Эта торговая операция, бесспорно, оказалась худшей во всей истории «Нью-Йоркских Горожан», но для Райена ничего лучше быть не могло. Под пристальным оком тренера питчеров Тома Моргана и ветерана-кетчера «Ангелов» Джеффа Торборга, Райен сумел усовершенствовать свой быстрый бросок.

Это усовершенствование принесло Райену дивиденды, ибо, получая мяч каждый четвертый день, он отреагировал на это 19 победами и 329 ударами навылет, став первым со времен Боба Феллера правшой, выставившим с поля 300 бэттеров за сезон.

В 1973 году райеновский экспресс наконец набрал скорость. Для начала он совершил деяние, отмеченное до него в истории бейсбола только четыре раза: набросал два ноухиттера за один сезон. И в девятом иннинге Норм Кэш из команды «Детройтских Тигров», уже имевший на своем счету трех из семнадцати бэттеров, которых почтит своими стараниями Райен, вышел на биту, держа в руках отпиленную ножку стола и размышляя: «С этим парнем мне сегодня не справиться».

И Кэш был недалек от истины. Ибо перед тридцать девятым и последним стартом сезона 1973 года Райен уже не позволил прикоснуться к мячу 367 бэттерам, что всего на 15 душ уступало рекордному результату Сэнди Коуфакса. Выступая в тридцать девятом матче против «Миннесота Твинз», Райен чередовал быстрые мячи с закрученными и к восьмому иннингу отстрелял еще пятнадцать бэттеров, высадив Стива Бри и поравнявшись таким образом с Коуфаксом. Однако при этом он надорвал сухожилие на ноге. Не имея возможности сойти с горки и воспользоваться силой ног, Райен питчировал так, словно выбить бэттера можно одной силой воли. Послав последовательно три быстрых мяча мимо Рича Ризи, он набрал таким образом рекордные 383 удара навылет.

Теперь Райен сделался не только самым быстрым игроком лиги, он стал и самым грозным. Дик Шарон из Детройта подытожил свои впечатления следующим образом: «Он какой-то бейсбольный экзорцист. Он отправляет меня в самое пекло!» Теперь Райен добавил к своему арсеналу еще одно оружие: устрашение. Сэнди Коуфакс, питчер, с которым Райена чаще всего сравнивали, сказал однажды: «Питчирование есть искусство вселения страха в противника. Но если ты уверен в себе, и если мысль о пропущенном ударе заранее сидит в уме бэттера, ты далеко пойдешь». Регги Джексон добавил: «Страх в меня вселяет один только Райен. И не потому, что он может вывести меня из игры. А потому что он может убить меня».

Вооруженный своим быстрым мячом и этим страхом, Райен продолжал записывать на свой счет выведенных из игры бэттеров. И имена их пролетали мимо, как километровые столбы на автостраде. Сол Бендо, номер 1000; Сэнди Аломар, номер 1500, Рон Лефлер, номер 2000; Бадд Белл, номер 2500. Однако, устанавливая свои права на сезон и карьеру, он также застолбил свой участок и в области ноухиттеров. Однако для того чтобы Райен побил рекорды по числу ударов навылет за всю карьеру или ноухиттерам требовалась перемена сцены.

И таковая произошла в 1980 году, после того как в предшествовавший год Райен показал всего 16:14, и генеральный менеджер «Ангелов» Баззи Баваси решил, что с Райеном можно расстаться, и сказал себе: «Пойду возьму двух питчеров, имеющих по 8:7». Райен вновь решил сменить место деятельности и перебрался в Хьюстон, с которым заключил первый в истории бейсбола контракт на миллион долларов.

Теперь десница Райена вместе с его рекордами, которые он продолжал переписывать, числилась за «Астрос». На первом году выступлений за эту команду он записал на свой счет жертву номер 3000, Сезара Джеронимо. На втором году в пятый рекордный раз питчировал всухую. В следующем, 1983-м, году он не только довел число выбитых питчеров до 3500 (пострадал Андре Доусон), но и довел их количество до 3509, побив поставленный Уолтером Джонсоном рекорд всех времен. В 1987 году сорокалетний молодец продолжал спорить с календарем, выставив с поля 270 питчеров в 212 иннингах, добавив к своему списку номер 4500 Майка Алдрета и также став первым питчером, имевшим по 2000 ударов навылет в каждой лиге.

