меня, а я пойду к артиллеристам. Без них мы не упра-

вимся». Замечательно! Попов договорился с батарейца-

ми: стукнуть разок по сарайчику, что рядом с домом

стоит, и нагрянуть в дом — непосредственно. Сдадутся.

Куда им тикать? Все дороги перерезаны, мы кру-

гом.

Иван осматривается, снова вынимает кисет.

— Туман сгущается. Эх, погода! В самый раз бы

сейчас в поиск!

— Да ты, поди, рад, что сидишь тут и на самого

себя лак наводишь,— ввинтил кто-то.— А туман-то в тво-

их балачках сгущается...

Гриша лукаво смотрит на 'пластуна.

— Если хоть наполовину правду говоришь — преве-

ликое тебе спасибо!

— Иди проверь,— с ленивой независимостью отвеча-

ет Иван.,

— Ну, дальше давай! — поторапливает Казиев.

Касюдя задумался, пошевеливая палочкой угольки,

минутной паузой воспользовался известный в эскадроне

«трофейщик», толстый, грузный и гладкий казак Митю-

хин, тоже любитель поговорить.

т

— Вот я кадровик. Завсегда привык к сигналам гор-

ниста. А на войне — горн только что в бою.;.

— Ну и что? — с какой-то свирепостью в голосе

спрашивает Закир.

— Вот теперича время обеда. Так? Я уже восчувство-

вал: живот сигнал подает...

— Ты, Митюхин,— с деланным испугом предупреж-

дает Гриша,— отодвинься, пожалуйста, подальше со сво-

им сигналом из живота...

— Хлопнули из пушки,— продолжал Касюдя,— и за-

хватили мы их целиком и полностью. Тут наш младший

лейтенант говорит ихнему полковнику: «Немедленно пе-

редавайте по усилителю приказ всем батальонам — сда-

ваться в плен. Иначе — худо будет». Полковник Клод

(так его звали) тут же передал приказ. Отлично. Повели

мы Клода к своему комдиву да набрели на самого Плие-

ва — непосредственно. Доложили все как есть по уставу.

Исса Александрович махнул рукой. Нет, говорит, у ме-

ня времени допрашивать всяких пьяниц, ведите до кучи,

пусть проспится, прусская пивная бочка...

К костру подходит взводный Попов — небольшого

роста, светловолосый, с продолговатым бледным лицом.

Слушает стоя.

—..А что говорил Клод своим солдатам? —обращает-

ся Гришач не к разведчику, а к младшему лейтенанту.

Но ответил все-таки сам Касюдя.

— Клод говорил в микрофон: «Солдаты! Настала ро-

ковая минута. Именем русских казаков дарую вам

жизнь. Приказываю сложить оружие!» А тут я еще до-

бавил: «Сдавайтесь, паразиты!»

— Да... Хороший из тебя будет мастер художествен-

ного слова,— усмехается Попов.— Выйдем из боев, соз-

дадим драмкружок. Я всех артистов на учет взял. Ты —

первый.

От хохота казаков разлетается пепел костра. Поня-

ли казаки: приплел Касюдя насчет «паразитов».

— Опять попался! Крышка.

Иван как ни в чем не бывало раскуривает цигарку

от уголька. Вроде и доволен осечкой насчет микрофона.

Рассказывали, будто он для красного словца по сво-

ей озорной натуре прибавлял иной раз лишнее, но в де-

ле был гораздо серьезней, хотя и там при случае выка-

зывал свой веселый казачий нрав.

249

Деревянная мина Кошелева

— Что, мины кончились? — спрашивал лейтенант

Браев у трех минометчиков, сидящих за котелками аро-

матной гречневой каши с бараниной.

— Два часа молчим — ствол холодный,— отвечал по-

жилой сержант, по-видимому, командир расчета. Он не-

торопливо вытирал кулаком желтоватые усы и смотрел

на Браева своими «иглистыми» глазами.

— Загораем, товарищ лейтенант. А доселе контроли-

ровали огнем дорогу.

— Сейчас подвезут штуки три деревянных.— Браев

смотрел на дорогу, позвякивая блестящими шпорами.

— Чего? — сержант отложил ложку.

