Аналогичных взглядов на природу судебной достоверности, как уже было нами показано, придерживались и многие другие представители досоветской науки уголовного процесса. По мнению В.К. Случевского, внутреннее убеждение «должно быть продуктом критического отношения судьи как к наблюдаемым им фактам, так и к тому психологическому процессу, при помощи которого он их воспринял и оценил»[1401].
В советской теории при определении стандарта объективной истины сразу были взяты повышенные обязательства. А.Я. Вышинский писал: «Что не доказано с несомненностью не может быть положено в основу обвинения»[1402]. Термин «разумные сомнения» без замен на «всякие сомнения». Любая тень вероятности, сомнительности была изгнана (в теории, конечно) из ничем не омрачаемого внутреннего убеждения советского судьи.
М.С. Строгович считал, что из принципа презумпции невиновности вытекает то, что всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого[1403]. Правило «всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого» и правило о бремени доказывания в уголовном процессе, по мнению М.С. Строговича, «представляют единое целое процессуальное начало, неразрывно связанное с принципом материальной истины»[1404].
М.С. Строгович полностью отверг положение о «разумном сомнении», аргументируя это тем, что оно якобы имеет совершенно определенный практический смысл и направлено против обвиняемых, облегчая суду возможность признания их виновными. По его словам, «то положение предназначено для того, чтобы ограничить возможность вынесения присяжными заседателями оправдательных вердиктов ввиду сомнений в виновности обвиняемых. Можно сомневаться в виновности обвиняемого и все же осудить его, если сомнения не является «разумным сомнением», хотя ни один буржуазный автор не смог сколько-либо членораздельно определить, что такое «разумное сомнение» и какое сомнение является неразумным»[1405].
Концепция объективной истины, которую создала советская доктрина процессуального права, конечно, была более успешной в том, что касается создания гарантий прав личности. Думаем, что нет нужды доказывать, что мутная и неопределенная доктрина «разумных сомнений» оказалась гораздо более надежной гарантией установления истины по делу в условиях состязательного судопроизводства. Согласимся, что невозможно говорить о принципе презумпции невиновности в следственной форме советского уголовного процесса[1406], целью которого было отыскание безусловной объективной истины[1407]. Неприемлемый подход, обусловленный абсолютивистским подходом к трактовке объективной истины. «Сомнения не только возможны — они неизбежны, необходимы. Путь познания в любом, более или менее сложном деле представляет собой выяснение и преодоление сомнений. Деятельное сомнение стимулирует тщательную проверку собранных и поиск новых доказательств, способствует, в конце концов, отысканию истины»[1408].
Ввиду сказанного, наверное, следует включить в российскую теорию доказательств в качестве одной из концептуальных основ понятие «разумные сомнения». Именно в отсутствии разумных сомнений и должна быть доказана истина в уголовном процессе. Со своей стороны попытаемся внести свой скромный вклад в общее дело обновления отечественной теории доказательств путем определения данного понятия.
Понятие «разумных», «практических» сомнений в отличие от «теоретических», разумеется, страдает некоторой неопределенностью. Но что делать, такова жизнь. Более надежного способа определения истины человечество пока не нашло. Если в результате тщательного, всестороннего исследования всех доступных доказательств не преодолены возникшие по делу сомнения, если не сложилось твердое убеждение в виновности обвиняемого, то в силу презумпции невиновности обвинение должно быть отвергнуто: дело прекращено или постановлен оправдательный приговор[1409].
Важно у нас выработать формулу, определяющую понятие «неустранимые сомнения». Она может быть включена, например, в статью 5 или в статью 14 УПК РФ. Другой вариант — разъяснение в постановлении Пленума Верховного Суда. Это было бы знаковым решением, показывающим торжество состязательного идеологии, осознание сопричастности нашего права к единому европейскому правовому пространству. Мы предлагаем такое определение: «Разумные сомнения — это не опровергнутые обвинением предположения защиты о невиновности подсудимого в совершении инкриминируемого ему преступления. Это такие сомнения, которые остаются у судьи в виновности подсудимого после всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, исключающего все иные вероятные объяснения произошедшего. Разумные сомнения должны основываться на нормальном положении вещей и обычном ходе событий, доступных здравому смыслу судящих. Наличие разумных сомнений в правильности обвинения не позволяет любому непредвзятому, здравомыслящему человеку, рассуждающему по совести и доброму уму, признать подсудимого виновным».
