Идея детерминированности фактического знания «внутрисистемными» ценностями — теми идеалами и нормами познания, которые сложились на данный момент в правовом сообществе, в практике правоприменения, в сфере уголовного судопроизводства, в частности, — является развитием неклассической науки, согласно которой эмпирическое знание должно соотноситься с системой отсчета. Особенностью же постнеклассической ситуации выступает осознание необходимости соотнесения фактического знания с более широким кругом ценностей — общекультурным, общечеловеческим. Ведь именно к этому слою ценностей относится проблематика Объективной Истины, Справедливости и прочих представлений, содержащихся в традициях, обычаях, в иных формах существования человеческого духовного мира. Суд с участием присяжных заседателей наилучшим образом гарантирует это. Поэтому стандарт разумных сомнений становится главным мерилом истины и оценки фактов.

Воистину проблема доказывания относится к числу вечных[821]. И у нас, конечно, нет намерения исчерпать ее. В данном параграфе мы постараемся обобщить главные подходы к пониманию доказывания как уголовно-процессуальному, правовому феномену и высказать свою точку по узловым моментам теоретической модели доказывания, которая создается нижегородской школой процессуалистов.

В общетеоретическом плане роль юридического доказывания освещена достаточно скупо, но в главном теоретики согласны с процессуалистами[822]. Юридический процесс может быть раскрыт как имеющий три основные цели:

1) расследование и восстановление прошлых событий, чья история оспаривается и от которых права и обязанности сторон зависят;

2) применение подходящего закона к фактам, которые были таким образом восстановлены;

3) выведение юридических прав и обязанностей сторон соответственно достигнутому результату.

Доказательства главным образом связаны с первой из этих целей, но по совершенно понятным причинам в целом задействованы в достижении всех трех. Доказывание — ядро правоприменительного процесса. «Доказывание представляет собой исследовательскую деятельность, образующую само содержание опосредованного юридического познания»[823].

Каково правоприменение, такова и модель доказывания. Но верно и то, что теория доказывания, а через нее доказательственное право влияют в свою очередь на структуру процесса, на правоприменение, на результат доказывания. Согласимся и с другим общеправовым положением: о связи доказывания с такой категорией, как интерес. По Иерингу, между реализацией интереса и правом на его защиту лежит борьба, составной частью которой является доказывание. Иск есть процессуальное орудие борьбы за юридическое признание своего интереса, доказывание делает реальным исковое право[824]. Этот тезис в дальнейшем мы попробуем развить в более или менее законченную систему положений о доказывании в состязательном уголовном процессе как доказывании уголовного иска.

Своего рода классическими можно считать представления о доказывании С.С. Алексеева. По его мнению, содержание процесса доказывания складывается из ряда этапов, к которым относятся определение круга фактов, подлежащих доказыванию, собирание и процессуальное закрепление доказательств, их исследование и оценка. С.С. Алексеев предостерегает от одностороннего сведения доказывания лишь к «мыслительным действиям»[825]. Под доказыванием, по его словам, надо понимать познавательную деятельность, осуществляемую органами предварительного расследования и суда и состоящую в собирании, проверке и оценке доказательств[826].

Нам кажется, нет особой нужды останавливаться на бесспорных вещах, освоенных в теории права. Хотя важно уже заметить, что в освещении доказывания, так же как это было и при освещении доказательства, надо принимать во внимание многослойность смыслового содержания этого понятия[827].

В отечественной уголовно-процессуальной науке обращается внимание на следующие аспекты доказывания: доказывание — познание; доказывание — коммуникация; доказывание — удостоверение; доказывание — обоснование[828]. Некоторые из традиционно выделяемых сущностных черт доказывания не вызывают сомнения. Другие не столь однозначны.

Общеизвестно, что многие классики зарубежной науки уголовного процесса начинали свои рассуждения об уголовно-процессуальном доказывании подчеркиванием того факта, что оно сродни обычному познанию[829]. Тайер пишет: «А теперь, позвольте нам составить представление о сути юридического познания, — оно то же, что и во всех прочих рациональных системах доказательства; оно является таким же, какое есть в любой рациональной системе, во всех отраслях права; если брать правосудие, то во всех частях его этот процесс всегда имеет место, со всем присущим ему набором общеизвестных идей, фактов, аксиом и процессов мысли, которые всегда и везде вовлекаются в осуществление подобной деятельности. В поиске установления неизвестного через известное призванный к этому суд принимает, использует и сравнивает большое количество фактов и идей, которые уже находятся в его распоряжении, но в них еще нет, строго говоря, никакой частицы «доказательства», которое еще формально не представлено в суде. И затем, кроме того, должен быть получен новый материал. Именно эта потребность, порождаемая новым материалом, дает повод для существования правил о доказательствах.

С другой стороны, функция тщательного исследования материала, который некогда был получен, наблюдение за его значениями и влиянием одной части на другую, сравнение и выведение не принадлежат области доказательственного права. Доказательственное право — всего лишь истопник у разверстой печи способности к рассуждению»[830].

Некоторые отечественные авторы отождествляют познание и доказывание или, по крайней мере, допускают высказывания, которые позволяют так понимать их позицию: все виды доказывания объединяет одно — это их познавательная основа, они строятся на основе познания. Доказывание — это и есть познание[831]. Например, А.Б. Соловьев говорит о том, что уголовно-процессуальное познание осуществляется исключительно посредством, в форме доказывания как процессуальной деятельности[832]. Так, В.С. Балакшин пишет: «В гносеологическом аспекте доказывание представляет собой познание и удостоверение тех событий и явлений внешнего мира, которые имеют значение для правильного разрешения уголовного дела. С этой точки зрения доказыванию присущи общие закономерности, которые характерны любой познавательной деятельности»[833]. Естественно юристы обращают внимание и на особенности уголовно-процессуального доказывания.

Включает познание (как часть) в процессуальное доказывание А.П. Рыжаков[834]. И наоборот, А.А. Эйсман считал, что судебное доказывание — это частный случай доказывания вообще, то есть особого способа передачи информации, связанного с обоснованием передаваемых сведений[835]. Большинство авторов склонны именно познание считать более широким понятием по отношению к доказыванию как уголовно-процессуальной деятельности[836].