- И че вы, дяденька Кирилл, мужиков наших пытаете? - спрашивала она, задирая к нему свое маленькое живое личико. - И старушек наших пытаете? Вон давеча бабушку Нюту пытали. А че она вам сказать-то может, ежели глуха как камень? Вы лучше со мной разговаривайте... Я люблю книжки с картинками читать и оё-еёй сколько всего знаю!

- Знаешь? - подзадоривал девочку Кирилл. - Ну тогда скажи: сколько твоему дедушке лет?

-Феоктисту-то, - морщила маленький белый лобик Глаша. - Много... И убежденно добавляла: - А сколько в сам деле, никто не ведает. Даже сам дедушка.

- А тебе сколько?

- Дедушке в петров день именины, а я счастливая - родилась в пасху! - с гордостью говорила Глаша.

- Ты знаешь все религиозные праздники, - усмехался Кирилл.

- Я в бога не верю, - отвечала девочка. - Боженьки нет. Учителка говорила. А дедушка верит. Я сама видела, как он крестится, когда гром-молния засверкает. И зеркало зачем-то полотенцем закрывает. И самовар... Зачем он закрывает, дяденька Кирилл?

Этого Кирилл и сам не знал, но чтобы не упасть в глазах Глаши, переводил разговор на другое:

- А песни дедушка Феоктист знает?

- Песни? - прыскала в ладошку Глаша, и ее косички начинали дрожать, подпрыгивать. - Рази дедушки поют? Они только храпеть умеют! Дедушка Феоктист так, бывает, храпит, что тараканы с потолка падают...

- У вас в избе тараканы? - удивлялся Кирилл. Он ни одного еще не видел.

- Какие у нас тараканы? - Она свела вместе два пальца. - Тараканчики... Крошечные, как божьи коровки... А вот у Дегтяревых тараканы так тараканы. Не тараканы, а тараканищи... Во-о! - Она щедро отмерила на ладони, как рыбак показывает величину пойманной рыбины.

- Я думал, во время потопа вся эта нечисть погибла, - заметил Кирилл.

- Нечисть, можа, и сгинула, а тараканы приплыли из соседней деревни, - совершенно серьезно пояснила Глаша. - Таракашки, они без людей не могут.

Они сидели с Кириллом на опрокинутой лодке. Чтобы не испачкать брюки о просмоленные доски, он положил на корявое днище несколько лопушин, сорванных возле бани. Тоненькие исцарапанные ножки девочки не доставали до песка, и она пятками то и дело бухала в борт. Лодка издавала глухой жалобный стон.

Прямо перед ними привольно расстилалось озеро Олень. Низкие берега заросли молодой нежно-зеленой осокой и камышом. Здесь, на Севере, весна налетает как вихрь. Оно и понятно, за какие-то два месяца деревья должны зацвести и дать семена, травы и цветы прожить свой недолгий век, птицы вывести птенцов, созреть ягоды и вылупиться грибы. Короткие весна и лето на Севере, зато щедрые и обильные урожаями. Стоит постоять с неделю хорошей погоде, и все вокруг буйно зацветет, полезет вверх, к солнцу. Еще старый, иссушенный ветрами камыш не полег соломой на дно, а молодые побеги уже вовсю расталкивают его, неудержимо прут вверх. Когда ветер не рябит воду, на дне видны лиловые пятна кувшинок. Сначала они с пятак, потом с блюдце, а скоро будут с тарелку. Вот тогда-то они и появятся на поверхности. Наверное, на озере есть и лилии, но пока их не видно, может быть, тоже прячутся на дне, дожидаясь своего часа?..

Олень редко бывает спокойным, чаще всего к вечеру, когда над высоким холмом, что сразу за деревней, будто в глубоком раздумье останавливаются облака, а розоватые солнечные лучи косо бьют в глаза, неспокойные воды озера превращаются в гигантское зеркало, отражающее в себе и небо, и солнце, и поросший мелкой корявой березой холм, который называют Пупова гора, и больших желтоклювых чаек, с черными метками на хвосте, что парят над озером, зорко глядя вниз.

Солнце прячется за Пуповой горой всего на час-два, а потом снова появляется над ожившим озером. И долго оно ползет по волнам, не спеша подымается в зенит. Ночи здесь все лето белые, точнее, не белые, а сиреневые потому как вода и небо сливаются, а в низинах над лугами и озером стелется сиреневый туман. Ночи всегда холодные. Дед Феоктист спит на русской печке под стеганым ватным одеялом. Каждое утро он затапливает печь, готовит немудреный обед для себя, Глаши и Кирилла. В основном они едят рыбу. Дед через день садится на свой карбас и едет проверять сеть. Без рыбы не возвращается. Несколько раз ездил с ним и Кирилл, но потом перестал. Неинтересно ловить рыбу сетью. Кирилл иногда на вечерней зорьке с удочкой становится на якорь как раз напротив Пуповой горы и ловит больших черных окуней. Иногда его сопровождают Евгения и Глаша. Окуни и плотва берут жадно. Наверное, в озере мало корма, потому они и хватают наживку из червей, сырого теста, рыбьего мяса. Глаша ловит на окуневый глаз. Она ногтем мизинца ловко вырывает у окуня радужный глаз и насаживает его на крючок.

