— Знаю… Весьма беспечно с твоей стороны, однако на твоем месте я, возможно, поступил бы так же.

Джим приблизился к кровати.

— Так вы прощаете меня, сэр?

— Ну конечно! Я в любом случае не стал бы стрелять в своего лучшего друга.

— Нет, сэр. Но от этого вам не легче.

— Да уж. И тогда я здорово рассердился… О, черт бы тебя побрал, Джим, ну не гляди на меня так! Я ведь еще не умер!

— Если… если б вы умерли, сэр, я оказался бы виноват…

— Вздор! Ведь у меня была шпага, разве не так? И ради Бога, не надо больше об этом. Вещи привез?

— Да, сэр. Этого больше не повторится, сэр.

— Конечно, нет. Как Дженни?

— Отлично, сэр. Так вы и дальше будете доверять мне свои пистолеты, сэр?

Карстерс застонал.

— Ну сколько можно? Это была случайность и я все давно позабыл. Вот тебе моя рука! — с этим словами он взял Джима за руку, и инцидент был исчерпан.

— А ты избавился от того чудовищного жилета, который пытался заставить меня надеть?

— Подарил его хозяину гостиницы, сэр.

— Следовало бы сжечь. Но возможно, он ему понравился?

— Очень понравился, сэр. Может, поспите теперь маленько?

— Если бы у тебя жгло плечо, как огнем, ты не стал бы задавать такие идиотские вопросы, — проворчал Джек.

— Простите, сэр. Что я могу для вас сделать?

— Сменить повязку, если хочешь. Эта такая неудобная, так и жжет.

Солтер без долгих слов принялся за дело и был так заботлив и осторожен, так старался не разбередить страшную рану, а на лице его отражались такое сочувствие и тревога, что Карстерс подавлял желание выругаться всякий раз, когда слуга задевал какое-нибудь особенно чувствительное место, и в конце вознаградил его улыбкой и удовлетворенным вздохом.

— Вот так гораздо лучше, — пробормотал он. — Ловкие у тебя руки, Джими.

Слуга так и покраснел от удовольствия, однако не ответил ни слова. Подошел к окну и задернул шторы.

После приезда Джима милорд быстро пошел на поправку. С каждым днем ему становилось все лучше, к вящему удовольствию доктора, не устававшего твердить мистеру Болей и мисс Бетти, что именно благодаря его искусному лечению пациент поправляется. Его идея лечения целиком сводилась к кровопусканию — процессу, которому мисс Бетти, после бесконечных споров и дискуссий с врачом, положила все же конец.

Сама она считала, что мистеру Карру стало лучше благодаря ее уходу и его собственному крепкому телосложению — и, по всей вероятности, была недалека от истины. Как бы там ни было, но не прошло и двух недель со дня первого визита О’Хара, как милорд уже стоял у зеркала, обозревая в нем свое отражение и придирчиво склоняя голову то на один бок, то на другой. В глазах его светилось беспокойство. Солтер тоже следил за ним с беспокойством, зная, что наступает критический момент. Его хозяин был для него своего рода загадкой: похоже, что важные в этой жизни вещи его ничуть не волновали, зато из-за каких-то галстуков или другой подобной ерунды он способен был буквально извести и себя и его, Джима.

Полюбовавшись на свое отражение несколько секунд, Карстерс нахмурился и обернулся через плечо.

— Я передумал, Джим. Надену, пожалуй, синее.

Солтер испустил вздох отчаяния.

— Но то, что на вас, очень идет вам, сэр, — выдавил он.

Джек упрямо помотал головой и сел.

— У меня выработалась неприязнь… нет, не неприязнь, самая настоящая ненависть к красно-коричневому. Надену синее.

— Ну вот, сэр, опять переодеваться! Да вы так устанете и не хватит силенок и с лестницы сойти. Помните, что говорил доктор.

Милорд с жаром отмел напоминание о докторе и его мудром совете.

— Ах, сэр, но…

— Доктор человек, конечно, полезный, Джим, однако смыслит в нарядах еще меньше тебя. Ему не понять душевных терзаний человека, вынужденного первый раз появиться в красно-коричневом…

— Но…

— Синий камзол с золотой отделкой.

— Сэр…

— Это приказ! Я настаиваю! Или синее, или ничего!

— Слушаюсь, сэр! — и Джим решительным шагом направился к гардеробу.

