— Ангел второго ранга, урожденный Савл, названный Петр, вы обвиняетесь в преступной халатности в отношении к Вашей подопечной. Вами в течение двадцати двух лет земной жизни девы Миранды Новиковой были допущены многочисленные нарушения в качестве ее ангела — хранителя и опекуна. Список нарушений прилагается, и я попрошу суд очень внимательно прочесть данное приложение. — Шелест бумаг и гул голосов. — Ангел второго ранга, урожденный Савл, названный Петр, неоднократно пропускал дежурства, из‑за чего его подопечная пятьсот тридцать пять раз находилась на грани получения серьезных травм, из них десять могли стать смертельными. Еще раз повторю, что прокурор требует для ангела второго ранга высшей меры наказания, а именно принудительного снятия с занимаемой должности, с дальнейшим понижением статуса обвиняемого до ангела четвертого ранга.

— Что??? — взвизгнул кто‑то. — Это несправедливо!

— Тишина в зале! Тишина! — стук молоточка.

— Но…

— Молчать, я сказала! — практически рев.

— Ну и ладно…

— Могу я продолжить, Ваша честь? Великое спасибо. Итак, на чем мы остановились…

— Четвертый ранг мне впаять хотите, изверги…

— Спасибо, Петр, но это был риторический вопрос. Далее. Ваша честь, Прокурор обращает ваше внимание, что в случае положительного решения данного дела, деве Миранде Новиковой необходимо будет назначить нового ангела — хранителя и опекуна. Предлагается…

— Стоп, — стук молоточка. — Ваши предложения не уместны, так как суд еще не вынес решения. Если у обвинения все, то…

— Прошу прощения, Ваша честь, только несколько слов. Ангел второго ранга Петр — и вот письменные доказательства — был замечен своими сослуживцами в злоупотреблении божественным нектаром, который, как мы все знаем, содержит значительную долю спирта, и это лишь одна из причин, по которой наблюдение за его подопечной должным образом осуществлено не было. Кроме этого, имеются письменные подтверждения того, что ангел Петр подвержен и другим порокам, как то: азартен, скрытен, не проявляет должного уважения к окружающим, изрыгает грубости и оскорбления, и даже иногда привирает, что карается очень строго. Ибо ложь недопустима в нашей работе, как мы все, опять же, знаем. Прокурор может закрыть глаза на последние грехи, но только если Петр добровольно откажется от должности ангела — хранителя.

— Разбежались! Место им мое подавай! Знаем мы, чего все так переполошились! Ваша честь, да у них ангел безработный племянником нашему начальнику приходится, вот и ищут, кого бы потеснить.

— Тишина в зале! — стук молоточка, куда более раздраженный, чем до этого. — Тишина, я сказала! Всем молчать, иначе карать божественным огнем буду прицельно и без предупреждения!

После этого воцарилась мертвая тишина. Женский голос, требовавший этой самой тишины, отчеканил:

— Итак, обвинение мы выслушали, теперь защита. Петр, вы почему без адвоката?

— А зачем мне адвокат? Я и сам могу. Хотя говорить, по сути, не о чем. Ваша честь, я свою работу выполнял, но выполнял из рук вон плохо. Признаю и искренне раскаиваюсь, можете по нимбу видеть. Обещаю впредь подобного не допускать и встать на путь исправления сразу же по выходе из этого зала. Прошу суд учесть мое добровольное признание вины и оставить на прежней должности. Вот, собственно, и все.

— Хмм. У обвинения есть, что добавить?

— Нет, Ваша честь.

— Отлично. Суд удаляется для вынесения решения. — финальный стук молотка и Мира открыла глаза.

В голове еще немилосердно стучало, и она застонала. Чего только не привидится от удара головой о кафельный пол, подумала вяло. Ангелы какие‑то, хранители, елы — палы, суды… Где это видано, чтобы у ведьмы был свой ангел — хранитель, да еще какого‑то там ранга! Причудится ведь! Не меняя положения тела, зато старательно вращая глазами, девушка огляделась и поняла, что с тех пор, как она поскользнулась на плитке в собственной ванной и упала, ровным счетом ничего не поменялось. Никто не пришел на помощь, никто не хлопотал вокруг нее, не прикладывал к больной голове холодные компрессы, не выражал шумное и бесполезное сочувствие.

«И единственное, что меня поддерживает в этой ситуации — это мой позвоночник…» — взгрустнулось ей. Она была совершенно одна в своей огромной квартире в элитном доме на бульваре Истинного Таракана.

