Диана гневно и с вызовом смотрела на него.

— Отойдите, ваша светлость! Здесь вам нечего больше делать.

Вытащив табакерку, герцог взял понюшку табака.

— Так значит, вот как обстоят дела, дорогая… Я этого не знал.

— Хотите сказать, что это изменило бы ваше отношение ко мне?

— Ни в малейшей степени, дитя мое! — ответил он и с щелчком захлопнул табакерку. — Просто я несколько удивлен. Похоже, ему опять повезло… — и с этими словами Трейси отошел к двери, поскольку снова громко, на весь дом, зазвенел колокольчик.

Эндрю, наливавший коньяк в стаканчик, так и застыл с бутылкой в руке.

— Гром и молния! Похоже, у нас сегодня нет отбоя от гостей! Кто же это на сей раз? — и он вышел из комнаты, не выпуская бутылки из рук.

Через секунду послышался удивленный возглас, затем — громкий смех, и в комнату вошел О’Хара в сапогах со шпорами и тяжелом плаще. Торопливо приблизился он к милорду и опустился на одно колено. Оглядел друга, затем поднял глаза на Ричарда.

— Он жив?

Ричард кивнул, избегая его гневного испепеляющего взгляда.

О’Хара снова склонился над Джеком.

— Он ранен?

Ему ответила Диана:

— Рана легкая, сэр Майлз, но в то же, поврежденное плечо. Он просто переутомился после долгой скачки… Мистер Карстерс тоже так считает.

Майлз осторожно просунул одну руку под плечи милорда, другую — под колени и, легко подхватив его на руки, понес к дивану, на который и опустил после того, как Диана поправила на нем подушки.

— Тут ему будет удобнее, — сказал он и перевел взгляд на девушку. — С вами все в порядке, дитя мое?

— О, да… да, совершенно. Он подоспел как раз вовремя… и сражался за меня, — тут выдержка изменила Диане. — О… Я… я так люблю его, сэр Майлз… и вот только теперь узнала, что он — граф! — и девушка вздохнула.

— Уверен, это не имеет значения, дитя мое. Надеюсь, с ним вы будете счастливы.

Диана улыбнулась сквозь слезы.

О’Хара обернулся к Ричарду, стоявшему чуть поодаль и не сводившему встревоженного взгляда с брата.

— Так что? — спросил Ричард.

— А ничего, — коротко ответил ирландец и направился к лорду Эндрю, который яростно спорил о чем-то с братом.

Ричард же подошел к дивану и стоял, молча глядя на Джека.

Вдруг Диана радостно вскрикнула:

— Он приходит в себя! Да, он повернул голову! О, Джек, дорогой, любимый, взгляните же на меня! — и она склонилась над ним и глаза ее сияли нежностью и любовью.

Веки милорда дрогнули, глаза открылись. Секунду он смотрел на девушку, словно не узнавая.

— О… Диана!

С нежностью взяла она его лицо в ладони и крепко поцеловала в губы. Затем заглянула в бездонные синие глаза.

Милорд поднял руку, обнял девушку и крепко прижал к себе. Через минуту она высвободилась и встала рядом с диваном. Глаза Джека, в которых застыло недоверчивое выражение, устремились на брата. Затем он приподнялся на локте.

— Мне, наверное, снится… Это ты, Дик? — но в голосе его звенела неподдельная радость.

Подойдя к брату, Ричард решительно и бережно пытался уложить его обратно на подушки.

— Джек, дорогой… О нет, тебе надо лежать.

— Лежать? — воскликнул милорд и сбросил ноги на пол. — Даже не подумаю! Я прекрасно себя чувствую, вот только голова немного кружится… Но как, черт возьми, ты здесь оказался? Так это ты выбил шпагу у меня из рук, да? Как ты посмел вмешиваться, молокосос ты этакий! Дай-ка мне руку!

— Но зачем вам вставать? — умоляюще воскликнула Диана.

— Чтоб покрепче обнять вас, моя родная! — ответил он и тут же исполнил свое намерение.

Затем взгляд его упал на мужчин, продолжавших отчаянно спорить о чем-то: Эндрю громко выражал свое негодование, Трейси, как обычно, был холодно-саркастичен, а О’Хара — так тот просто кипел от ярости.

— Боже! — воскликнул милорд. — А эти-то откуда взялись?

— Не знаю, — рассмеялась Диана. — Сэр Майлз появился всего несколько минут назад, а тот, другой джентльмен приехал с мистером Карстерсом.

