Подъездная дорожка к дому пролегала по горе почти вертикально. Это было изобретено для верной смерти. Я вышел из машины, решив оставшуюся часть пути проделать пешком.

Пока я осторожно поднимался наверх, свежий морской ветер ласкал мое лицо. Очень далеко, на горизонте, виднелась нефтяная вышка, которая походила на игрушку, забытую в гигантской ванне. С другой стороны дома был обрыв. Я спросил себя, уж не на метле ли прилетала сюда ведьма, овладевшая Ниной.

Бетонный барьер, инкрустированный черепицей, ограждал стеклянную террасу, окна которой были затянуты плотными шторами. Двери оказались приоткрытыми, и мне вдруг пришла в голову гениальная идея: а может, Нина жила здесь не одна и мне следует предупредить о своем приходе? Я позвонил. Раздался мелодичный звук, а через две секунды послышался такой же мелодичный голос:

— Открыто!

Я вошел в холл, представляющий собой квадратную комнату, в которую выходило несколько дверей. Направо к одной из них вели четыре ступеньки.

— Сюда! — крикнул несколько раздраженный голос явно из-за этой двери. — Мне нужны чьи-нибудь руки!

«Нет, никто никогда не скажет, что Уилер может покинуть девушку в беде!» — подумал я и недрогнувшей рукой повернул ручку двери.

Мой нюх тут же подсказал мне, что я попал в спальню, так как в комнате находились кровать, комод и внушительных размеров трельяж. Более того, я понял, что она принадлежит какой-нибудь куколке, что и подтвердилось ее присутствием — посреди белого пушистого ковра ко мне спиной стояла девушка.

Вот это была спина!!! Загорелая, цвета оливы, созревшей на солнце, она заканчивалась двумя длинными, изящными ногами такого же цвета. Голубые трусики плотно облегали круглые бедра. Две руки делали мне нетерпеливые знаки.

— Не могу застегнуть этот проклятый лифчик! — воскликнула девушка. — Лучше на последнюю пуговицу. Я поправилась в последнее время, но, поскольку полнею в нужных местах, меня это не волнует.

Взяв резинки лифчика, которые она мне протягивала, я не без труда застегнул его.

— Ай! — возмущенно воскликнула девушка. — Незачем так сильно тянуть! Что происходит, ты опять пьян? Опоздал на полчаса, я была вынуждена тереть себе спину сама.

— В другой раз я приду вовремя, это уже решено! — ответил я в такой же мере страстно, как и чистосердечно.

Спина окаменела.

— Боже мой! — пробормотала девушка. — Это не Джонни.

— Послан к вам Комитетом Недели добрых дел, — объяснил я. — Прогуливаю собак, застегиваю лифчики. Короче, стараюсь распространять вокруг себя радость и счастье.

Она медленно повернулась и посмотрела на меня так, будто я был марсианином, только что прилетевшим со своей планеты. И вероятно, при этом гадала, к какому миру я принадлежу: растительному или минеральному?

Длинные волосы брюнетки были взбиты на манер Бриджит Бардо, почти черные глаза выглядели очень выразительными, а прекрасно очерченные губы выдавали чувственность. Лифчик, так прекрасно мною застегнутый, оказался того же цвета, что и трусики, и теперь высоко вздымался, плотно облегая два круглых ровных холма.

— Пожалуй, мне немножко поздно краснеть, — произнесла девушка, даже не пытаясь это сделать. — Но как вы оказались в моей комнате?

— Если помните, вы крикнули, чтобы я вошел.

— Верно, — признала она, кивнув. — Значит, это моя вина.

— Нет! — воскликнул я в порыве великодушия. — Моя! Если бы я пришел на полчаса раньше, то мог бы потереть вам спину.

— Во всяком случае, не раньше, чем мне представились бы, — заявила брюнетка. — Я не хотела бы показаться нелюбезной, но вы… что-нибудь продаете?

В этот момент в холле раздались торопливые тяжелые шаги, и, прежде чем я успел ответить, дверь распахнулась во всю ширину и на пороге появился атлет.

— Я в отчаянии, что опоздал, крошка! Я… — И тут же замолчал, заметив меня.

