О том, что узнав о племяннице, колдун проникся к ней нежными родственными чувствами, Мира даже не думала. Но тогда что ему от нее нужно? И как бы незаметно подвести разговор к важной для нее теме?
— …А что я здесь делаю? Почему бы не встретиться в замке? Мы с Тессой как раз хотели с вами поговорить…
Взгляд Дирьярда стал колючим и неприязненным:
— Лишние уши…
— В вашем замке? Не смешите мои тапочки. Какие лишние уши, когда есть защитный купол? Только в виде праха если…
— А с Тессой будет отдельный разговор. Девчонка совсем от рук отбилась, — продолжил Дирьярд, не обращая на слова Миры внимания. — Воспитываешь — воспитываешь, растишь — растишь, и что получаешь взамен? Черную неблагодарность… и немного развлечений… хотя неблагодарности все‑таки больше… обидно!
— В смысле развлечений? — нахмурилась Мира. — Когда это вы развлекались? Кстати, что насчет ваших слов про наблюдение за мной? Как это понимать?
Дирьярд вдруг резко поднялся с дивана, отошел к камину и заложил руки за спину. Глаза его весело сверкнули, губы раздвинула нехорошая улыбка, и он произнес вкрадчивым тоном:
— Ладно я, со мной все ясно. Живу — никого не трогаю, и вдруг моя дочка, в воспитание и обучение которой вложено столько сил, поднимает бунт. Убегает в империю Ион, взломав защитный купол. Выкрадывает мои документы, оглушив моего слугу. Заводит сомнительные знакомства, не спросив моего на то разрешения… по — твоему, как я должен себя чувствовать? Неблагодарное чадо… конечно, я не мог пустить все на самотек. Но ты… ты же хотела меня о чем‑то спросить, раз примчалась аж из империи Ион для встречи со мной? Я прав?
Мира закусила губу. Ни о чем она больше не хотела его расспрашивать, ничего не хотела знать, ибо уже чуяла, что опасно и вредно для здоровья сие знание, но деваться было некуда. Трусость её не спасла бы. Худшие предположения сбывались, а опасения подтверждались. Если помирать, так с музыкой. Узнав правду до конца — он или нет. Замечательный девиз, — посмеялась сама над собой Мира, — именно его на надгробии моем и напишут…
Глубоко вздохнув и мысленно попрощавшись со всем белым светом — на всякий случай — ведьмочка вскинула на колдуна зеленые глаза и спросила — как в ледяную прорубь нырнула с головой:
— Это вы писали письма моей маме? — и замерла испуганно, забыв, что легким необходим воздух.
— Письма? — весьма правдоподобно удивился колдун. — Какие такие письма? Ах, да… люблю — куплю и полетим. Любовь до гроба, дураки оба… какие там еще народные мудрости? Не вспоминается больше ничего… да, писал. И что?
Внутри у ведьмочки все оборвалось — значит, никого искать больше не придется.
— Как что? — У Миры задрожали губы, глаза наполнились слезами, а дыхание перехватило от волнения — он признался! Он признался! Она нашла автора писем! — Получается, что это вы… наложили на нее проклятие?! Не припоминаете?
Дирьярд сделал вид, что задумался — Мира была уверена, что он притворяется — а потом кивнул:
— Наложил, и что?
— Как что? К‑как это что? — Ведьмочка впала в ступор. Ей жизненно необходимо было время для осмысления сказанного колдуном.
— Еще раз спрашиваю — что необычного ты находишь в том факте, что я писал письма твоей матери и наложил проклятие Истина знает сколько лет назад?
— К — к… в — вы это серьезно? Мои родители погибли из‑за вас!!! — в порыве гнева она, словно подброшенная пружиной, вскочила с дивана, сжав кулаки, но с места не двинулась, сверля расслабленного колдуна ненавидящим взглядом.
Ей представлялось множество сценариев их разговора, но ни в одном — ни в одном из них! — она не предполагала услышать такое! В ее воображении убийца родителей юлил и всячески открещивался от содеянного, либо врал в глаза, либо просто избегал разговоров на эту тему… но не произносил бездушно, спокойно и чуть удивленно:
— Погибли, и что? В чем проблема‑то? Это то, что ты хотела узнать?
— М… н — но… — Мира настолько растерялась, что слова нужные куда‑то вмиг испарились, она судорожно пыталась выдавить из себя хоть что‑то. — Вы само‑то понимаете, что сейчас говорите? Из‑за вас они погибли! Вы — убийца! Не надо разыгрывать непонимание!
