— Хорошо. — Она поколебалась минуту. — Спасибо.

Я дождался, пока дверь спальни закроется за ней, потом отпер входную дверь. Лица дока Мэрфи и Эда Сэнджера, вытащенных из постели в пять утра, выглядели крайне недружелюбно, и я не мог их за это винить. Бросив им пару фраз, я устроился на диване и закурил. Через пять минут док Мэрфи вышел из ванной и кивнул двум парням в белых халатах, которые появились у открытой двери.

— Можете взять ее в обитель, где несть печали, — проворчал он.

— Где это? — отрешенно спросил один из них.

Мэрфи прикрыл глаза, с трудом сдерживая смех.

— В морге, — огрызнулся он. — Где же еще?

— Я подумал, это новое погребальное бюро, о котором я еще не слышал, — сказал парень.

— Если в Пайн-Сити откроется новое погребальное бюро, ты первый услышишь, — сказал я. — Врач должен знать свое хозяйство.

— Это этично? — с сомнением в голосе спросил парень.

— Ты знаешь дока. — Я пожал плечами. — С каких это пор этика ему мешала?

— Действительно! — Санитар кивнул своему коллеге, и они вдвоем вкатили носилки в ванную.

— Покажи мне человека, не теряющего чувство юмора в такое время суток, — мрачно сказал Мэрфи, — и бьюсь об заклад, он окажется шизоидом.

— Это профессиональный риск, — сказал я. — Тебе приходится только осматривать трупы, а мне — находить их.

— Ты потратил на этот труп довольно много времени, — проворчал он. — Она умерла часов десять назад, может, и больше.

— Ее убили здесь, в ванной?

— Конечно нет, если только убийца не смазал пулю кровеостанавливающим, — усмехнулся он. — И моя жена смогла бы это понять, а у нее проблемы даже со школьной арифметикой!

— У нее со всем могут быть проблемы, после того как она вышла замуж за такого вампира, как ты, док.

Мэрфи посмотрел на покрытое простыней тело Голди Бейкер, которое его ребята вывозили из квартиры.

— Я думаю, мою жену наш брак вполне устраивает, — сказал он безразличным тоном. — Она нимфоманка, и где еще она могла бы найти парня, который, как я, будет удовлетворять любое ее желание?

Эд Сэнджер вошел с балкона в комнату с видом лунатика, которого только что разбудили, вернув из транса в опостылевший мир.

— Я проверил замок и стекло вокруг, как ты сказал, Эл. Все заперто. — Его голос был мрачным как всегда.

— Ты очень мне помог, Эд, — сказал я.

— Иногда ты находишь мне работку, которую я могу сделать, — пробормотал он тоскливо. — Вроде кожи под ногтями или пары волосков. — Он направился к двери. — Я сделал снимки.

— Сохрани их, — посоветовал я ему. — Твоим друзьям будет приятно получать фотографии с надписью: «Веселые святки в лаборатории убийств».

— У нашего Уилера мрачный ум, — заметил Мэрфи.

— Это он у тебя научился. — Сэнджер в раздумье двинулся к двери. — Или, может, ты — у него. — И он исчез из виду.

Док Мэрфи поднял свой маленький черный чемоданчик.

— Попозже утром я займусь вскрытием, — проговорил он. — А пока больше не ищи для меня трупы, Эл. Я снимаю резиновые перчатки.

— Скажи своей жене, что я буду к ее услугам сегодня после обеда, — вежливо ответил я. — Можешь также напомнить ей, что лучший отдых — это перемена занятий.

Мэрфи сардонически фыркнул и двинулся вслед за Сэнджером. Я проводил его взглядом и ухмыльнулся: его жена была для своих тридцати лет привлекательной женщиной и полностью отдала себя мужу; ожидать, что она посмотрит на другого мужчину, было все равно что ждать от нее прыжка с парашютом с Лысой Горы.

Я закрыл за доком входную дверь, потом подошел к спальне и тихо постучал. Элеонора Долан вернулась в гостиную с отрешенным лицом.

— Они ушли?

— Ушли. — Я прочитал невысказанный вопрос в ее глазах. — Голди Бейкер тоже нет.

— Не скоро я теперь смогу принять душ, не думая о ней. — Элеонора слегка дрожала.

— Все обойдется, — сказал я, только чтобы что-то сказать.

— Что теперь? Вы собираетесь арестовать меня?

