Одеться. Мне необходимо одеться. Это была первоочередная задача – даже полиция может подождать, чтобы я не околачивалась рядом в окровавленном купальном халате, когда они прибудут. Дрожащими руками я сдернула с себя халат и быстро схватила одежду.

– Ик. – Мои руки все еще были влажными от крови. Я взглянула в сторону ванной, нерасположенная возвращаться туда, но иного выбора не было. Отведя глаза от неподвижного тела Анники и воспользовавшись мокрым полотенцем, я смыла с себя кровь. Я, было, собралась выйти, когда поняла, что невероятно бессердечна, и вынудила себя вернуться. Я встала на колени на полотенце и со слезами, текущими вниз по моему лицу, взяла руку Анники в свою.

– Я не религиозный человек, но поняла, о чем вы просили. Не знаю, смогу ли я нести правосудие, но приложу все усилия, – сказала я ей и, закрыв глаза, произнесла отходную молитву.

Печаль нахлынула на меня, печаль по утрате женщины, которая была так полна жизни всего несколько часов назад. Я, возможно, не знала ее слишком хорошо и слишком долго, но она заслужила лучшего, чем это. Она заслужила правосудия.

…И справедливости как нескончаемому потоку…

– Я сделаю, что вы просили, – сказала я, мой голос был наполнен слезами, когда я сжала ее пальцы. – Я не знаю как, но я исправлю ошибки сделанные вами. Вы можете быть спокойны на сей счет.

У меня не заняло много времени стереть слезы со своего лица и поспешить с одеванием. Я была рядом с Анники, не уверенная в том, должна ли я прикрыть ее одеялом, прежде чем вызвать полицию, когда раздался стук в дверь.

Застыв на секунду, я напугалась, что убийца вернулся. Но сообразила после мгновения бессвязных размышлений, что это должно быть завтрак, который я заказала.

– Пия, могу я позаимствовать у тебя немного ибупрофена?[21] У меня самая больная в мире голова…

Знакомый голос обвился вокруг меня.

Дениз остановилась в дверном проеме ванной, ее глаза и рот сделались огромными от ужаса, когда она уставилась на тело, распростертое на полу.

– Я не убивала ее, – выпалила я, видя обвинение в ее глазах. Я сделала жест непонимания, но глаза Дениз выпучились еще больше, когда она увидела мои руки. Они были красными от крови. – О, это. Это сошло с камня, который она мне дала. Я реально ее не убивала, – повторила я. – Я нашла ее такой. Ладно, она была жива, но сразу же умерла.

Дениз начала медленно отступать.

– Я похожа на человека того сорта, который ударит другого ножом в сердце? – Спросила я, следуя за ней из ванной.

Она приостановилась на мгновение, потом откинула голову назад и закричала самым сверхъестественным образом.

– Убийство!

– Адские колокола, Дениз, я только что сказала тебе…

– Убийца! – Снова заорала она, поднимая руку и указывая на меня.

Это как в старой поговорке, что твоя жизнь проходит перед глазами, когда вы близки к смерти. Я живое доказательство, что такая мысль совершенно ошибочна. Я не только сделала быстрый обзор всей своей жизни от начала до конца, промелькнувшей в мозгу в этот момент, но узрела и то, что последует в ближайшем будущем: я пыталась бы объяснить полиции такие вещи как Зорю, красивых мужчин, которые, по-видимому, баловались одноразовыми ночевками, прежде чем вульгарно исчезнуть, культ, посвятивший себя избавлению мира от зла, и как именно умерла женщина, которую я видела за несколько часов до этого, и как случилось, что она была убита буквально в нескольких шагах от меня.

В моей ванной. С моими отпечатками пальцев на орудии убийства.

И драгоценный камень, принадлежавший ей, теперь в моем владении.

Все это молниеносно пронеслось в моем мозгу за то время, что заняло у Дениз прокричать одно слово. К тому моменту, когда она всосала воздух нужный ей для заправки перед следующим криком, я пришла к решению – не было никакого способа, суметь объяснить любой из случаев накануне. Я должна буду искать помощи у людей, которые решат, что я сошла с ума.

