— Тебе кажется, что ты не используешь возможности? Те, что могли бы привести к чему-то? Хотя к чему, ты не знаешь?

— Точно! — воскликнула Кристен. — Да... как будто я упускаю что-то важное.

Я не знал, что сказать. Мне было абсолютно ясно, что она имеет в виду, но, если б я признался в том, что понимаю ее, это снизило бы ценность ее чувств. Лишило бы их уникальности в ее глазах. Ибо до сей минуты я считал, что это чувство присуще только мне одному.

— А у тебя как? — спросила она. — Кто была твоя последняя девушка? Ханна?

— Ну... в общем, да. Потом я опять влюбился. Но с той девушкой ничего не вышло. Она далеко. Хотя, наверное, могло бы получиться... но...

— Понятно, — сказала Кристен. — Это по-своему тоже тяжело. Неведение. В каком-то смысле это еще хуже, чем когда ты знаешь, на что можешь рассчитывать. Пусть у тебя целая куча друзей, но порой хочется быть только с одним человеком.

Мне нравилась Кристен. Я ей сочувствовал. Она все еще сильно переживала свой разрыв с возлюбленным. А я? Я уверен, меня она тоже жалела. Я взял еще одну хлебную палочку и понял, что не лежит у меня душа — к свиданию, а не к хлебной палочке. Кристен оказалась права. Порой хочется быть только с одним человеком.

А потом она улыбнулась.

— Хочешь есть?

Мне казалось, что в Кристен я обрел нового друга. Так приятно пообщаться с человеком, который тебя... понимает. Я был рад, что согласился встретиться с ней.

Мы заказали по вкусному макаронному блюду и вино, а потом болтали, смеялись, не замечая, как летит время. Отправились в другой бар и вскоре позабыли про свои печали, прошлое и вообще про все на свете. Когда бар закрылся и мы собрались разбежаться в разные стороны, Кристен вдруг предложила:

— Может, попьем кофе?

Боже. Что она имеет в виду? Однако надо соглашаться. Хватать быка за рога, как сказала бы Кристен.

— Мм... — только и успел произнести я.

— Пойдем, — перебила меня Кристен. — Я действительно имею в виду только кофе. Я живу здесь, близко. Выпьем кофе, а потом вызовешь такси. Если тебе повезет, может, и печенье найдется.

— Классно, — с улыбкой сказал я. И мы зашагали к ее дому.

Я слышал, как Кристен на кухне откупорила бутылку вина, и рассмеялся, когда она с вином пришла в комнату. Мы поговорили еще — об отпуске, о детстве, о наших родных. Она сообщила, что хочет пойти на концерт одной группы, который состоится в Камдене[100], и спросила, достать ли билет на мою долю. Я никогда не слышал об этой группе, но улыбнулся и ответил:

— Да.

А потом, когда я надевал пальто, собираясь идти домой, она склонила голову набок и сказала:

— Знаешь, обычно я так не поступаю...

У меня екнуло сердце и напряглись плечи, ибо я догадался, что последует дальше.

— Не хотел бы ты остаться со мной сегодня?

Пожалуй, мне не стоит об этом рассказывать.

Да и не уверен я, что хочу рассказывать об этом. Пока.

В данный момент.

Простите.

Каждый из нас что-то вынес из школы — кто-то больше, кто-то меньше, — но все однозначно запомнили, что города и селения западного района Йоркшира образуют всемирный центр международной буддистской деятельности.

И вот теперь я направлялся туда на встречу с монахами.

Мои новые работодатели из программы «Ричард и Джуди», свалившиеся на меня, как снег на голову, поручили мне волнующую миссию — съездить в Западный Йоркшир, пообщаться с монахами и снять о них короткий репортаж. Казалось бы, задание несложное. И интересное. Мне до сих пор не верилось, что именно мне его поручили. Ведь есть масса людей, которые справились бы с этим заданием гораздо лучше, чем я. Хотя бы Сью Поллард. Бог мой, ведь она рекламирует пароочистители — значит, в данный момент она не занята. Одно могу предположить: очевидно, после встречи со мной Гарет с Дином решили, что из всех тех, кто мог бы извлечь выгоду из этих курсов просветления, я нуждаюсь в них больше остальных.

