Ранним утром, усталый и взбудораженный после веселой встречи и острых переживаний, парень наконец-то добрался в часть, куда ему надлежало явиться и где он должен был вручить пакет с пятью сургучными печатями.

Здесь его встретили довольно приветливо и даже сделали вид, что не заметили небольшого опоздания…

Вскоре он узнал причину, зачем так срочно отправили его сюда, ознакомился с содержанием пакета.

Парень, оказывается, был послан сюда на специальные курсы военных переводчиков. То, что он хорошо знал немецкий язык, оказалось большим его преимуществом. И если серьезно возьмется за учебу, станет совершенствовать свои знания, быстро изучит военное дело, то не за горами время, когда сможет стать офицером-переводчиком.

Все, что Илья Френкис в этот день узнал, его очень порадовало. Занятия предстоят интересные. Кроме всего, исполняется давняя мечта — он будет служить в столице, в этом чудесном городе! По-видимому, служба будет для него не такой уж сложной, ибо язык знает неплохо, кроме того, военное дело ему нравится еще с тех пор, когда хотел стать Котовским… Должность эта очень почетная. К тому же часто сможет бывать в городе у своих знакомых и родичей, а самое главное, — встречаться с Ритой…

Подумать только, парень знал немало девчонок, красивых и хороших, проявлявших к нему интерес, да и он к ним бывал неравнодушен. Но все это было несерьезно, и не очень-то он и расстраивался, когда какая-нибудь из них вдруг отворачивалась и начинала встречаться о другим. Ни одна из них, кажется, не пленила его так, как эта Рита.

Однако долго думать о ней не пришлось.

В тот же день ему выдали новое обмундирование. Вместо неуклюжих кирзовых ботинок с обмотками он надел легкие хромовые сапоги, суконный курсантский мундир. В этом новом одеянии он сразу стал стройнее, выглядел бравым, подтянутым. А широкий кожаный ремень с блестящей пряжкой и красивая фуражка, которую он надевал чуть набекрень, придавали ему вид бывалого военного.

Эх, если бы сейчас показаться на глаза Рите! Что бы она подумала о нем!

Он стоял перед зеркалом, испытывая при этом истинную радость. Конечно, теперь у него совсем иной вид!

Отныне главное, чтобы его почаще отпускали в город хотя бы на пару часов. Так хочется появиться в этом новом курсантском мундире на глаза милой девушке!

Он достал из карманчика расческу и причесался. Ему не угрожало, кажется, что постригут его наголо машинкой. Курсантам, видимо, разрешают носить волосы. Надо будет купить в киоске тройного одеколона и баночку жира, чтобы смазывать волосы. Но в эту блаженную минуту, когда пришли к нему такие радужные мысли, старшина вызвал его:

— Курсант Френкис, ко мне!

Чеканным шагом парень подошел к своему младшему начальнику. Тот внимательным взглядом, но с едва заметной улыбкой оглядел его, затем посмотрел на шевелюру, повел в конец длинного казарменного коридора, где стояло большое кресло. Мрачноватый старик-парикмахер в белом халате усадил курсанта перед зеркалом, взял машинку-нолевку. И в одну минуту с головы курсанта слетела пышная его шевелюра.

Парень сидел с опущенной голой головой, словно только что родившийся на свет божий младенец, и на глазах чуть не выступили слезы. Он поглядел на себя в зеркало и совсем расстроился. Никакой он не бравый курсант, а просто местечковый чудак! Какая-то общипанная курица. Даже его шикарный курсантский мундир и блестящие хромовые сапоги не смогли заменить былую пышность его русых волос.

И настроение сразу испортилось. Его терзало одно: как он в таком виде покажется на глаза милой девушке? Она ведь его поднимет на смех!

И еще больше пал человек духом, когда он узнал, что объявлен карантин. Два месяца никто не сможет выйти из казарменных ворот, не говоря уже о каком-то увольнении в город.

