Моя мама испарилась, и затем мы стали постоянно делить ванную, и у меня начала появляться эрекция при мысли о том, что нас разделяет только дверь. Я думал, что это из–за того, что она единственная девушка, которую я не мог заполучить, которая на самом деле ненавидит меня, с которой не работает моя победная улыбка. Я ненавидел своего отца; нужно было сказать это прямо. Я ненавидел то, что его ответом на всё были деньги. Я ненавидел то, что был для него неудобством, конечно, пока не появилась Мэггс, и он не начал пытаться доказать обратное. Ситуация в семье раздражала меня, и я отказывался играть роль какого–то маленького сыночка, который постоянно улыбается и кивает. Я бился против всех них, включая Софи, не важно, какой сексуальной она была. Я говорил себе, что поцеловал её в Мексике только для того, чтобы разозлить отца. Я говорил себе, что доказываю тот факт, что действительно могу заполучить любую. Я хотел быть избалованным, эгоистичным придурком, каким был всегда, но с Софи я не мог скрывать то, что ещё больше хочу её. Я скрывал это годами, а свадьба наших родителей разрушила это… поначалу.

Та первая ночь, когда у нас был секс, была удивительной. Она ни разу не отстранялась, и я продолжал задаваться вопросом, когда она положит конец моим требованиям. Этого не происходило, она отдавалась мне с такой же страстью, как и я ей, и она никогда не стыдилась этого. Я зашёл слишком далеко, когда заставил её почувствовать себя использованной, особенно на балу, когда увидел её злой и послал её к чёрту. Я был разъярён, я терпеть не мог видеть, как её лапает этот придурок Тим, как кто–то прикасается к ней, когда я не могу. Я всё испортил.

Она проснулась в моих руках ранним утром. У меня раскалывалась голова, и я был уверен, что она чувствует то же самое.

– Тебе нужно идти в свою комнату, – прошептала она, приподнимаясь с помощью своей здоровой руки.

– Соф? – спросил я хриплым голосом.

Она обернулась, чтобы посмотреть на меня, но ничего не говорила, её спутанные волосы спадали ей на спину, и она никогда не выглядела более уязвимой, чем сейчас.

– Мы в порядке? – спросил я, садясь на кровати.

Она кивнула.

– Мы в порядке.

– Раз так, мы в порядке, и ничего не изменилось, мы можем…

– Раз так, никаких сильных чувств, – прошептала она. – Больше ничего.

– Мне жаль.

– Прекрати это, – она поднялась с места и пошла за одеждой к шкафу. – Не нужно повторять, что тебе жаль, это было весело, и мы боролись… когда–нибудь это должно было закончиться.

Я встал и помог ей переодеться, что у неё получалось с трудом. Больше нечего было говорить, я был придурком и расплачивался за свои действия. Что ещё я мог сделать или сказать? Я не мог умолять, это было не в моём стиле, и у меня просто не было слов. Конечно, она была права, мы не могли продолжать это вечно, чтобы никто ничего не выяснил, и к чему, чёрт побери, это вело? Девушки всегда привязывались и хотели большего, так было лучше.

– Давай больше не будем об этом говорить, хорошо? – вздохнула она. – Ни с кем.

Я кивнул.

Я вышел из её комнаты, прошёл через ванную в свою. Я улёгся на кровать, завернувшись в одеяло, и попытался не думать о Софи. Попытался забыть лучший секс, который у меня когда–либо был, её запах, её смех, её улыбку и всё, что заставляло меня с нетерпением ждать возвращения домой. Это была чертовски хреновая жизнь.

Старые времена – Софи

На следующий день после моего падения и нелепого инцидента со сломанным запястьем, мама готовила мне завтрак, в то время как я сидела за барной стойкой на кухне.

– Тебе нужны силы, – бормотала она, жаря омлет. – Нам нужно выходить через час, чтобы успеть в больницу и наложить постоянный гипс.

– Я её отвезу, – произнёс Кайл, усаживаясь на стул рядом со мной и забрав с моей тарелки тост.

– Нет, ты не станешь этого делать, – я покачала головой и бросила на него сердитый взгляд. Мама стояла спиной к нам, всё ещё наблюдая за омлетом.

– Будешь завтракать, Кайл? – спросила она, упустив его комментарий.

