имеет в качестве фактической основы материалы, собранные следствием. Как говорил И. Бентам, пусть будет спор, который поможет дать увидеть все, что должно быть замечено, выслушайте всех, кто, вероятно, будет знать что-нибудь о существе дела, услышьте всех, но наиболее внимательно всех, и прежде всего, тех, кто, вероятно, будет знать больше всего об этом — стороны[928].