Полковник сказал, что эти курсы особые: за шесть-восемь месяцев надо пройти курс, который в обычных условиях требует двух лет, курс ускоренный, и надо напрячь все свое внимание, всю волю, все силы, чтобы достичь успеха. Необходимо все постороннее выбросить из головы. Если они хотят стать хорошими офицерами, военными переводчиками, то должны взяться с душой за дело…

Френкис вслушивался в эти суровые слова и сперва подумал было, что это обычный прием начальника, — так говорят все в первый день с новичками. Пройдет какое-то время, и все станет на свое место, все эти строгости кончатся обычными занятиями.

Однако спустя несколько дней курсант убедился, что это не так. То были не привычные слова, не предупреждения для вида. Пришлось сразу же впрягаться и тащить тяжелейший воз. С рассвета до позднего вечера шла напряженная работа. И в самом деле, обо всем на свете пришлось забыть. Не оставалось и минутки, чтобы отдохнуть, заняться личными делами.

Два месяца объявленного карантина, казалось, тянулись как вечность. Илья собирался было написать девушке письмо, объяснить причину того, почему он не появляется, но как-то не решался. И с невероятным нетерпением ждал момента, когда сможет получить наконец увольнительную и отправиться к ней в город.

И время это настало. В один из светлых морозных дней, когда первый снежок припорошил оголенные деревья и тротуары, а холодное солнце светило, но не грело, курсант выскочил за ворота с заветной увольнительной, напоминая теленка, вырвавшегося впервые из коровника на луг.

С сильно бьющимся сердцем он отправился на Тургеневскую. Дома застал почти всех родичей — отца, мать, младшего братишку. Только Риты не оказалось, и настроение его сразу испортилось. Человек так ждал встречи с ней, а ее нет. Он, постеснявшись спросить, где дочь и скоро ли придет, сидел молчаливый и расстроенный.

Курсанта очень хорошо встретили, допытывались, почему так долго не давал знать о себе, щедро угощали, но все это было ему ни к чему, лишним, ненужным. И хотя на столе стояли очень вкусные блюда, которых в солдатской столовой и не увидишь, аппетит у него сразу пропал. Нет, не затем он сюда пришел!

— А где же дочка? — наконец осторожно спросил он, краснея до ушей. Оказывается, она недавно ушла к подружке, вместе с которой готовится к зачетам. И никто точно не мог сказать, когда Рита вернется.

Очень утешительное сообщение!

Неужели ему долго придется сидеть и ждать ее, ведя праздный разговор с ее отцом и матерью? Не об этом мечтал он эти долгие два месяца, находясь в аудиториях и казарме.

Явно не повезло. Отказавшись от угощения, сказал, что он ничуть не голоден. Сослался на то, что ему нужно кое к кому зайти, пообещал заскочить к концу дня и вышел на шумную площадь.

В расстроенных чувствах он отрешенно шагал по улицам незнакомого города, не зная, что предпринять. Времени до конца дня было предостаточно. Зайти ли в кино, в кафе? Но ему теперь ничего не хотелось. Кроме того, все, что он собирался ей сказать, как назло улетучилось из головы.

Он мерил одну улицу за другой, нетерпеливо посматривал на часы. Думал: вернулась домой девушка или все еще сидит с подружкой за книгами?

Мороз крепчал. Холод пробирал его до костей. Чтобы скоротать время, он все же зашел в кинотеатр, посмотрел какой-то устаревший скучный фильм, благодаря которому неплохо подремал. А когда проснулся, уборщица уже подметала пол. Вежливо выпроводила смущенного кинозрителя:

— Ну, как, сынок, понравилась картина? Следующий раз захвати с собой подушку…

— Спасибо за совет, мамаша…

Он направился на Тургеневскую ускоренным шагом. Время было довольно позднее. Надеялся, что на сей раз ему уже повезет. Но его ожидало новое разочарование. Девушка еще не вернулась, и он вовсе растерялся, не зная, как поступить. Ведь скоро ему надо будет возвращаться в казарму. Что же это получится? Уйдет, так и не повидавшись с Ритой? Когда на его долю снова выпадет увольнительная, он даже не представлял. Да и она может рассердиться…

А может быть, Рита о нем и не думает? И тут он спохватился, что незаслуженно укоряет ее. Разве знала, что именно сегодня он к ней придет? И хотя уже было довольно-таки поздно, Илья твердо решил дождаться ее.