На первой фотографии они увидели обнаженную женщину с ожерельем на шее. Глаза ее закрывала повязка, а руки были связаны за спиной. Она стояла на коленях на бетонной плите. «Интересно, – подумала Сакс и перехватила взгляд напарницы. – Бетон, как у других жертв».

Женщина на фотографии плакала – ее макияж размазался и стекал на подбородок, – а на груди у нее виднелись уродливые рубцы.

Джим Боб явно возбудился и принялся показывать новые снимки, на которые Амелии совсем не хотелось смотреть. Ей пришлось изо всех сил напрячься, чтобы сделать вид, что ее тоже заводят подобные картины.

Скульптор принялся рассказывать о своих «партнершах». Но детектив Сакс слышала только слово «жертвы».

Десять минут.

Пятнадцать.

– Прошу меня простить, леди. Мне нужно сбегать в комнату для маленьких мальчиков. Ведите себя хорошо, пока меня не будет. Или!.. – Джеймс рассмеялся. – Я вернусь через пару сек.

– Подожди, – сказала Лили.

Верлен оглянулся.

– Мне всегда хотелось задать один вопрос, – продолжала Ротенберг.

Мужчина приподнял бровь, и она улыбнулась:

– Каким будет множественное число от сек?

– Сукин сын, – без улыбки сказала Лили, когда он вышел.

– Господи, какая мерзость! – добавила Амелия. – Что ты думаешь? – Она кивнула в сторону туалетов, где Джим Боб мог и в самом деле освобождать мочевой пузырь, но скорее всего – в этом она не сомневалась – наполнял там ноздри.

– Порочный и грязный, мне хочется принять душ и как следует вымыть руки, – отозвалась Ротенберг.

– Согласна. Но убийца ли он?

– Жуткие фотографии, – прошептала Лили. – Я работала в отделе сексуальных преступлений, но это худшее из всего, что я видела. Не сомневаюсь, что некоторых из женщин он отправил в больницу. – Она задумалась над вопросом коллеги. – Да, я могу себе представить, что он делает еще один шаг и кого-то убивает. А ты?

– Думаю, да.

– Надеюсь, так и есть. Не хочу, чтобы им занялся отдел по борьбе с наркотиками, – продолжала брюнетка.

Сакс не слишком нравились детективы, которые работали в элитном отделе, – у Мартина Гловера, Дэнни Винченцо и Кэнди Престона было эго, как у диких жеребцов, – но ни один полицейский не хочет думать, что его коллеги пытают и убивают свидетелей, чтобы повысить уровень раскрываемости, как бы благородно ни выглядели их намерения.

Амелия посмотрела на свою напарницу.

– А между вами с Лукасом что-то есть?

– Было, много лет назад. В Миннесоте, и когда он приезжал сюда. Нас влекло друг к другу. Что-то щелкнуло между нами. И сейчас щелкает. Но теперь все иначе. У нас обоих новая жизнь. А из вас с Линкольном, похоже, получилась хорошая пара.

– Да, все как ты говоришь. Нас тоже влечет друг к другу. Что-то щелкнуло. Не могу объяснить, даже не думаю об этом…

– У Лукаса возникают проблемы. Из-за его должности.

– Иногда такое случается. – Амелия рассмеялась. – Конечно, Линкольн очень давит на людей, они не выдерживают и говорят: «Ты такой ублюдок!» или «Да пошел ты!». И забывают, что он инвалид. Напряжение исчезает, все успокаиваются.

– У Лукаса за этим стоит нечто большее. Он никогда ничего такого не говорит. – Лили понизила голос. – Однако должна сказать: когда мы с ним познакомились, влечение было физическим. Я в нем нуждалась. А у вас с Линкольном?

– О да! Можешь мне не верить, но все хорошо. Конечно, не так, как обычно. Но хорошо… О, вот и наш господин!

Вытирая нос пальцами, Верлен пробирался сквозь толпу посетителей. Сакс не сомневалась, что он специально поворачивался так, чтобы лишний раз задеть чью-нибудь красивую задницу.

Одна из его «случайных» жертв – миниатюрная рыжая девушка в кожаной рубашке и черной куртке – быстро повернулась. Ее глаза превратились в черные злые диски, и она прокричала какие-то слова, которые детективы не расслышали. Верлен с невероятной быстротой наклонился – так, что его лицо почти коснулось лица девушки.