— A-а… Я его помню! Это же Эндрю, да, Дик? Господи, как же он вырос! Но из-за чего весь этот шум и гам? Майлз, Майлз! Ты слышишь или нет?

Майлз обернулся.

— Ого! — с удивлением воскликнул он. — Да ты, оказывается, уже поднялся! — он подошел к Джеку. — Тогда сядь!..

— Ладно, раз уж ты настаиваешь. Но как ты здесь оказался?

Майлз подошел к дивану, подсунул подушки под раненое плечо друга, затем оперся на спинку. Глаза его смеялись.

— Как попал?.. Верхом на лошади!

— Но как ты узнал? Где…

— Благодари этого разбойника, молодого Дейвида, — ответил Майлз. — По дороге к Фрейзерам Молли прямо так вся и извелась, твердила, что ребенка бросили и все такое, и не просидели мы в гостях и часа, как она вдруг вскакивает и заявляет, что дома что-то случилось, она это чувствует и я немедленно должен везти ее обратно. И мы отправились, а когда подъехали к дому, тут же увидели карету с мистером Болеем. Ну, он нам все рассказал, тогда я мигом оседлал Голубого Питера и помчался тебе вдогонку. Но, видно, сбился немного с пути, да и Питера моего молнией не назовешь. Так что, как видишь, немного опоздал.

— Ну, во всяком случае, не намного больше, чем я, — сказал Джек. — Битые полчаса не мог найти подходящей лазейки в изгороди, чтоб протащить Дженни. Сейчас она на лужайке, за домом, привязана под навесом и, наверное, умирает от жажды, бедняжка.

— Я за ней присмотрю, — обещал О’Хара.

К милорду приблизился Эндрю и немного робея поклонился ему.

Карстерс протянул руку.

— Господи, Энди! Ведь я тебя едва узнал!

После секундного колебания Эндрю взял его руку в свою и крепко пожал. Но от внимания милорда не укрылось это колебание, сколь коротким оно ни было.

— Прошу прощения… Я совсем забыл, — сдержанно заметил он.

— О, ерунда, Джек! Это все моя проклятая неуклюжесть! Я вовсе не хотел…

Тут на середину комнаты вышел Ричард.

— Я бы просил у вас минуту внимания, господа, — ровным тоном произнес он.

Милорд Джон подался вперед.

— Дик! — предупреждающе воскликнул он и уже было рванулся к брату, но О’Хара, опустив ему руку на плечо, удержал.

— Тихо вы все! — рявкнул Майлз. — Пусть человек скажет!

— Да помолчи ты, О’Хара! Дик, погоди секунду! Я бы хотел с тобой поговорить.

Ричард даже не обернулся к брату.

— Я собираюсь объяснить вам нечто… что произошло семь лет тому назад… и о чем было столько разговоров.

— Я запрещаю, раз и навсегда! — крикнул милорд, пытаясь вырваться от Майлза.

Но тот навалился на него всем телом.

— Послушай, мальчик, или ты сию минуту замолчишь, или я заткну тебе рот кляпом, будь уверен!

Милорд выругался.

Диана нежно дотронулась до его руки.

— Пожалуйста, Джон! Прошу вас! Почему вы не хотите, чтоб мистер Карстерс сказал?

— Потому… что вы не знаете, что он собирается сказать! — Джек весь так и кипел от ярости.

— Следует заметить, что мисс Болей, сэр Майлз и Эндрю до сих пор пребывают в полном неведении, — протянул герцог. — Может, позволите мне, Ричард?

— Нет, благодарю, в вашей помощи я не нуждаюсь, — последовал холодный ответ. — Однако, Джон, я бы все же просил тебя сохранять спокойствие.

— Не буду! Ты не должен…

— Ну, хватит! — рявкнул Майлз и безжалостно зажал Джеку рот. — Валяйте, Карстерс!

— Ради мисс Болей я решил рассказать вам следующее. Семь лет тому назад мы с братом пошли играть в карты и я… я смошенничал. Он взял на себя мою вину. И жил с ней все это время. Потому что я… не нашел в себе мужества признаться… Вот, собственно, и все, что я хотел сказать.

— Так вот для чего вы пригласили меня в Уинчем в пятницу! — выпалил О’Хара.

Ричард сумрачно кивнул.

— Да, я собирался рассказать всем…

— Гм… Что ж. Рад, что вы наконец выступили в роли мужчины.

Испустив яростное проклятие, Джек вырвался из медвежьих объятий друга и напустился на него.

— Слишком много на себя берете, О’Хара!