А потом, когда для него уже вроде бы не оставалось непокоренных миров, сорокадвухлетний Райен, находившийся в возрасте, когда пора обратиться мыслями к посещению собеса и мазать поясницу и суставы абсорбином, подписал контракт с «Техасскими Рейнджерами». В первом, 1989-м, году выступлений за новую команду он поставил рекорд американской лиги, выбив 301 бэттера, в шестой раз превысив число 300 в сезоне. А потом, словно стремясь доказать, что порох в его пороховнице еще есть, в 1990-м и 1991-м годах добавил немыслимые шестой и седьмой сухой матч, побив при этом рекорд, поставленный никем иным, как самим Ноланом Райеном.

Наконец в 1993 году Нолан Райен решил завершить свою карьеру питчера, самую долгую в истории старшей лиги. Его прощальное турне ничем не напоминало прощальное турне Бейба Рата, состоявшееся более чем полстолетия назад, когда Рата выпускали на поле только напоказ, в торжественных случаях, словно королевские драгоценности. Тур Райена был рабочим, и «Райеновский Экспресс» трудился в каждом городе, который посещал.

В нынешнее время, когда герои и рекордсмены приходят и растворяются в небытии, не оставив по себе даже клочка дыма, имя Нолана Райена написано на закладке, вложенной между страниц книги рекордов.

Хаген впервые появился на лужайке для гольфа в возрасте двадцати одного года на открытом первенстве страны 1913 года – том самом, который остался в памяти стариков и историков гольфа знаменитым победой Френсиса Оуйме над британскими звездами Гарри Вардоном и Тедом Реем. Ворвавшись в раздевалку Бруклинского загородного клуба, он провозгласил: «Я приехал сюда из Рочестера, чтобы помочь вам, ребята, остановить Вардона и Рея!» Эти слова Хагена не были пустой бравадой, поскольку он финишировал четвертым, позади упомянутого уже трио. И если драматическая победа Оуйме прибавила популярности гольфу, то Хаген, начиная с этого мгновения, начал привносить в игру и человеческий интерес и блеск.

В 1914 году двадцатидвухлетний «ветеран» лидировал с самого начала открытого первенства США, обойдя Чика Эванса на один удар. Это была первая маслина из горшочка, доставшаяся Хагену, выигравшему всего семьдесят пять турниров, в том числе дважды Открытое первенство США, четырежды Открытое первенство Британии, и пять раз ПГА, причем последний турнир он выиграл беспрецедентное число раз подряд, а также одержавшему победы в двадцати пяти последовательных матчах с величайшими гольфистами мира. Кроме того, он завоевал одиннадцать национальных и международных «корон», что тогда уступало лишь результату, показанному Бобби Джонсом.

Хаген и Джонс встречались на лужайке только однажды. Это произошло во время Флоридского земельного бума в 1926 году, и Хаген уговорил своего бизнес-менеджера устроить ему матч с Джонсом, имевшим тогда репутацию величайшего гольфиста мира. Условия матча требовали, чтобы он проводился до семидесяти двух лунок, причем половина их должна находиться на курсе, выбранном Хагеном, и половина на курсе, выбранном Джонсом. Примерно в середине матча Джонс испытал потрясение, когда мяч, ошибочно посланный Хагеном, исчез среди пальмовых листьев и через какие-то мгновения приземлился в непосредственной близи от вешки. «Я просто не мог заставить себя играть», – жаловался потом чудо-мальчик из Атланты. Матч закончился со счетом 12:11 в пользу Хагена и принес ему 7600 долларов, самый крупный куш в тогдашней истории гольфа. Неудержимый Хейг тут же отправился в город и потратил 800 долларов на приобретение платиновых с алмазами запонок, которые поднес в подарок побежденному Джонсу.

Дело в том, что величие Хагена определялось не одними победами, одержанными им на площадке для гольфа, но и тем, как он добывал их. Он демонстрировал волнующий гольф, и нередко, выбравшись из недр одного несчастья, тут же попадал на грань другого. Но всегда в крайней ситуации второй удар его являлся исправлением первого. Однажды Хаген признался в том, что рассчитывает совершить «по меньшей мере семь ошибок в каждом круге. «Поэтому, когда я сделал плохой удар, то не волнуюсь из-за него». И сделав очередную «ошибку», Хейг просто уверенно подходил к мячу и ударял по нему, совершая очередное из своих «чудесных» спасений, зачастую представляя их более трудными, чем они были на самом деле. Томми Армор, удивляясь коварным ударам Хагена, сумел только сказать: «Движения Уолтера точны, как аптекарские весы».