Из Лондона в Йоркшир ехать долго. Я сидел в машине с консультантом Робином и звукооператором Джеффом. Мы были в пути уже несколько часов. Большую часть времени ползли по узкой дороге за синим автомобилем с кузовом «универсал», на стекле которого было объявление «В машине ребенок». Я только минут через сорок сообразил, что, если ребенок не сидит за рулем, то мне эта информация совершенно ни к чему. В конце концов нам удалось обогнать эту машину, и, к всеобщей великой радости, мы увидели указатель с надписью «Тодморден».

С режиссером и кинооператором передачи «Ричард и Джуди» я должен был встретиться в уединенном замке, расположенном в этом маленьком городке. Но я немного нервничал. Дело в том, что до меня постепенно дошло, что название Тодморден состоит из двух немецких слов: «Tod» и «Mord». Первое означает «смерть», второе — «убийство». Не знаю, как вам, а мне не очень-то улыбалось целый день торчать в уединенном замке, находившемся в городке под названием Смертоубийство. Я решил, что, если, не приведи Господи, ко мне приблизится монах, которого зовут профессор Слива или полковник Горчица, я пулей выскочу из замка и укачу прочь, только меня и видели. Пожалуй, такой сценарий развития событий детективной игрой «Ключ к разгадке» не предусмотрен.

— Так это ты у нас ищешь просветления? — спросил Джим, режиссер программы.

— Наверное, — ответил я, покачав головой. — Если таковое можно найти. Это, что ли, место съемок?

Мы стояли у замка Добройд — величественного, но ничуть не грозного сооружения, высившегося в окружении леса. Замок был построен в 1865 году как символ любви мужа к жене, но что-то там не сложилось. Он был сыном богатого фабриканта, она — простой работницей на фабрике. Он влюбился в нее, и она сказала, что выйдет замуж за него, если он в подарок выстроит для нее замок. Стараясь угодить любимой, он выполнил ее пожелание. Замок ей не очень понравился. Она переселилась в маленький домик на его территории. Он был убит горем, она умерла алкоголичкой. И вскоре после этого кто-то придумал подарочные купоны — вряд ли это простое совпадение.

— Итак, — сказал Джим, — вот как мы поступим... — Он отвел меня в сторону. — Я походил здесь, нашел несколько великолепных мест для съемок. Трудностей не должно возникнуть. Значит, мы сделаем так: заснимем твое прибытие, потом как ты встречаешься с парочкой монахов и твой отъезд.

— Хорошо. И впрямь ничего сложного.

— Да. Работы на шесть-семь часов, не больше.

— О.

— Ты много снимался на телевидении?

— Нет. Первый раз.

Джим побледнел.

— Ладно. Значит, часов за девять-десять управимся. Робин расскажет тебе в двух словах, что мы будем делать. Джефф прикрепит тебе микрофон.

— По сути, — начал Робин — он был в бейсболке и имел подбородок, как у супергероя, — нужно, чтобы ты залез в душу к буддистскому монаху. И выяснил, буддизм — это твое или нет. Чем живет монах. А еще мы должны снять материал о том, чем они тут занимаются: обучающие программы, чему тут можно научиться, люди, с которыми ты встретишься. Понятно?

— Да. Покажи мне монаха, и за дело.

Звукооператор Джефф тут же засуетился. Оттянул на мне свитер и клейкой лентой прикрепил на моей груди микрофон.

— Хорошо. Грудь гладкая, — заметил он. — Волосы выдирать не придется.

— Это все благодаря фирме «Волосы в прошлом», — объяснил я. Он расхохотался, потому что, думаю, не поверил мне.

— Так, — сказал Робин. — Мы устроили тебе встречу с... — он помолчал, — ...Самтеном.

— Это кто такой?

— Монах. Самый главный в общине. Всем здесь заправляет. Он согласился с тобой побеседовать.

— Чудесно.