Воцарилась тишина, за время которой я успел заметить, что добряк ростом более шести футов, а весом — не менее ста восьмидесяти фунтов. И сплошные мускулы! Его пепельные, выгоревшие на солнце волосы были коротко подстрижены и нахально вились. Голубые глаза скрывались в жирных складках слишком надутых щек тяжелого лица, тонкие и жесткие губы презрительно сжались, что, впрочем, казалось их обычным выражением. Он был одет в спортивную куртку и велюровые брюки, его ультраплоские часы с толстым браслетом, обхватывающим волосатую руку, по-видимому, были из платины.

— Черт возьми! Что здесь происходит? — прорычал гигант, как только обрел дар речи.

— Все очень просто, — ответила брюнетка без всякого стеснения. — Нет нужды нервничать, Джонни, а то у тебя поднимется давление или случится нервная депрессия. Когда позвонили в дверь, я решила, что это ты, крикнула, чтобы вошли, и, все еще уверенная, что имею дело с тобой, попросила этого господина застегнуть мне лифчик. Откуда я могла знать, что это он, — она сделала жест в мою сторону, — а не ты? Даже не могла предположить, что ошибаюсь. Я вовсе не хотела, чтобы именно этот человек застегивал мне лифчик!

— Да, действительно, откуда было знать? — заискивающе подтвердил я.

Силач бросил на меня взгляд, в котором я без особого дара ясновидения угадал мою участь, и диким голосом спросил:

— Прежде всего, кто этот тип?

— Но, дорогой мой, это… — Девушка с секунду смотрела на меня, затем, охваченная беспричинным смехом, с трудом проговорила: — Я ничего о нем не знаю. Мне известно только, что его послал Комитет Недели добрых дел!

Смех сотрясал ее тело. Никакой лифчик не мог бы выдержать такого напряжения.

— Очень смешно, — проворчал громила. — Будет еще смешнее, когда я дам ему в морду! — Он направился ко мне с угрожающим видом. — Ну, сволочь, так кто же ты?

— Лейтенант Уилер. Состою на службе у шерифа, — хладнокровно ответил я. — А вы?

— Полицейский? — пробормотал он, недоверчиво глядя на меня.

— А что, я похож на скаута?

Красотка перестала смеяться и заинтересованно посмотрела на меня.

— Может быть, вам лучше представиться друг другу? Лейтенант Уилер, это Джонни Кристал, мой друг.

— Каждый может ошибиться, — галантно заметил я. — Надеюсь, этот парень — ваша единственная ошибка. Так?

— Полицейский или нет, — пролаял Кристал, — почему, черт возьми, вы застегиваете лифчик моей приятельнице?

— Шериф решил улучшить отношения полиции с народом и именно меня послал подготовить для этого почву… Бросьте изображать из себя сторожевую собаку, Кристал, — мрачно пригрозил я.

Тут снова вмешалась брюнетка:

— Лейтенант пришел сюда, конечно, не без причины, Джонни. А что, если мы дадим ему высказаться?

— Надеюсь, у него веская причина, — буркнул гигант.

Игнорируя его присутствие, я повернулся к девушке и спросил:

— Здесь жила Нина Росс, не так ли?

— Живет здесь и сейчас, — ответила она, улыбаясь.

— Увы, нет! Нина Росс была убита сегодня на рассвете.

Брюнетка переглянулась с Кристалом, и тот загремел снова:

— Это не полицейский! Это сумасшедший! Он, должно быть, убежал из клиники!

— Замолчи, Джонни, — приказала девица дрожащим голосом. — Мне кажется, лейтенант, здесь ужасное недоразумение.

— В самом деле? — заинтересовался я. — И что же заставляет вас так думать?

— Нина Росс — это я! — пояснила она.

Служащего морга Чарли Кетца сменили, так как он оказался не в состоянии дальше выносить компании своих особых гостей и с ним случилась нервная депрессия.

Новый служащий, Берни Хольт, был коротенький и жирный тип. Он улыбался при любых обстоятельствах и был похож на переодетого херувима. Берни Хольт по-своему работал усерднее, чем Чарли Кетц. Энергично потирая руки, он появился передо мной с таким довольным видом, словно у него была самая лучшая в мире работа.

— Счастлив снова видеть вас, лейтенант! — воскликнул Хольт.

— Привет, Берни, — ответил я без особого энтузиазма. — Представляю вам мисс Нину Росс…