— Просто. Я же сильнее. Только в доме почему‑то этого никто не хочет замечать, все считают меня несмышленой соплюшкой. Папочка даже охранные заклинания поменять не удосужился, все верит, что я до них не доросла.

По скромному мнению Тима, меньше всего надменная колдунья походила на "соплюшку". Несмышленая — с этим определением он бы еще согласился, но называть великовозрастную девицу соплюшкой было крайне неверно. И недальновидно. И вообще, пребывать в подобном заблуждении относительно собственной дочери — колдуньи могло быть весьма опасно для здоровья. Понятно, что для большинства родителей дети — они и в пятьдесят лет дети, но логику‑то тоже надо включать иногда…

Убедившись, что старику удобно, Тесса вернулась к ворошению бумажной горы на ковре, которое, к счастью, не заняло много времени — через две минуты она с приглушенным вскриком схватила пару листков и направилась к выходу.

— След в след, — строго сказала, намекая на недавнее происшествие, и Тим благоразумно подчинился. Уже одно то, что тыкать его носом в собственную ошибку, чуть не ставшую фатальной, она не стала, заслуживало отдельного спасибо. Хотя еще не вечер, ох как не вечер… по крайней мере, в империи Ион. Ну и за спасение собственной жизни тоже великое спасибо надо будет сказать. Потом, когда они благополучно вернутся.

— А как демон здесь оказался?

— У демона имя есть, — почему‑то обиделась Тесса. — Данталиан. Имей уважение к старшим.

— Он хотел нас сдать, — указал парень.

Даже спина Тессы выражала искреннее недоумение, когда она легко шла по коридору к своей спальне, не забыв накинуть на себя и спутника полог невидимости.

— И что? Работа у него такая. И делает он ее весьма и весьма хорошо. У папули еще никто так долго не задерживался в охранниках. А Данти уже лет сорок служит. Учитывая золотой папочкин характер, Данти нужно медалью наградить за долготерпение и верность.

Тим не стал спорить — дела семейные. Пусть сами разбираются.

Оказавшись в спальне, Тесса быстро вычертила формулу прорыва, Тим открыл портал, и они ушли.

— Где колдунья? Где эта швабра на ножках, я тебя спрашиваю?

Ну вот как? — Мира страдальчески возвела глаза к небу. — Как он узнал, где я есть?

— Я — колдун, или ты своими куриными мозгами этого понять не в состоянии?

Мира в ужасе посмотрела на Рича, он криво усмехнулся.

— Нет, мысли твои, к великому моему счастью, я читать не умею, просто вид больно красноречивый.

Рич не был настроен шутить. Его слова звучали зло, отрывисто, а вид в целом был потрепанный, взмокший, будто колдун сдал универсальные спортивные нормативы сразу для трех возрастных групп всех зарегистрированных в империи рас за один день. Одежда пыльная, мятая, настроение отвратительное. В нем буквально клокотало дикое желание начистить кому‑нибудь морду. Он искал малейший повод, чтобы сорваться. И так получилось, что под руку попалась Мира. Классическая иллюстрация к изречению — что такое не везет и как с этим бороться. Ричу хотелось рвать и метать — два часа интенсивной головомойки от родителей кого угодно выведут из себя. Кроме того, с мыслью о консультации с отцом на тему неожиданных подселенцев тоже пришлось расстаться, потому как Алан Брайт явно был не в духе и поддерживал мать в стремлении научить Рича жизни. Давили дружно, слаженно, почти в унисон. Заикнись непутевый сыночек еще и об этой проблеме — заперли бы к чертям в родовом замке и залечили до смерти. К сожалению, Мира всех обстоятельств сегодняшнего дня колдуна не знала и поэтому приняла его агрессию на свой счет. Некоторое время вспоминала, чем могла насолить колдуну, что он так на нее вызверился, но ничего путного в голову не приходило.

И вообще, как он ее нашел, спрашивается? И неужели ему уже можно колдовать? Что скрывать, Мира испытывала некое злорадное удовлетворение при мысли, что заносчивый колдун на некоторое время лишен своей силы.

