— В котором часу ты был у этой Джексон?

— Около четырех.

— Когда пришел Кендрик?

— Наверное, спустя полчаса.

— Он отвел тебя в спальню, стукнул, чтобы ты потерял сознание, и кошмар начался?

— Да, следующее, что я помню, — как я проснулся одетый в своей спальне. На моих часах было двадцать минут двенадцатого.

— Итак, кошмар длился шесть часов, и ты совсем не помнишь, как ты добрался сюда из ее дома?

— Совсем.

— Может, он опять ударил тебя по затылку?

— Или уколол еще раз. — Я пожал плечами. — Только Кендрик может ответить на этот вопрос.

Звонок телефона заставил вздрогнуть нас обоих. Я поднялся с дивана, но Хелен преградила мне дорогу.

— Не отвечай, Эл! — сказала она озабоченно. — Вдруг это какая-то ловушка!

Я взял ее руку и мягко отстранил ее:

— Слишком поздно, дорогая.

Это был дежурный сержант. Я все выслушал и сказал: «Хорошо». Потом повесил трубку.

— Кто это был? — спросила Хелен.

— Вот и ответ на наш вопрос, — вяло отозвался я. — С какой стати Кендрик потратил столько усилий, чтобы получить пачку порнографических снимков со мной и Селестиной Джексон? — Я порылся в карманах, нашел смятую пачку сигарет, вытащил одну и закурил. — Знаешь, что самое противное в работе полицейского? Ненормированный рабочий день! Вот я отдыхаю после приключения, случившегося сегодня вечером, а тут звонят из управления, и надо ехать по вызову прямо среди ночи.

— Что-то случилось? — осведомилась Хелен.

— Еще одно убийство. Женщина-фотограф застрелена в своем доме в Вэлли-Хейтс, — ответил я.

— Селестина Джексон?

— Может, это просто совпадение? — Я ухмыльнулся, тут в моей голове что-то взорвалось.

— Эл? — Голос Хелен дрожал. — Что с тобой?

На полпути к спальне я с облегчением увидел свой заряженный пистолет на комоде, и колени мои задрожали от внезапной слабости. Однако, несмотря на это, тревога не отступала. Я взялся за ремень от кобуры и понюхал ствол, к ужасу своему уловив отчетливый острый запах кордита, потом открыл барабан и увидел, что не хватает одной пули.

— Эл! — Хелен стояла около открытой двери и смотрела на меня.

— Я нашел оружие убийцы, — сказал я и опять повернул барабан. — Это мой собственный пистолет.

Ее лицо помрачнело, в сапфировых глазах, которые, казалось, стали еще больше, отчетливо читались страх и сомнения.

— Ты права, — ответил я на ее безмолвный вопрос. — Я мог застрелить Селестину Джексон и не помнить этого.

Над камином по-прежнему висела увеличенная фотография обнаженной Селестины Джексон вид сзади. Я устало подумал, что это была действительно красивая попка, но она уже больше ничего не говорила мне, так же и ее владелица с льняными волосами уже никогда и ни с кем не будет говорить. Эд Сэнджер включил вспышку, и я вздрогнул, некстати вспомнив сотворенное мною солнце, которое просто было фотографическим прожектором.

Обнаженное тело Селестины лежало у камина среди разбросанной рваной одежды. Ее глубокие голубые глаза были широко открыты, а на лице застыло выражение ужаса. На ее теле виднелись глубокие царапины и следы запекшейся крови, которая ручейком стекала из пулевой раны на левой груди в лужицу коричневого цвета на ковре. Я отвернулся и закурил сигарету, ощущая сильное желание проверить, нет ли у меня под ногтями мельчайших частичек ее кожи.

Док Мэрфи встал с колен и подошел ко мне.

— Ты выглядишь очень взвинченным, Эл, — заключил он.

— Когда она умерла?

— Ну, — он пожал плечами, — мы еще уточним, но смерть наступила где-то между восемью и девятью вечера. Вскрытие покажет, но, судя по всему, пуля попала в левый желудочек сердца, как и той, другой девчонке. Тебе не кажется, что здесь поработал какой-то сексуальный маньяк, а, Эл?

— Думаешь, это возможно? — ответил я.

— Они обе блондинки, молоденькие, смазливые. Судя по обстановке, и с этой тоже предварительно позабавились.

— Тоже? — Я уставился на него. — Ты ничего такого не писал в своем отчете о вскрытии тела Голди Бейкер!