– Да, спасибо, – ответил он, слегка толкнув меня локтем. Я посмотрела на него, и он усмехнулся. Я покачала головой и оттолкнула его.

– Так что случилось вчера вечером? – произнесла мама, повернувшись, чтобы положить омлет на мою тарелку.

– Что ты имеешь в виду? Я была пьяна и упала.

– Ты упала с кем–то? Я имею в виду, Кайл выбежал на улицу, и все казались расстроенными.

– Нет, не глупи, Кайл, возможно, просто хотел бесплатно доехать до дома.

– Хм, – произнесла мама, поворачиваясь обратно к плите. – Знаешь, я когда–то была молодой, – рассмеялась она. – Но ты не обязана ничего мне рассказывать.

– Нечего рассказывать, – вздохнула я. Мы все молчали некоторое время, прежде чем она закончила с омлетом для Кайла и подала ему завтрак.

– Тогда хорошо, я пойду приму душ и буду одеваться. Буду готова через полчаса, – сказала она.

– Хорошо, мам.

Мы сидели в тишине и ели свои омлеты с тостами. Я видела, как мама вышла из комнаты, и тогда повернулась к нему.

– Что ты пытаешься сделать? – прошипела я, сузив глаза.

– Что?

– Она уже что–то подозревает о прошлом вечере из–за того, как ты себя ведёшь, а теперь ты предлагаешь отвезти меня в больницу?

– Она не слышала, – ответил он, продолжая есть.

– Она слышала, – тихо произнесла я. – Она всё слышит.

Он вздохнул и повернулся ко мне.

– Соф, я просто хочу, чтобы всё было так, как раньше.

– Ну, ведя себя как мой друг и сидя вместе со мной во время завтрака, ты не особо преуспеешь в этом.

– Что? Мы и раньше сидели вместе.

– Нет, – твёрдо произнесла я. – Нет, не сидели. И мы никогда не были друзьями, и ты никогда не интересовался моим самочувствием.

– Интересовался, – он нахмурился.

– Кайл, мы не друзья, хорошо? То, кем мы были… – я подчеркнула последнее слово, – неописуемо, и теперь с этим покончено, так что давай не пытаться притворяться, что это было чем–то, чем не было.

Я встала, чтобы уйти, и он схватил меня за руку.

– Соф, – он посмотрел мне прямо в глаза, но больше ничего не сказал, и на долю секунды мне стало его жаль. Он всё испортил, что бы между нами ни было. Это было волнующе и по–сумасшедшему, просто сногсшибательно, и теперь этому пришёл конец. Он был отвратительным и мог разбить мне сердце в мгновение ока, поэтому мне следовало держаться от него как можно дальше. Прошлым вечером я видела глубины его тёмного сердца, а сегодня он пытался всё исправить.

– Кайл, может быть, однажды мы сможем быть друзьями, – я небрежно улыбнулась. – Но прямо сейчас ты должен меня отпустить. – Я ссылалась не только на свою руку, но он тут же отпустил её, а мои слова повисли в воздухе. Он не был привязан ко мне эмоционально, но я определённо начинала привязываться к нему. Время остановиться точно пришло. Он мог справиться с вещами такого рода, но я не могла, и если резкие слова в моей спальне вызывали у меня слёзы спустя несколько недель, представьте, каково чувствовать это месяцами.

– Это я могу сделать, – он улыбнулся своей мегаваттной улыбкой, которая не коснулась его глаз.

После того, как мне наложили постоянный гипс, я не могла работать в кафе, и так как Кэтрин и Эшли работали, я часто оставалась одна в течение первой недели. Мама и Мик были заняты работой, так что я просто бродила по дому, потому что не могла никуда поехать, загорала, когда было достаточно тепло, и читала любые книги, которые находила, включая исчезнувшую мамину коллекцию Джеки Коллинз. В четверг днём я сидела в саду на заднем дворе, читая книгу «Леди Босс», которая оказалась намного лучше, чем я представляла, стараясь здоровой рукой держать её поднятой достаточно долго.

– Привет! – я услышала крик Кайла из–за двойной французской двери, которая вела в дом из нашей оранжереи. Я подняла голову. На мне было жёлтое бикини, которое он видел раньше в Мексике, но я всё равно чувствовала себя слишком открытой. Моё тело отреагировало при одном его виде. Оно было предателем; желудок скрутился в узел, а сердце стало биться чаще.