— Деревянных привезут, говорю.

— Зачем?

— Стрелять. ;•

— А ежели в стволе лопнет? Сами будете стрелять?

Мы не будем.

— Заводские мины вашего калибра. Не взорвутся,

небось.

Миномётчики с недоверием смотрели на лейтенанта.

— Для чего деревянные-то? — недоумевал сержант.

— Для разложения войск противника,— скороговор-

кой ответствовал Браев, продолжая глядеть на дорогу.

— От деревянной не будут разлагаться: не убьет,—

убежденно заключил молоденький подносчик мин, почти

подросток.

Наконец приехал начальник политотдела в сопровож-

дении инструктора «по разложению войск противника»,

старшины Леонтьева, бывшего артиста Ленинградского

Пушкинского театра. На должность «разлагателя» (так

в шутку называли его солдаты) он попал благодаря зна-

нию немецкого языка и образованию.

Полковник Кошелев решил воспользоваться случаем

применить агитмину, узнав о том, что у проселочной до-

роги, юго-западнее Березовки, стоит какая-то бродячая

колонна противника из числа разбитых войск 6-й армии.

Поисковая партия наших разведчиков, обнаружив- эту

колонну, передала донесение по крохотной радиостанции

«Север» и продолжала вести наблюдение.

В минувшей операции «разлагателю» Леонтьеву ни

разу не удалось выстрелить агитминами, доставленны-

250

ми в КМ Г па самолете «ПО-2» из политуправления

фронта. Бои развертывались стремительно, противник

сдавался тысячами, а казаки, танкисты и части мехкор-

пуса совершали глубокие обходные маневры с такой

быстротой, что Леонтьев еле поспевал на своем рыжень-

ком иноходце за вторым эшелоном ш-таба Группы. Он

почти один оставался в политотделе: все разъехались по

дивизиям и полкам; находились там, где решалась судь-

ба боя.

Теперь Леонтьев сам разыскал начальника политотдела

и доложил: за агитмины придется отчитываться, надо

же пострелять ими, авось, листовки возымеют действие.

Плюс к работе!

У огневой позиции, как из-под земли, вырос коман-

дир минометного батальона капитан Михалянц — строй-

ный, смуглый офицер со сросшимися широкими бровями.

Взгляд ясный, смелый.

Капитан доложил Кошелеву о готовности выполнить

задание.

Миномет навьючили на двух крепких трофейных «би-

тюков» и выехали к передовым дозорам 10-й кубанской

дивизии — строго на юг, в сторону Днепровского лимана.

Туман рассеивался, что предвещало новые трудности

похода: совершать марш придется ночью. С часу на час

могли появиться чернокрылые «хейнкели» и «юнкерсы».

За рубежами дозоров, у кустистого овражка, всадни-

ков встретил младший лейтенант Попов.

— Товарищ гвардии полковник,— доложил он,—

дальше ехать нельзя. Прошу в укрытие. Там у меня сте-

реотруба есть...

— Далеко противник? — Кошелев легко спрыгнул с

породистой «Ягодки».

— В четырехстах метрах. Вон, топольки па дороге...

Капитан Михалянц сам открыл «огонь», послал три

бризантных мины. Один за другим появились темные

дымки над тополями. Из дымков летели в разные сторо-

ны, как белые голуби, листовки, тихо спускаясь на зем-

лю.

— А что,— спрашивал старый минометчик,— ежели

осколок от нее вкатит кому-нибудь по лбу —что будет?

— Шишка,— ответил Кошелев, глядя в стереотрубу.

— И то польза, поди поумнеют,— почти шепотом

сказал Александр Браев.

251

Прошло минут десять.

—- Идут! — объявил полковник.^- Белый платок!

Из-за кустов выходили трое в мундирах мышиного

цвета. Как будто офицеры....

Деревянная мина сработала.

Но почему сдались только три человека? Кто они?

Парламентеры?..

ш\ г?) р»

Среди сдавшихся в плен был раненный в руку немец-

кий летчик лейтенант Киплинг. Он выпрыгнул с пара-

шютом из горящего «хейнкеля» и приземлился невдале-

ке от группы солдат — собранных в кучу остатков 258-й