— Ты, наверное, даже не удосужился прочитать его?

— Ты прав, — с сожалением вспомнил я. — Он лежал у Лейверса на столе, но мы в это время спорили о другом.

— Да, вы отлично сработались!

— А почему бы тебе не пойти домой прямо сейчас, док? — Я буквально зарычал. — Твоя жена, наверное, уже терзает какого-нибудь молочника на улице.

Пару секунд Мэрфи с сардонической улыбкой изучал мое лицо.

— Тебя что-то беспокоит? — мягко спросил он. — Может, тебя посетил неудовлетворенный вампир?

— Меня беспокоит только одно — ты; твой маленький черный чемоданчик и твое вшивое чувство юмора!

— Брось заливать. — Он слегка ухмыльнулся. — Но может быть, ты и прав, чувство юмора у меня действительно вшивое. Я начну вскрытие около десяти. Послать пулю на баллистическую экспертизу, чтобы они сравнили ее с пулей, извлеченной из тела этой девчонки, Бейкер?

— Да, — сказал я упавшим голосом.

— Звучит так, будто ты меньше всего хочешь поймать убийцу?

— Я серьезно подумываю о том, не стать ли мне медицинским маньяком? Это…

— Мужик, который убивает только врачей, — закончил он за меня. — У меня на душе полегчало. Эл, когда я услышал, что ты шутишь. Спасибо! Мне кажется, что у нас обоих вшивое чувство юмора.

Эд Сэнджер подошел к нам.

— Я сделал кучу снимков. — Он вопросительно посмотрел на меня: — Пришлю тебе один ко Дню святого Валентина!

— И тысячу отпечатков пальцев тоже? — осведомился я.

Он кивнул:

— Тоже.

— И что еще? — прорычал я.

— Не обижайся на него, Эд, — примирительно произнес Мэрфи. — Он просто на взводе. И вымещает злость на нас обоих.

— Что касается тебя, я понимаю его чувства, — с важностью произнес Сэнджер. — Но как можно не любить такого славного парня, как я?

— Водевильный дуэт, — горько заметил я. — Сейчас начнут кидать друг другу в голову надутые свиные пузыри!

В течение нескольких секунд они задумчиво смотрели друг на друга, потом Мэрфи сказал хриплым голосом:

— Ты думаешь?

— Комедия-фарс! — воскликнул Сэнджер с деланным восхищением. — Этот дебильный ублюдок, Уилер, считает, что только он может быть гением. Но я уже представляю себе два знаменитых имени на афише — Мэрфи и Сэнджер!

— Мы будем играть в театре! — закричал Мэрфи.

— Каждый год шестнадцать недель в Вегасе, и мы станем грести деньги лопатой!

— Лондон. — Мэрфи тяжело вздохнул. — Главные роли исполняют…

— Боже, заткнитесь! — взвыл я.

— Дело только в том, — с сожалением сказал Сэнджер, — где, черт возьми, мы найдем свиные пузыри.

Мэрфи кивнул в знак согласия:

— Да еще и надутые!

— Знаешь, Эл? — Сэнджер опять стал серьезным. — По-моему, здесь поработал сексуальный маньяк!

— Уведи его отсюда, — вопросил я Мэрфи, — пока я не совершил третье убийство!

Они уже почти дошли до двери, ведущей в гостиную, когда Мэрфи оглянулся:

— Санитары сейчас приедут. Присмотри за ними, Эл.

— Я на все готов, лишь бы не видеть больше твоей рожи, — отозвался я.

Через несколько секунд я услышал, как захлопнулась за ними входная дверь, и еще какое-то время различал затихающий шум моторов их машин. Мне показалось, что неплохо бы осмотреть оставшуюся часть дома. Никакого оборудования для съемок я не нашел, кухня и ванная были идеально чистыми и выглядели так, будто ими никто не пользовался. Появились санитары, я стоял в гостиной и смотрел, как уносят тело Селестины Джексон. Когда они ушли, я позвонил в управление и поговорил с сержантом.

— Звонок был анонимным, лейтенант, — сказал он. — Без четырех минут двенадцать.

— Мужской или женский голос?

— Невозможно определить. Его было еле слышно — похоже, кто-то воспользовался старым трюком и говорил через носовой платок.

— Но кто бы это ни был, что он сказал?

— Только то, что в Вэлли-Хейтс убита женщина, и дал мне адрес.