Я улыбнулся:

— По крайней мере, не сейчас. Просто сообщите в управление, если соберетесь переезжать или путешествовать.

— Конечно. — Она покусывала нижнюю губку, Словно пробуя ее на вкус. — Я увижу вас еще, лейтенант?

— Неизбежно. — Это слово было слишком грандиозным для такого раннего утра.

— Как ни смешно, но я рада. — Ее фиолетовые глаза долго и оценивающе смотрели на меня. — Кстати, я вспомнила кое-что. Голди предлагала мне работу.

— Какого рода?

— Личный секретарь ее босса. Она сказала, что ей надоело и она хочет уволиться, но считает нужным подыскать себе замену. Это очень ответственная работа, сказала она, но за нее хорошо платят.

— Что значит «ответственная»? — поинтересовался я.

— Если я стану выполнять все требования босса, то у меня не будет никаких проблем, так говорила Голди. Я думаю, некоторые требования были бы очень личного характера.

— И вы отказались?

Она кивнула и добавила:

— Хотя потом немного пожалела.

— Вам показалось, что работать очень личным секретарем — занятие более волнующее, чем быть секретарем безличным.

— Что-то в этом роде.

Судя по выражению ее лица, она ожидала от меня чего-то очень глубокомысленного, но, вероятно, она выбрала не то время и не того человека. Поэтому я просто кивнул с понимающим видом и направился к двери.

Позавтракал я в закусочной, которая специализируется на приготовлении яиц с беконом. Это будет еще тот денек, уныло подумал я, потом сел в машину и поехал на Морган-стрит. Дом был новым, уменьшенная копия небоскреба, этажей в восемнадцать. Управляющий здесь, как и все управляющие, хотел избежать неприятностей и огласки, он проверил мои документы раза четыре, прежде чем потянулся за ключами. Я поднялся на лифте, тихом, как цинковый гроб, на седьмой этаж и вошел в квартиру.

Голди Бейкер явно взлетела выше, переехав сюда, и дело было не в трех этажах разницы. Эта квартира была, наверное, раза в два больше той, где теперь жила Элеонора, и выглядела так, словно ее отделывал профессиональный дизайнер, так что я подумал, уж не подарок ли это интимной секретарше от благодарного шефа. После двадцати минут безнадежных поисков я открыл нижний ящик комода в спальне и увидел на кипе нижнего белья прямоугольный пакет из оберточной бумаги. Осторожно достав его, я выпрямился, положил пакет на комод и развернул коричневую обертку. Абсолютно голая Голди Бейкер глянула на меня с бесстыдной улыбкой, ее руки завлекающе приподнимали твердые груди. Всего снимков было двенадцать, и первый оказался почти невинным в сравнении с остальными. Хотя на всех снимках присутствовала только Голди, они производили такое же впечатление, как порнографические открытки; то, что с ней не было партнера или партнеров, не имело значения. Она позировала в явно сексуальных позах: вот, раздвинув ноги, она ласкает себя, ее половые органы набухают, когда она массирует их своими пальцами; вот она стоит на коленях на диване, отвернувшись от камеры, так что нельзя пропустить ни одной детали, дополнить недостающее по сценарию было так же легко, как увидеть каждое движение ее тела, что делало снимки еще более непристойными, чем обычная порнография. Перевернув последнюю фотокарточку, я прочитал надпись на штампе на обратной стороне: «Фотостудия Джексона» с адресом в деловой части города. Джексон, кто бы он ни был, весьма своеобразно зарабатывал себе на жизнь.

Я завернул фотографии в бумагу и взял их с собой. Управляющий все еще пытался делать вид, что ничего не происходит, когда я возвращал ключи, и не спросил прямо, в чем, черт возьми, дело, так что я не стал ничего говорить ему.

Фотостудию я нашел спустя тридцать минут на первом этаже дома, который, судя по его виду, должны были снести еще лет двадцать назад. Дверь в небольшой офис, где стояли маленький, невзрачный стол и стулья, а на стенах висели фотографии унылых людей, оказалась незапертой. Мои часы показывали без десяти девять, так что Джексон или начинал работать очень рано, или, что более вероятно, забыл закрыть входную дверь, уходя прошлым вечером домой. На столе лежал изящный маленький колокольчик, издавший, когда я позвонил в него, мелодичный тихий звук. Спустя, может быть, пять секунд открылась дверь позади стола и из нее появилась девушка.