— Почему я? Я же не прошу тебя посмотреть мне в глаза и сказать, что ты любишь Клэр? Я и так это знаю.
— О чем ты говоришь, девочка? Я не люблю Клэр.
— Но ты заплатил ее долги, ты купил ей дом…
— Я заплатил ее старые долги потому, что она была в затруднении. Я думал, ты понимаешь, что это ничего не значит. Что касается дома… Я надеялся, что он тебе понравится, Сара. А теперь покажи мне письмо Клэр.
Она колебалась, но только секунду. Какая теперь разница? Она нашла письмо на дне ящика и молча передала его Джеймсу.
Он внимательно прочел его и понял, что для него Клэр умерла навсегда.
— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, кто были твои родители, Сара? — спросил он спокойно, глядя, как ее лицо густо покрылось румянцем.
— Я знаю, Мик рассказал мне. Хандли Грэй, мужчина, который погубил тебя. — Спокойствие покинуло ее, и она закрыла лицо руками. — Как ты должен был ненавидеть меня все эти годы, — расплакалась она.
Невидящим взглядом Джеймс посмотрел в окно, за которым сплошной стеной шел дождь. Он подошел к Саре и порывисто обнял ее несчастную маленькую фигурку. Она вытерла слезы.
— О, Сара! Как плохо ты знаешь меня, милая моя девочка!
— Если бы ты только сказал мне, — всхлипывала она. — Если бы ты только сказал…
Он нежно гладил ее рыжеволосую головку. Да, он — дурак, он должен был все сказать ей раньше. Он хотел пощадить ее, но вместо этого толкнул в объятия негодяя.
Он почувствовал ее тонкие дрожащие руки, обвившие его шею.
— Я так устала, — сказала она измученным, слабым голосом.
Все еще держа ее в объятиях, он сел к огню, а она, как раньше, пристроилась на полу у его ног, упираясь лбом в его колени.
— Я так запуталась, — сказала она покаянно. — Я должна Мику сотни фунтов — он удержал их сверх долга, который ты уплатил первый раз. Затем он предложил сделать небольшие инвестиции для меня, которые, он сказал, могли бы поправить мои дела. После этого оказалось, что я должна ему уже три сотни фунтов. Я была в отчаянии, поэтому, когда он предложил, я подумала…
— Но почему ты не сказала мне? Я никогда не отказывал тебе в помощи.
— Я не могла. Ты подумал бы, что я опять играла. Мне было стыдно просить у тебя еще денег. И потом… здесь была Клэр. Я придумала эту глупую шутку, что ты собираешься жениться на мне, — это казалось самым лучшим выходом для всех. Но есть две вещи, которые ты должен знать, Джи. Би. — Она резко подняла голову. — Я никогда не садилась играть после того, как обещала тебе, и я никогда не продам твой жемчуг. Мик держит его у себя только как залог. Завтра… — ее голос понизился до шепота, — завтра он будет у меня снова.
Джеймса переполняли противоречивые чувства, но непреодолимое желание двинуть Мику Феннику в челюсть победило возникшую было панику, и он воскликнул:
— И из всех окружающих тебя идиотов ты выбрала именно его!
Она жалобно взглянула на него, ее длинные ресницы были все еще влажны от застывших на них прозрачных слез.
— Я не могу заставить тебя понять, — сказала она просто. — Ты не веришь мне по поводу игры и по поводу жемчуга. Я так люблю тебя, Джи. Би., но я не могу заставить тебя понять, что я говорю правду.
Он посмотрел в ее измученное лицо и бережно взял его в свои руки.
— Это ты не понимала, — сказал он ей грустно. — Не понимала и не хотела понимать, что я, дурак, влюбился в мою подопечную.
— Но почему ты не говорил мне? — плача, недоумевала Сара. Он быстро ответил:
— Как я мог сказать? Ведь ты — моя подопечная, такая юная, почти дочь. Ты ничего не понимаешь в жизни. Но я допускаю, что был неправ, если это немного утешит тебя. Конечно, я мог попросить тебя выйти за меня замуж…
Она пытливо всматривалась в его лицо.
— Почему же ты не делаешь этого?
— В следующий раз, Сара, — сказал он с нежностью, — мы поговорим об этом, но все, что нужно запомнить тебе сейчас и навсегда, — это то, что ты — это ты. И для меня ты — олицетворение всего нежного, и честного, и обожаемого.
— И все эти вещи для тебя — это я, Джи. Би.? — спросила она недоверчиво.
— Все эти вещи и многое другое я буду говорить тебе всю мою жизнь. Помни, Сара, я сказал тебе однажды, что если ты выйдешь за меня замуж, то останешься со мной навсегда. Я не хочу ошибаться опять, ожидая, пока ты повзрослеешь.
— Я люблю тебя, — счастливо сказала она. — И всегда любила одного тебя, только не знала об этом.
Он долго смотрел на нее, затем наклонился и поцеловал.
В дверь постучали, и голос Софии заметил заунывно:
— Ты уже готова, Сара? Мы пропустим свой поезд.
— Мой поезд…, — сказала Сара неопределенно.
Джеймс улыбнулся и потянул за непокорный локон распущенных рыжих волос, упавший на ее лицо.
— Сара никуда не едет, — твердо произнес Джеймс. — Мы через минуту спустимся к ужину.
София удивленно взглянула на них, потом понимающе прикрыла дверь, и они услышали удаляющийся по коридору радостный стук ее высоких каблуков.
— Пойдем сообщим ей свою новость, — сказал Джеймс. — Привет! А ты что здесь делаешь?
Он взял букет увядших примул, перевязанный голубой лентой.
— Я нашла их в Литтл-Барроу, — сказала Сара, ополаскивая лицо холодной водой. — И не хочу с ними расставаться.
— Ты ведь не собираешься идти с ними к ужину? — спросил он нарочито серьезным тоном.
— Собираюсь, — сказала Сара.
Он расхохотался.
Она взяла у него цветы и с наслаждением понюхала их.
— Это очень смешно? — спросила она.
— Нет, — сказал Джеймс и его взгляд смягчился, — только типично.
Они спустились по широкой винтовой лестнице. Внизу Сара остановилась и вложила примулы в железные руки сэра Халибата.
— Это на память, — сказала она и сняла с его боевого шлема надетую раньше нелепую женскую шелковую шляпу.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
