— Они будут думать, что ты простофиля!. — Иан разволновался не на шутку. — И... о Господи... а что, если тебя все же попросят убить человека?

В лице Иана отразились страх и тревога. Я попытался успокоить его.

— В жизни так не бывает, Иан.

— Вон его! — Иан показал на старика в углу паба. — Убей того мужика!

— Иан, так не пойдет, — сказал я, глянув на старика, у которого вид теперь был несколько испуганный. — Тебе известно про мой план... ты не в счет... ты автоматически лишаешься права предоставлять мне... «возможности». И ты никому не должен говорить про меня. Ясно? Ни единой живой душе. Я хочу, чтобы это был познавательный эксперимент. Эксперимент в полном смысле этого слова. Настоящий. На предмет счастья и позитивности.

— Ты все обдумал, да? Невероятно!

— Для меня это важно.

— А вдруг у тебя ничего не выйдет?

— Как это не выйдет? С какой стати? Ведь моя задача — просто говорить «да». Что тут может не выйти?

— Ты должен отвечать согласием на все. Ты просто обречен на неудачу.

— Чепуха. Я буду постоянно показывать тебе свой дневник. Буду держать тебя в курсе всего, что я делаю.

— Провалишь ты свой эксперимент!

— Ничего подобного!

— Хочешь пари?

— Нет, никаких пари. Дело слишком серьезное.

— Ладно. Но если я узнаю, что ты сказал «нет», тогда...

— Что тогда?

— Что-нибудь придумаю. И ты примешь наказание, как мужчина.

— По рукам, — сказал я.

— По рукам, — согласился он.

— Вот и чудесно.

Мы оба откинулись на спинки своих стульев. Я подумал, как жаль, что мы с ним не говорим с американским акцентом, — ведь тогда наш диалог звучал бы гораздо эффектнее. Наверное, Иан думал то же самое.

А потом он спросил:

— Ну что, по пинте?

И я ответил:

— Да.

Оставьте всякие сомнения.

Я знал, что, сформулировав свой «Манифест Согласного», я принял самое важное решение в своей жизни.

Это был очень серьезный шаг. Серьезнее, чем школьный аттестат с отличием. Серьезнее, чем поступление в университет. Серьезнее, чем мой отъезд из Аргоса в 15 лет. И сейчас я был так же взволнован, как и в 15 лет, когда покинул Аргос. Ибо я понятия не имел, к чему это может привести. Я не преследовал какой-то определенной цели. К чему я стремлюсь? Чего надеюсь достичь? Я был единственным участником своего эксперимента: ни с кем не заключал пари, не имел соперников, никого не должен был удивлять или побеждать. Ну да, Иан что-то говорил про наказание, но то было чисто мужское позерство. Я избрал принцип — помоги себе сам. Это ключ к тому, чтобы чаще выходить из дому. Посещать разные мероприятия, встречаться с разными людьми, заниматься самыми разными делами... Я больше не контролировал свою жизнь. От меня ничего не зависело. Я мог только соглашаться. В буквальном смысле слова. Некоторые, говоря о себе, утверждают, что они относятся к тому типу людей, которые просто не могут сказать «нет». Теперь и я стал таким человеком.

В тот день, с которого я начинал вести новый образ жизни, я проснулся около девяти и стал думать, стоит ли мне сегодня заскочить в редакцию Би-би-си и попытаться выполнить там какую-нибудь работу. Я счел, что день для этого не самый подходящий. У меня было слишком много дел. Предстояло много раз ответить согласием. Как только впечатление новизны сотрется, как только я втянусь в ритм нового образа жизни, вот тогда и пойду туда, решил я. А сейчас скажу, что «работаю дома». Для нештатных работников это допустимо.

Я включил компьютер, приготовил чай и стал проверять электронную почту. На мой адрес, как всегда, поступило несколько рекламных сообщений с предложениями заглянуть на сайт, взять ипотечный кредит, приобрести товары по сниженным ценам (слава Богу, ни в одном из них меня не спрашивали, хочу ли я купить их товар). Но потом... открыв следующее сообщение... я вздрогнул от неожиданности и пришел в замешательство.

Ибо это следующее сообщение, которое я прочитал, являло собой отчаянный крик о помощи. Отчаянный крик о помощи...

Ни фига себе! Письмо от сына султана! Что делать — пасть на колени или кланяться? С какой стати сын султана пишет мне? Что произошло? Как он обо мне узнал?

Присущий мне профессионаллизм в делах бизнеса? Какой еще профессионаллизм? И вообще, разве так пишется слово «профессионаллизм»?

Что?

Что?!

Как можно тайком изъять 40 миллионов долларов? Красть по доллару в неделю на протяжении 40 миллионов недель?

Какой еще профессионализм в делах бизнеса?!

Ладно, дальше можно не говорить. Меня это устроит. Когда начнем?

Боже правый!

Так, стоп... давайте поразмыслим.

Сын убитого султана попросил меня о помощи. Меня! И предложил мне 10 миллионов долларов. 10 миллионов, если я соглашусь ему помочь! Это вам не 25 000 фунтов! Значит, «да» вознамерилось вновь сделать меня богатым!

Но, вообще-то, конечно, это немного странно, стал рассуждать я. Начнем с того, что подобное со мной случается крайне редко. В сущности, если подумать, я вовсе не могу припомнить, когда я последний раз помогал какому-нибудь султану. Хотя бы чуть-чуть. Гордиться тут, разумеется, нечем. Просто я хочу сказать, что я даже не знаю, как это делается и, вообще, какая помощь от меня требуется. Стыдно признавать, но мне мало что известно о волшебных коврах, и, если в руку мне сунут большой кривой меч, я наверняка тут же отдам его обратно.

Но раз нашелся султан, нуждающийся в моей помощи... я ему ответил...

Вот так-то.

Теперь мое согласие и наилучшие пожелания летели сквозь киберпространство к попавшему в беду сыну султана. А тот, наверное, прятался под столом в каком-нибудь богатом особняке — дверь подперта стулом, из охраны — один только большой лысый джинн. А может, он уже находился в бегах. Может, переодевшись крестьянкой, под покровом темноты пробирался от деревни к деревне, трясясь от страха за свою жизнь!