Когда наконец его светлость был одет и остался доволен своим нарядом, стоял уже жаркий июньский полдень, и мисс Бетти постучала в дверь, желая узнать, спустится мистер Карр или нет.

Карстерс поправил повязку и, взяв шляпу, немного нетвердой походкой направился к двери.

— Вам помочь, сэр?

Мисс Бетти присела в низком реверансе.

— Ах, мистер Карр!

Джон низко поклонился.

— Приветствую вас, мадам, — сказал он. — Я как раз собирался спуститься. Спасибо, Джим, — и он крепко оперся на руку слуги.

Мисс Бетти обошла вокруг него, громко выражая свое восхищение.

— Боже мой! Как же вы элегантны! Нет, я протестую, мне просто неловко!..

— Пустяки, мисс Бетти! Отчего это неловко?

— Оказывается, вы старше, чем я предполагала, — застенчиво ответила она.

— Помните, мадам, я ведь не пытался вас обмануть. Я человек пожилой и…

— Тридцать, надо же! — усмехнулась она и продолжала: — Идемте, дитя мое, и осторожней, там ступенька!

Внизу, у подножья лестницы стоял мистер Болей, мужчина среднего роста, тонкогубый, с серыми глазами. Он шагнул навстречу и протянул руку.

— Счастлив видеть, что вам лучше, сэр. Надеюсь, плечо уже не так беспокоит?

Милорд вежливо отодвинул Джима в сторону и пожал протянутую руку.

— Благодарю, сэр, почти не беспокоит. Однако мисс Бетти, истинный, как мне показалось, тиран по призванию, настояла, чтоб я носил эту несносную повязку.

Мистер Болей слабо улыбнулся.

— О да, она всех нас держит в ежовых рукавицах, не так ли, Бетти? Не желаете ли немного прогуляться по саду? Там, на лужайке, есть кресла, и там моя дочь…

Он махнул рукой в сторону двери, и Карстерс, обернувшись, тут же заметил Диану.

Девушка стояла на фоне темной зелени в янтарного цвета шелковом платье, отделанном старинным кружевом на рукавах и лифе. Волосы темные, словно ночь, над высоким белым лбом вьются мелкие кудряшки. Один локон, выбившийся из прически, спадал на плечо, остальные были подобраны под маленькую кружевную шляпку-кибитку, которая держалась на голове с помощью широкой ленты, завязанной под подбородком.

Джек все смотрел и смотрел, Диана же в свою очередь разглядывала его широко расставленными карими глазами, в которых читалась почти детская невинность. Затем веки ее дрогнули, загнутые вверх ресницы затенили бездонную глубину этого взора, а по щекам разлился румянец смущения.

Опомнившись, милорд раскланялся с изысканной учтивостью — так, как некогда учил его отец.

— Любовь моя, прошу, познакомиться, это мистер Карр…

Диана присела в реверансе.

— А это, мистер Карр, моя дочь Диана…

— Счастлив познакомиться с вами, мисс Болей, — сказал Джон и поднес ее руку к губам.

Тонкие нежные пальчики слегка дрогнули в его руке, розовые губки раздвинулись в скромнейшей и восхитительнейшей из улыбок, которые он когда-либо видел.

— На самом деле, сэр, мы уже знакомы. Я не из тех, кто забывает своих спасителей.

— Счастлив, что имел честь оказать вам услугу, мадемуазель. Поверьте, это действительно огромная честь — сразиться ради вас, — глаза его были устремлены на очаровательную ямочку, играющую у ее губ.

— Очень мило с вашей стороны, сэр. Однако, боюсь, мы доставили вам массу неудобств и… — она указала на повязку.

— Сущие пустяки, мадемуазель. Напротив, это я вам премного обязан.

Тут мисс Бетти не выдержала.

— Ну, довольно! От роду не слышала столь дурацкого обмена любезностями! Вы выглядите немного усталым, мистер Карр. Идите в сад, там можно отдохнуть.

Солтер шагнул к хозяину, но Диана остановила его, подняв пальчик.

— Не желает ли мистер Карр принять от меня руку помощи? — спросила она.

Джек покраснел.

— О нет, мисс Болей, я не имею…

— Ах ты, Боже мой, какие нежности! — воскликнула мисс Бетти. — Ну, довольно этих сюсюканий. Бери его под руку, Ди!