— Есть и другие способы, — туманно пояснил Рич, в очередной раз угадав ее мыслишки, и тут же снова спросил: — Где эта стерва?

Мира пожала плечами:

— Не знаю, утром она исчезла, не сказав ни слова. Куда направилась — понятия не имею. — Не могла не полюбопытствовать. — А зачем она тебе? Ты же вроде не чаял от нее избавиться? Соскучился?

Рич пристально посмотрел на Миру, отчего ей стало не по себе, но виду она не подала. Раз уж у нее хватило смелости войти в здание Управления после того, что она там устроила во время последнего визита, то и выдержать недовольство колдуна она сможет, тем более что вины за собой не помнит. Общеизвестный факт — раз ты чего‑то не помнишь, значит, ничего и не было. Слава богине, в Управлении все обошлось, никто не кричал "Это она! Это она устроила разгром в архиве!", за руки не хватал и не волок на расправу.

Жаль, что документы, заявку на которые вместе с распиской в том, что она обязуется оплатить госпошлину после по получении, она оставила у строгой сухой секретарши главнючки, будут готовы не раньше чем через два дня. Рабочих. И это с учетом того, что завтра и послезавтра намечались выходные. Вместе выходило четыре! Что делать? Как продержаться? Наверное, можно попытаться одолжить немного денег у Ланы, вряд ли она станет жадничать. Но ещё ведь придется на коленях умолять вампиршу разрешить ей переночевать в мрачной квартире хоть пару раз. Согласится ли? Конечно, на самый крайний случай оставался Тим. Но видеться с ним, когда она находилась в столь паршивом положении, казалось стратегически неправильным. Хотелось быть на высоте при их следующей встрече, а не ползать униженно, вилять хвостом в ожидании великой милости. Хотелось блистать и беззаботно щебетать, как птичка, словно ей ничего от этого олуха не надо… хотелось быть императрицей, а не просительницей.

Занятая невеселыми размышлениями, Мира вышла из здания Управления и задохнулась от коварно напавшей со всех сторон жары. Пока хватала ртом раскалённый воздух и обмахивалась ладошкой, появился Рич. Мира его засекла ещё на подходе, потому как он топал пешком — зрелище презабавное, надо признать, но скрыться не успела. И началось… что, где, как, да почему…

Мира недовольно вздохнула и попыталась сменить тему:

— Ты что‑то плоховато выглядишь, может, полежать надо?

Рич на сарказм не отреагировал, все так же рассматривая ведьмочку, будто муравья у себя под ботинком. Словно решая, раздавить или, может, ножки по одной оторвать, или пусть еще поживет.

— Ты мне голову не морочь. Куда она могла пойти? Вы же ушли вместе, общими делами обзавелись, — тон Рича красноречиво говорил о том, что он думает об этих самых "делах". — Ты должна знать, где эта курица ощипанная.

Мира нахмурилась:

— Говорю же, без понятия. Сбежала, пока я в душе была. Так зачем, говоришь, она тебе нужна?

Рич усмехнулся как‑то препротивно, прикинул так и этак. По всему выходило, что заложи он младшенького с его нелепыми планами по спасению этой ведьмы от самой себя и собственной кипучей деятельности, веселья будет хоть отбавляй. Конечно, Тимми — родной брат, но спускать ему разгром в квартире и лаборатории, пусть даже и ликвидированный, Рич не собирался. Нарочито вздохнул и, улыбнувшись про себя, пустился в туманные, но обстоятельные объяснения. Что, как, отчего да почему.

После того, что она услышала от Рича, Мира не начала орать в голос, как он, может быть, ожидал. Не стала сыпать проклятиями, на что он, вероятно, надеялся. И даже сумела сдержаться и не призвать на темноволосую голову Тима сто проклятий, как колдун, возможно, планировал. Она стояла и тихо радовалась, стараясь эту радость не слишком явно демонстрировать. Снова и снова прокручивала в голове слова колдуна. Снова и снова чувствовала, что вот — вот рассмеется от счастья, испортив Ричу всю малину. Внутри словно что‑то оттаяло. Все‑таки не бросил. Все‑таки что‑то между ними есть.