Мне было приятно, что я получил сообщение от Лиззи, однако смысла его я не понимал.

Э?

Что это значит? Чему это она верит? Наверно, послала сообщение другому Дэнни... Лично я ни во что не просил ее верить...

Я уже хотел уничтожить сообщение, и вдруг мой палец застыл над кнопкой «стереть». Я заново перечитал строчку, в которой указывалась тема. Сохо-хо-хо-хо? А в начале еще стоят буквы RE. Это же ответ. Она не могла направить ответное письмо другому Дэнни.

Но на что она отвечает?

Когда я последний раз посылал сообщение Лиззи? И о чем?

О Боже, что я наделал? У меня запылали щеки.

Это ощущение было мне знакомо, и я его ненавидел — подозрение, постепенно охватывающее тебя вместе с похмельем... подозрение, что ты, возможно, принялся слать электронные сообщения в самое неподходящее для этого время... когда был пьян. Сообщения, в которых в 9 часов утра в понедельник уже не чувствуется настроения субботнего вечера. Сообщения, которые были смешными и интригующими, когда ты отсылал их в четыре часа утра, в ту же секунду, как отосланы, теряют свою актуальность и занимательность. Что я написал? Что сказал? Излил свою душу? Поклялся в любви до гроба? Довел ее до слез своим занудством?

Нет. Нет, не может быть.

Я открыл папку «Отправленные сообщения».

О, черт.

Будь я проклят.

Еще как может. Я отправил ей сообщение по электронной почте. Отослал под утро, в 04.26... Когда приполз домой из притона в Сохо, куда попал после того, как пробузил весь вечер и добрую половину ночи, отвечая согласием на все что ни попадя...

Я открыл свое сообщение и затаил дыхание, готовя себя к самому худшему. И мгновенно понял, что хуже не бывает...

Боже. Неудивительно, что я не понял сообщения от Лиззи. Я и свое собственное не понимаю.

Моей первой реакцией был стыд. Стыд за свой пьяный, бессмысленный вздор. А потом мне стало дурно, ибо я начал осознавать...

Медленно, постепенно связывая воедино...

Я предложил Лиззи приехать в Эдинбург.

И Лиззи... согласилась.

Согласилась, хотя в настоящий момент находится в Австралии.

Причем она не просто сказала «Да».

Она сказала: «Хорошо! Я верю тебе! Купи мне билет!»

Что, по сути, является просьбой.

Пусть это шутливая просьба, дурацкая — но все равно просьба.

Давайте рассуждать здраво. Лиззи никак не могла подумать, что я говорю серьезно. Я ведь был пьян, когда предложил ей поехать на поезде — на поезде! — из Австралии, на том основании, что в Эдинбурге «хорошо», потому что это «большой веселый город с кучей народу».

Она смеется надо мной. По-доброму, мягко, но смеется.

Я стал мерить шагами комнату.

И что мне теперь делать?

Ну хорошо, хорошо. Допустим, я выполню ее просьбу — куплю ей билет. Но ведь она ни за что не сядет в самолет. С какой стати? Она едва меня знает. Однажды она почти узнала меня, но то было несколько месяцев назад, и тогда она жила не за тысячи миль. А теперь она на другом континенте. У нее другая жизнь. Да и вообще, учитывая, что уже два человека — Ханна и Уэг — думают, будто я помешан на них, мне только для полного счастья не хватает, чтобы еще и Лиззи на меня взъелась.

Так как же быть?

Что, если я куплю Лиззи билет, а ей и в самом деле взбредет в голову приехать? Что тогда? Между нами сложились прекрасные дружеские отношения. Зачем их рушить? Да, однажды между нами могло возникнуть нечто большее, но теперь поезд ушел. А вдруг, если она приедет, мы не сумеем поладить, как прежде, что я стану делать?

Все это глупость, глупость и еще раз глупость.

Но она же попросила.

Нет. Дохлый номер. Билет из Австралии! Не слабо, да? А потом она, возможно, и обратный потребует. Нет, такие расходы я не потяну. Это исключено. Эти билеты... сколько они стоят?

Я нашел информацию в Интернете.

545 фунтов! Как минимум!

Я не могу тратить по 545 фунтов на девушек, с которыми я даже не встречаюсь! Впрочем, и на тех, с кем встречаюсь, такие деньги я тоже не могу тратить!

Где-нибудь, когда-нибудь мне придется отказаться от своей тактики согласия. Я начал переступать через финансовые и эмоциональные барьеры. Причем не только свои. Как все это отразится на Лиззи? Это ж для нее такой напряг.

В общем, все просто.

Не могу я удовлетворить ее просьбу.

Я вздохнул.

Я потерпел фиаско.

Так и скажу Иану утром. Скажу, что он оказался прав. Что я испугался. Что в некоторых случаях просто невозможно ответить согласием — каковы бы ни были последствия.

Я застегнул свою дорожную сумку, положил в бумажник свое удостоверение священника размером с кредитную карту — на тот случай, если в Шотландии вдруг возникнет необходимость дать имя какому-нибудь ребенку — и, с тяжелым сердцем, сунул его в карман.

А потом...

... потом вновь достал.

Кое-что в бумажнике привлекло мое внимание.

Серебристая, сияющая, блестящая кредитная карта.

Кредитная карта нового типа.

Нетронутая, незамусоленная, ни разу не использованная кредитная карта. С довольно существенным расходным лимитом. Без начисления процентов за первые полгода.

Я вытащил эту карту из бумажника и посмотрел на нее.

Эдинбург наползал на меня из окна поезда. Я убрал книгу, свои записи и надел куртку.

Книга, доставленная мне утром, называлась «ВСТАНЬ НА ПУТЬ СОГЛАСИЯ: Сила духовного утверждения». Прислал ее неизвестный человек, — наверное, тот самый «Провокатор», — очевидно, с той целью, чтобы я образумился и перестал дакать. У меня сжалось сердце, когда я открыл эту книгу. В ней лежала записка, в которой говорилось: «Может, найдешь для себя умные советы». Я почитал какое-то время, пока не понял, что начинаю сходить с ума. В аннотации, помещенной на задней обложке, эта книга была охарактеризована как «познание самой сути принципа согласия и всего сущего посредством утверждения» и «возможность подумать и поразмыслить об утверждающей действительности и жить по принципу "не упускай свой шанс"». Хм, премного благодарен. Я уже исповедую подобный подход. Я отложил книгу и стал думать о том, кто мог бы ее прислать.

Пока мы катили через Берик-апон-Туид, я составил список.