И не подумайте, ради богини Ярости, что император сошел с ума и назвал центральный бульвар в честь противного насекомого. Просто с фамилией человеку не повезло. Сергей Таракан — так звали известного на всю планету проповедника. Жил он невесть сколько столетий назад, но память о себе оставил поистине вечную. В свое время много было написано трудов, исследований на тему его деяний, но ученые так и не пришли к единому выводу — что же на самом деле нес проповедник живым существам, не важно, эльфам, колдунам, гномам или людям — великое зло или истинное добро? В основном, дискуссии велись по трём направлениям: является ли принесение в жертву нескольких ради блага миллионов таким уж оправданным, как утверждал в свое время сам Таракан; а также насколько равноценной можно считать жизнь правителя и простого живого, и — как ни странно — можно ли отдать супружеский долг деньгами или еще чем, если физически уже не гож?

Его речи, издаваемые и переиздаваемые целыми сериями, пользовались бешеной популярностью, их даже пытались копировать, но разве можно воссоздать работу ума гения? Выйдет жалкое подобие и только — слова вроде те же, но божественным вдохновением не озаренные, они теряют смысл. В конце концов, Сергея Таракана назвали полноправным представителем бога Жизни и Истины на земле, что на время прекратило жаркие диспуты, переходящие в рукоприкладство, вокруг его одиозной личности. Неоднозначность толкований его слов и речей использовали в свое время практически все дальновидные правители при насильственном захвате власти.

Голова гудела как колокол, немного подташнивало. Так и помрешь, а никто и не заметит, печально подумала Мира почему‑то, бездумно пялясь в потолок, но данная мысль была сразу же забыта как контрпродуктивная и потому вредная для психического здоровья.

Собравшись с силами, девушка поднялась на ноги и первым делом изучила свое отражение в зеркале от пола до потолка. Когда она только планировала отделку ванной комнаты, да и всей квартиры в целом, то сразу поставила архитектору условие — много зеркал. Тот подумал — подумал, да и понаделал в каждой комнате — а их всего было две плюс кухня — таких вот монстров, смотрясь в которые, Мира до сих пор вздрагивала от страха, потому что мелькавшее в них отражение создавало эффект постороннего присутствия. Проклясть бы этого затейника, да он своевременно уехал на север, аргументировав переезд тем, что, дескать, там профессия архитектора востребованнее. Кем именно она там востребуется, не уточнил, но вариантов было не так чтобы много: либо тамошними хладнокровными (в прямом смысле этого слова) вампирами, которые живут в сугробах, либо белыми медведями, которые жуть как хотят видеть в своих норах модерн и сочетание несочетаемого. В общем, то еще общество.

Серебристая поверхность отразила девушку во весь рост. Ничего примечательного — средняя внешность, зеленые глаза, кудрявые каштановые волосы, пухлые капризно изогнутые губы. Высокая, но фигуристая, в миленькой пижамке с мишками. Состроив себе гримаску, она принялась изучать синяк на подбородке, пытаясь понять, как и обо что могла приложиться, чтобы получить такое украшение — ведь падала на спину, но так ничего и не придумала. Дотронулась до затылка и зашипела от боли. На пальцах осталась кровь. На полу — Мира оглянулась — тоже небольшое пятнышко.

Черт, она вдруг страдальчески сморщилась, сегодня же Шабаш! А она с синяком на самом видном месте, да еще и с шишкой на голове. Хороша! Доказывай потом на предстоящем празднике жизни этим курицам, что не хахаль ударил, а очередная случайность приключилась. На нее и так всю жизнь косо поглядывают, и тому есть причина. Сказать, что Невезение и Миранда Новикова — это синонимы, ничего не сказать. Сколько девушка себя помнила, она с завидным постоянством влипала в какие‑то нелепые ситуации, была частенько бита — за компанию с людьми, которых и знать не знала. Если на улице случалась авария, можно было смело утверждать, что Мира имеет к ней отношение — или как жертва, или как невольная причина. Если кого‑то где‑то грабили, девушка обязательно проходила мимо и получала на орехи. Если у какого‑нибудь недоучки срывалось заклинание, то эхо от него с вероятностью 99 процентов попадало в девушку, которая как раз заходила в лабораторию. От одного такого случая до сих пор последствия сказывались. Если Миранда лезла на стремянку, то ломались перекладины. Если шла в магазин, то частенько утыкалась в запертую дверь и табличку «Проверка» — то налоговая, то ведьмы на предмет магических уловок шерстили.