– Господи! – пробормотала Амелия, потянувшись к сумочке, где лежал маленький «глок». – Он сейчас ее ударит!

– Подожди. Если мы вмешаемся, то все испортим, – остановила ее Лили.

Они внимательно наблюдали за происходящим. На лице Верлена расцвела холодная улыбка, и девушка с опаской посмотрела на него. Она была привлекательной, с безупречной фигурой, однако не приходилось сомневаться, что в детстве у нее были угри или какая-то болезнь, после которой на лице остались следы.

Пока Джеймс что-то говорил ей, продолжая спокойно улыбаться, выражение ее лица изменилось от сконфуженного до полнейшего шока: Амелия поняла, что он говорит о ее коже. Скульптор продолжал наклоняться к ней, издеваясь над девушкой, и она, не выдержав, разрыдалась, схватила сумочку и убежала в туалет.

– Ты обратила внимание на выражение его лица? – спросила Сакс у Лили. – Что оно тебе говорит?

– Будто он кого-то трахнул, и теперь ему хочется выкурить сигарету, – поморщилась та.

Наконец Верлен протиснулся к ним:

– Привет, дамы, вы без меня скучали?

Практика показывает, что во время ограблений хозяева дома крайне редко беспокоят грабителя. Проблемы возникают из-за любопытных соседей.

Лукас сидел на темном крыльце дома, расположенного напротив жилища Верлена, наблюдал и слушал. Этот район, неподалеку от Ист-Ривер, был непростой. Его еще не успели облагородить: запущенные, неухоженные дома, стоящие слишком близко к верховьям реки. Тот, где жил Джеймс Роберт, напоминал кусок головоломки – всего в два этажа высотой, но широкий и глубокий. «Слишком большой для одного человека», – подумал Дэвенпорт. К узкой входной двери вело крыльцо из одной ступеньки, а окна первого этажа были заложены кирпичом. Возможно, прежде здесь находился хозяйственный магазин, а на втором этаже – квартиры. В другом районе, ближе к центру, тут открыли бы ресторан или ночной клуб. А здесь старое здание так и осталось полузаброшенным.

В доме царила темнота, и свет не горел не только на первом этаже, но и на втором. Есть ли в доме кто-то еще? Лукас знал, что сам Верлен сейчас в одном из баров в центральной части города.

Все застыло. И все же детектив ждал.

Он успел немного пообщаться с Линкольном. Когда женщины ушли, Райм сказал:

– Если ты подойдешь к черному шкафу у окна, то внизу, слева, найдешь ящик.

Лукас подошел к шкафу, открыл дверцу в нижней части и выдвинул этот ящик. Там он обнаружил электрическую отмычку. Вытащил ее и включил. Ничего не произошло.

– Артефакт из моей прежней жизни, – объяснил хозяин дома. – Она работает, только нужно вставить пару батареек.

– Ты хочешь, чтобы я забрался в дом Верлена?

– Лили говорила, что ты часто используешь нестандартные методы.

– Мне нужно взглянуть на местность, – проговорил Дэвенпорт. – Даже если эта штука работает, могут возникнуть другие проблемы. Рядом окажутся люди, да и замки сейчас стали делать надежнее.

– Ну, если возникнут проблемы, ты не станешь входить – и всё, – сказал Райм. – Просто мне кажется, туда стоит заглянуть. Конечно, использовать добытые таким образом улики мы не сможем…

Лукас кивнул:

– Да. Главное, что мы можем найти что-то важное. Когда ты знаешь, становится намного проще. – Он немного помолчал. – Послушай, я тебя рассердил, потому что не смог нормально отреагировать на твою болезнь.

– Да, так и есть, – подтвердил Линкольн.

– Так вот. – Его собеседник почесал шею. – Ты тут совершенно ни при чем. Все дело в страхе. Мой шрам. – Он снова потрогал шею. – Одна девчонка выстрелила в меня двадцать вторым калибром. Пуля прошла сквозь ворот куртки, пробила дыхательное горло и задела спину. Выстрел должен был меня убить, но рядом оказалась врач, которая сделала мне трахеотомию, и я смог дышать до тех пор, пока меня не привезли в больницу. Если бы девочка стреляла из другого пистолета или если бы пуля сначала не прошла сквозь воротник, она повредила бы позвоночник, и я либо умер бы на месте, либо стал бы таким же, как ты. Речь о четверти дюйма или о другом калибре. Я смотрю на тебя, но вижу себя.