Привыкший держаться с посетителями сдержанно и холодно,^{217} Ней молча, никак не проявляя своих чувств, воспринимает известие о том, что вторжение в Португалию поручено Сульту, которого Наполеон ценил за уравновешенность и ум.

Распри маршалов выходят из-под контроля Императора, который неожиданно возвращается во Францию, узнав об интриге Фуше и Талейрана и подготовке войны с Австрией. В окружении короля Жозефа ходят слухи, что Ней умышленно затягивает вхождение войск Сульта в Португалию, отказывая ему в предоставлении боеприпасов и провианта.^{218} Генерал Тьебо обвинит герцога Эльхингенского в том, что тот, имея достаточно артиллерии, не отправил коллеге, потерявшему все свои пушки при Опорто, несколько батарей.^{219} С этого момента Нею поручаются второстепенные по значимости операции, которые следует предпринимать, следуя за действиями Сульта. Он должен закончить покорение провинции, завоёванной ненавистным ему маршалом. Миссия замирения Галисии, порученная нашему герою, была явным афронтом.

Февраль 1809 года. Обосновавшись в великолепном губернаторском дворце Ла-Коруньи, расположенном на океанском берегу, маршал Ней погружается в светскую жизнь. Каждый вечер он принимает в дворцовых салонах местных аристократов, надеясь привлечь их на свою сторону. У Нея репутация сильного шахматиста, он играл с чемпионом Дешапелем, специально приезжавшим из Франции, чтобы сразиться с ним. Ней организует концерты церковной музыки, приглашая кастратов и талантливых музыкантов из Сантьяго-де-Компостела.^{220}

Несмотря на эти отвлекающие занятия. Ней негодует. 6-й корпус насчитывает всего лишь 16 000 человек, и этими силами он должен охранять Ферроль и Ла-Корунью, сдерживать население Галисии и Астурии, контролировать более чем сто лье побережья, то есть семь провинций полуострова, которые нельзя отнести к самым спокойным в номинальном королевстве Жозефа. Бертье предупреждает маршала, что ему не следует рассчитывать на подмогу даже наоборот: одна из его дивизий может быть передислоцирована. При этом ему рекомендуют держать на месте поменьше войск, а основные силы перемещать по вверенной ему территории в виде мобильных колонн. Ней раздражается ещё сильнее и, вопреки инструкциям, оставляет сильные гарнизоны в укреплённых пунктах. Может быть, тем, кто приказывает, неизвестно, что страна охвачена повстанческим движением, что хунта Севильи организует сопротивление во главе с неуловимым маркизом Ла Романа и что отдельные солдаты подвергаются смертельной опасности? В тёмном переулке Ла-Коруньи за один пиастр испанский моряк, не колеблясь, пырнёт ножом французского офицера, на которого ему укажут. «Против нас ведётся беспощадная война», — сокрушается маршал. Если бы он слышал упрёки Журдана из Мадрида в том, что он, Ней, изолирует свой армейский корпус, что он не наладил регулярную связь со столицей!^{221} Какую ярость вызвали бы у Нея утверждения Гаспара де Клермон-Тоннера (адъютанта короля Жозефа), если бы ему стало известно, что он ставит под сомнение справедливость и порядочность маршала!^{222} Сколько горьких минут это доставило бы ему!

Полицейский чиновник Лагард, направленный Наполеоном в Испанию, старается беспристрастно следить за теми и за другими: «Король, опасаясь, что французские генералы не станут выполнять его распоряжения, не осмеливается слишком часто ими командовать, отсюда — отсутствие единства в военных операциях, каждый действует на свой страх и риск там, где находится. Двор предпочитает снисходительное отношение, что придаёт смелости восставшим, а военные выступают за строгость, в чём чересчур усердствуют, потому что вместо руководства, которое удержало бы их в нужных рамках, они получают лишь окрики».^{223} Хотя для обеспечения нормального управления провинциями им предоставляется особое содержание,^{224} между Жозефом, сторонником политики задабривания населения, и маршалами, которые, подчиняясь Наполеону, стремятся очистить страну от повстанцев, постоянно растёт пропасть. А Ней? Его в Мадриде называют хищником, ураганом, который, разорив Галисию, теперь гуляет по Астурии. Из своих окон Жозеф видит лишь «несчастную разграбленную провинцию», а не беспощадную решимость крестьянских орд, доведённых до фанатизма священниками, которые прячут ружья в исповедальнях своих церквей.

За каждого своего убитого солдата Ней отвечает испанцам кровавыми карательными операциями. Согласно донесениям Лагарда в Мондонедо, где были растерзаны парламентёры, предано смерти три тысячи жителей.^{225},[68] Страстному испанскому характеру он противопоставляет неслыханную беспощадность. Когда его войска должны покинуть какой-то город, Ней уходит последним. Через четверть часа после ухода войск он, внимательно вглядываясь в лица жителей, пешком проходит по улицам. Взгляд Нея настолько свиреп, что никто не смеет поднять на него руку.^{226}

Высокая островерхая фетровая шляпа, украшенная петушиными перьями, грубая шерстяная рубаха, пояс с патронами, чёрные, вытертые на коленях бархатные штаны, холщовые туфли на верёвочной подошве при этом, несмотря на бедную крестьянскую одежду, гордый вид, — так представил нам Гойя испанских повстанцев. Ней рассеивает их отряды, но они раз за разом собираются вновь. Испанские партизаны, безусловно, солдаты лишь по необходимости, но при этом быстрые и проворные, действующие на своей земле и поэтому малозаметные и неуловимые. При появлении опасности испанский крестьянин прячет оружие и берётся за лопату или серп. «Они успокаиваются только когда мертвы»,^{227} — повторяют в 6-м корпусе.

Генерал Морис Матье пишет Нею: «С тех пор как я уехал из Мондонедо, я не нашёл в сёлах ни одного крестьянина, ни одной повозки, и мы находимся в смятении. Обычай оставлять города и сёла ужасен, он побуждает войска устраивать беспорядки и даже проявлять жестокость».^{228}

Просматривая многочисленные донесения офицеров Нею, нам приходится констатировать отчаяние французов и их решимость жестоко мстить за засады. Безжалостность мести превосходит жестокость испанцев по отношению к захватчикам, которая, возможно, преувеличена в воспоминаниях солдат Империи. «Генерал Мокюн убил много повстанцев, которых обнаружили в зарослях вереска и дрока. Наказание было страшным»,^{229} — с удовлетворением докладывают маршалу Нею. Последний, в свою очередь, назначает смертную казнь для монахов, этого «проклятого и ненавистного отродья», и разорение их монастырей. Небо призвано на помощь повстанцам, люди в сутанах взывают к сверхъестественным силам, утверждая, что из глаз святых на иконах льются слезы.

13 мая 1809 года во главе двенадцати батальонов с восемью горными орудиями, двумястами запасными артиллерийскими зарядами, навьюченными на мулов и семидневным запасом сухарей, Ней начинает экспедицию по зачистке Астурии, население которой было вооружено англичанами. Маршал отказывается идти до Овьедо по побережью. Храбрейший из храбрых не любит продвигаться по рассчитанному шаг за шагом маршруту, он сторонник «быстрых и неожиданных прыжков». Не окажутся ли во время этого похода под угрозой такие города, как Бетансос или Луго? По мнению маршала — и, надо признать, он заблуждался, — нет, им ничего не угрожает, так как его быстрота парализует противника. Он полагал что «эта экспедиция окажет большое влияние на судьбу Испании».^{230}