Ничего больше не сказав Дениз, я просто схватила лунный камень и бросилась к открытой французской двери, ведущей на маленький балкон, и перелезла через перила, молясь чтобы не сломать ногу при падении на газон этажом ниже.

Я резко ударилась о землю, но не настолько сильно, чтобы пораниться. Крик Дениз, доносившийся из открытых дверей, послал меня выбежать из крошечного садика позади гостиницы. Я промчалась вокруг передней стороны здания, приостановившись на мгновение, чтобы сориентироваться. У фасада гостиницы стаяла знакомо выглядящая машина, пассажирская дверь которой открылась практически тотчас же.

– Алек, – вскрикнула я и побежала к убежищу, которое он предлагал.

Пораженный взгляд голубых глаз Кристоффа сказал мне, что не меня он ожидал снаружи гостиницы.

– А где Алек? – Спросил он, хмурясь, когда взглянул через мое плечо.

Позади меня вопила женщина. Я колебалась, не склонная довериться ему, но в равной степени неуверенная, представится ли мне лучший шанс с властями.

Воспоминания о светящемся в глазах Дениз удовольствии, когда она кричала на меня, было решающим пунктом.

– Не знаю, – ответила я, запрыгивая в машину, хлопком закрывая дверь и сползая на сиденье. – Но мы собираемся обзавестись компанией, поэтому если ты не хочешь объяснять полиции, почему твой приятель исчез, оставив убитую женщину в моей ванной, я предлагаю тебе убираться.

К чести Кристоффа – ему не нужно было говорить дважды. Он просто ударил по газам, сорвав машину с места.

– Оставайся внизу, – скомандовал он, воспользовавшись одной рукой, чтобы толкнуть меня на пол.

Я не собиралась оспаривать это указание. Я свернулась в такой маленький шар, какой смогла, и попыталась удержать голову от стуканья об пол или приборный щиток, когда он устремился сквозь улицы.

– Мы за городом. Можешь теперь подняться. Кто был убит? – Спросил он через несколько минут.

– Зоря. – Когда он слишком быстро припер меня к стенке, прихлопнув обратно к двери машины. – Нас преследуют?

– Ты – Зоря, – настаивал он, его лицо помрачнело, когда я отбуксировала себя на сиденье, быстро хватаясь за ремень безопасности.

– Теперь да, но не была час назад. На этой работе держалась женщина по имени Анники.

– Нет, – сказал он, воззрившись на дорогу, когда устремился из города. Я огляделась. В машине были сильно затонированные стекла, которые придавали всему унылый темно-синий вид, но я посчитала, что узнаю дорогу, ведущую к необычной маленькой рыбацкой деревушке на юге, которую моя группа посетила в наш первый день в Исландии.

– Эй, я знаю, что ты не поверил мне раньше, когда я сказала, что не Зоря, но я действительно не была ей. В то время.

– Нет, нас не преследуют, – сказал он, бросая на меня любопытный взгляд. – Ты знала Зорю?

– Оказывается знала, хотя и не понимала этого. – Я извлекла свое ожерелье со скромной маленькой гранатовой розой и надела на него лунный камень, обернув его вокруг своего запястья пару раз прежде, чем закрепить. А Кристофф знал, что Алек провел ночь со мной? Если он ждал своего друга снаружи гостиницы, то выходит – да. – Ты не знаешь, где Алек?

– Он сказал, что собирался быть с тобой. – Челюсть Кристоффа напряглась. Очевидно, он не одобрял интереса Алека ко мне.

– Он был. По крайней мере, он был там, когда я заснула. И не был, когда я проснулась. Что ты делал снаружи гостиницы?

Если он и услышал подозрение в моем голосе, то не прокомментировал его.

– Алек сказал мне подобрать его утром. Расскажи мне о Зоре.

Я поколебалась, неуверенная в том, будет ли мудро рассказать ему.

Он скользнул по мне еще одним взглядом.

– Боишься? – Спросил он, изогнув одну бровь.

– Честно? Прямо сейчас ты на верху моего списка подозреваемых, – ответила я. – Несмотря на факт, что ты с одной стороны божишься, а с другой стороны грубишь, ты никогда бы не навредил бедной Анники.

– Напротив, я был бы весьма счастлив, предать смерти жнеца, если бы это было в моих планах.