- Ему же больно! - упрекнула ее Евгения.

- Рыбе не бывает больно, - авторитетно заявила Глаша. - Че же тогда, когда ее живую потрошат и режут на куски, она не кричит и не плачет?

Кирилл попытался ей объяснить, что у рыб есть голос и они "разговаривают", но на такой высокой частоте, что человеческое ухо не в силах уловить. А рыбьи глаза все время и так в воде, какие уж там слезы!..

Девочка долго молчала, глядя на поплавок из гусиного пера, а потом задумчиво произнесла:

- Я замечала, как сорвется окунишко с крючка, так потом долго рыба не клюет на этом месте. Знать, предупреждает...

Как бы там ни было, но с тех пор при них Глаша больше не ловила на окуневый глаз. Да и без глаза окуни и плотва хорошо клевали. Иногда Кирилл бы и еще посидел при таком-то клеве, но Евгения начинала обвинять его в жадности и потворстве низменным инстинктам, дескать, не может совладать со своей натурой и остановиться. Пойманной рыбы и на уху хватит, и на жаренку, зачем же еще ловить?..

Будто угадав его мысли, Глаша, барабаня голыми пятками в гулкий бок лодки, сказала:

- Тетя Женя меня нарисовала... Дедушка говорит, здорово похоже.

- А ты как думаешь? - полюбопытствовал Кирилл. Ему нравилось разговаривать с девочкой. Когда ее долго не было рядом, он начинал скучать.

- Я же себя не вижу, какая я? - объяснила Глаша. - А на портретах люди никогда не походят сами на себя... Наших рыбаков в прошлую путину сняли у карбаса в газету, так потом, когда она пришла, всей деревней гадали, кто это в газете помещен? Никто на себя ни капельки не похож! А карбас получился хорошо, даже номер видно.

Кирилл решил, что портрет девочке не понравился. Смешная она на нем: большеглазая, удивленная и с косичками в разные стороны... Это первый портрет, который Евгения написала здесь. Север ее опьянил, она с утра до вечера бродила по деревне, забиралась на Пупову гору, несколько раз уходила с рыбаками на карбасе. Один раз попала в шторм и заночевала на каком-то живописном острове. Там раньше был скит, а теперь никого нет. На берегу сторожка, напоминающая избушку на курьих ножках. ...Ей там очень понравилось, весь альбом заполнила карандашными рисунками. Теперь пристает к деду Феоктисту, чтобы он ее туда снова отвез. Местные рыбаки уплыли на катере в дальний конец озера и теперь вернутся не скоро. Евгения жалела, что не поехали с ними. Кирилл пообещал ей, что они и без деда, тяжелого на подъем, доберутся до острова Важенка, где сохранился монашеский скит. И теперь Евгения напоминает ему об этом. Кириллу и самому хочется поглядеть на скит, избушку на курьих ножках, половить там непуганую рыбу, но вот вопрос, как туда добраться? Озеро Олень километров двадцать в ширину, а в длину и все пятьдесят будет. И островов на нем не счесть. Когда над озером нет дымки, далеко-далеко видны сразу два острова, но это не Важенка. Тот остров большой, и от деревни напрямик километров двенадцать будет, не меньше. Надо знать озеро, чтобы добраться до Важенки. И еще одно: нужно дождаться хорошей погоды, в шторм не выйдешь. Правда, у деда Феоктиста надежный карбас и мотор хоть и старенький, но пока безотказный. Сам дед не лезет в него, если забарахлит, ему помогает рыбак Петя. Дело в том, что в Клевниках живут одни рыбаки. Целая рыболовная артель. Дома они бывают в эту пору редко, их небольшой катер, с прицепленными к нему несколькими карбасами, пашет озеро вдоль и поперек, а бывает, по глубоким протокам уходит и в другие озера. Здесь в округе почти все большие озера соединяются. Возвращаются рыбаки домой в субботу. С утра в деревне начинают куриться все бани. К приходу рыбаков - они, как правило, причаливают вечером - бани истоплены, столы накрыты, а жены, старики и ребятишки в любую погоду табунятся на берегу, из-под ладоней поглядывают на озеро, не появился ли катер? Если ветер дует с озера, то еще катера и не видно, но уже можно услышать негромкий прерывистый шум двигателя.