— Погибли они, положим, больше из‑за того, что Рид всегда был отвратительным водителем. Это факт. Говорил я ему быть внимательнее на дороге, но куда там… гонору немерено. А Марисса… жаль, конечно, ведьму, но что поделаешь, надо было выбирать покровителя с умом, а не первого попавшегося колдуна хватать и под венец вести. Сама виновата. В свое время я предлагал куда лучшие условия.
— Что? Что? Да как вы смеете? Вы! Вы! — И, не выдержав, Миранда кинулась на Дирьярда с кулаками. И даже успела стукнуть пару раз, когда он сделал неуловимое движение, и ведьма пулей отлетела обратно на диван.
Вскочила, тряхнула головой и бросилась в атаку снова. Перед глазами у нее стояла красная пелена, в ушах гремели издевательские слова колдуна о ее родителях…
— Скотина! Убийца! — визжала она, молотя кулаками по воздуху, так как между ней и Дирьярдом вдруг выросла прозрачная стена, и добраться до колдуна сделалось принципиально невозможным. — Урод! Выродок! Тварь! Ты хуже вампира! Ты… ты…
— Не стоит из‑за меня так нервничать, — спокойно сказал Дирьярд, опираясь о камин и меланхолично глядя на ревущее пламя. — В конце концов, это было так давно. Я был нетерпелив и влюблен. Она — неприступна и оскорбительно холодна. Признаю, что погорячился. Но с кем не бывает. А что до того, что они умерли… тоже бывает. Умерли и умерли. Но, подчеркиваю, я их не убивал, я всего лишь проклял…
Мира не могла это больше слушать — она сложила вместе руки и сотворила единственное заклинание, которое ей удавалось хорошо — огненный шар, вложив в него всю свою ярость и боль. У нее даже получилось пробить невидимую стену, которая замерцала и лужицей стекла на пол. К сожалению, до Дирьярда долетели лишь жалкие остатки пламени, не причинившие колдуну ни малейшего вреда.
Но Мира на это и не рассчитывала. Ее целью было разрушить стену. Кроме того, бить колдуна уровня Дирьярда магией — сродни плевкам против ураганного ветра. Сколько ни старайся, а хуже только тебе будет. К тому же, он наверняка защищен всеми возможными способами от магических атак. Поэтому она цапнула чашку и молниеносно метнула ее в колдуна, целясь в голову, потом еще одну. На этом чашки закончились, и в ход пошел заварочный чайник.
К великому сожалению ведьмочки, своей цели достиг лишь один снаряд — самый первый. Все остальные загадочным образом изменили траекторию и исчезли в ревущем пламени камина. Мира ощутила глубокое удовлетворение, когда чашка звонко ударила в лоб не успевшему среагировать колдуну. Бац — и чашка упала на пол, в воздухе расколовшись на две половинки.
— Это был очень дорогой сервиз, — спокойно произнес Дирьярд. — Ты хоть представляешь себе, какого труда мне стоило его достать?
— Да мне плевать! Вы… В…в — вы… бесчувственная скотина!
Колдун усмехнулся и подошел к Мире. Склонился над ней, отчего она отпрянула, не в силах выносить подобную близость.
— Откуда столько огульных обвинений, племянница? Ты видишь меня впервые в жизни — давай не считать прежние встречи, когда ты пешком под стол ходила. Ты приходишь в мой дом без приглашения и начинаешь меня оскорблять. Вежливо, ничего не скажешь.
— Но… но… мой отец был твоим братом! Моя мать была его женой! Это же семья, родные! — Мира вдруг ощутила вселенскую усталость — гнев схлынул, оставив щемящую тоску по тому, что вернуть уже нельзя. Опустив руки, ведьмочка упала на диван и закрыла лицо ладонями. И этот экземпляр — ее родной дядя! Вот уж поистине насмешка судьбы! А она так радовалась, когда обнаружилось, что у нее есть родственники. Дура и есть. Глухо произнесла: — Это же были ваши родные. Брат, невестка, племянница. Неужели можно… вот так?
— Только так и можно, девочка. Только так и можно, — вздохнул Дирьярд и вновь занял свой пост у камина. — Посмотри, кем я стал. Что я имею. Это вершина, предел мечтаний любого колдуна. Признаюсь, после гибели Мариссы я горевал… пару дней, но потом решил, что это даже к лучшему. Требовательные любовницы, водоворот чувств, цветы… вся эта сентиментальная чушь тормозит развитие личности. Кстати, именно поэтому я много лет назад принял решение переехать в Калерию — там не было знакомых и родных, которые мешались бы под ногами. Слишком много ненужных деталей, слишком сложно, слишком муторно. Времени банально не хватает и на науку, и на семью. Приходится выбирать. И я рад, что в свое время выбрал правильно, пусть и с небольшой помощью небес.
