Я вернулся к машине, где меня терпеливо ждала меня Трэйси, сел за руль.

— Он хороший врач, мой личный друг, — сказал я, — и не станет задавать ненужных вопросов. Почему бы вам не показать ему эти порезы?

— С ними все в порядке, — жестко ответила она. — И если вы думаете, что я собираюсь показать кому-нибудь половинку своей задницы, намазанной средствами из вашей ванной комнаты, то вы просто сошли с ума!

Я поехал к дому в Бель-Эре и остановился на дорожке, ведущей к подъезду. Потом вытащил свою сумку и прошел за Трэйси в прихожую.

— Почему бы вам не оставить здесь свою сумку, Рик? — сказала она, закрыв входную дверь. — Пройдите в гостиную и приготовьте себе что-нибудь выпить. Я только скажу Саманте, что вы здесь и останетесь у нас на некоторое время.

— О’кей.

Пройдя в гостиную и сделал себе спиртное. Скула болела уже не так сильно, и я снова овладел собой. Что ж, у моего клиента оказалось гораздо больше мужества, чем у меня. Я сделал глоток, стараясь выкинуть из головы Эрла. Неожиданно в комнату вошла Трэйси.

— Она исчезла. — В голосе звучали трагические нотки. — Глупая, слабоумная сучка, ее нет!

— Вы имеете в виду Саманту? — Я был поразительно догадлив.

— Она оставила записку, что не хочет больше сидеть взаперти со мной в этом доме, поэтому уходит куда-то. Но не сказала куда.

— Мне кажется, вам ничего не удастся сделать.

— А вы не думаете, что ее похитили и вынудили силой написать эту записку?

— Кто, например?

— Да хотя бы эти два поганых типа.

Я покачал головой:

— Если они задумали схватить Саманту, зачем тогда им было связываться с нами? Это лишено всякого смысла.

— Кажется, вы правы. Она скоро вернется, я знаю. Саманта беспомощна, как малое дитя, знаете? Сделайте мне выпить, Рик. Мартини, о’кей?

Я приготовил и подал ей стакан.

— Почему вы не присядете? Мне самой сейчас сидеть не совсем удобно.

— Я понимаю.

— Я проголодалась. А вы хотите что-нибудь съесть?

— Было бы неплохо.

— Итак, сначала мы поедим. Потом я хочу напиться до бесчувствия. Как насчет этого?

— Тогда я стану чересчур деятельным. Распакую свою сумку, возьму пистолет, бесстрашно пойду в ночь и укокошу парочку дьяволов.

— К сожалению, их не убьешь всех, — возразила она. — Убьете одного, а за углом будет ожидать другой.

— Тогда давайте напьемся до бесчувствия.

— Почему бы вам не распаковать сумку, пока я не приготовлю что-нибудь поесть? — предложила она. — Ваша комната вторая справа, когда вы подниметесь наверх.

— О’кей. А где комната Саманты?

— Первая слева. А что, вы хотите разыграть детектива и обыскать ее комнату?

— Может быть.

— А вы не скрытый гомосексуалист или что-нибудь в этом роде?

— Может быть, я лучше распакую свою сумку, — сказал я.

Она направилась на кухню, я втащил сумку в комнату. Прекрасная комната с отдельной ванной. Я бросил сумку на кровать, достал перезаряженный пистолет и кобуру и положил их в верхний ящик шкафа. Потом вынул остальные вещи и убрал их. Закончив, я осмотрел комнату Саманты.

Это была явно комната женщины, и выглядела она так, будто по ней пронесся ураган. Постель была не убрана, покрывало сорвано. На полу валялись предметы женского туалета. Пара ящиков шкафа остались выдвинутыми. Я осмотрел все, но не нашел чего-нибудь интересного ни в туалете, ни в ванной, если не считать огромного количества косметики. Записки нигде не было.

Я открыл дверь в следующую спальню, которая, скорее всего, принадлежала Трэйси. Она выглядела убранной, без всяких выкрутасов. Кровать была в идеальном порядке, нигде не валялось никаких бюстгальтеров. На столике возле кровати лежала скомканная в шарик бумажка, написанная крупным женским почерком, она была очень краткой. Будь ты проклята, Трэйси Нэш, говорилось в ней. Насколько я помню, Трэйси трактовала ее по-своему, но у каждого из нас своя гордость. Я спустился вниз и прошел на кухню.

— Это фантастический рецепт, унаследованный мной от моих маньчжурских предков со стороны матери, — сказала она, раскладывая кушанье по тарелкам. — Теперь его захватил супермаркет, и мне приходится покупать эту еду в коробках.

— А что это такое? — поинтересовался я.

— Я не очень уверена в названии, потому что выбросила коробку, не прочитав надпись. Можете садиться и есть. Я с вами. У меня нет вина, но, мне кажется, оно бы только помешало нашей предстоящей пьянке, верно?

Я сел за кухонный стол и осторожно попробовал еду. Что-то с цыплятами, и вполне съедобное. Правда, я был очень голоден.

— Мне нужно что-нибудь сделать с комнатой Саманты, — сказала Трэйси, дожевав кусок. — А то там как в китайском борделе, верно?

— Верно.

— Не то что моя комната, где все прибрано. Я подумала об этом, когда открывала коробки с едой. Такой бессовестный человек, как вы, Рик, конечно, все уже осмотрел.

— Саманта не любит долгих письменных излияний, — заметил я.

— Она не может себе их позволить, — ядовито ответила Трэйси. — Да она и не знает многого.

— Все было так, когда вы уезжали в Нью-Йорк. Или тогда была тишь да гладь?

— Мы поругались. В тот момент мне это не показалось таким уж важным, но, может быть, я ошибалась на этот счет.

— А по какому поводу вы поругались?

— Из-за работы. Саманта заявила, что она устала от всей этой проклятой работы. Я же ответила, что она должна быть счастлива, что у нее есть работа и есть я. Это было большой ошибкой! Она сказала, что это скверно для рок-певицы — иметь менеджером такую костлявую лесбиянку. Думаю, с этого все и началось.

— А тот скорпион, который наколот на ее ягодице, — спросил я. — Его не было до того уик-энда?

— Что еще за идиотские намеки? — вспылила она. — Конечно не было! Вы что, думаете, я не заметила бы?

— Может быть, она замазывала его какой-нибудь косметикой?

— Да вы что, совсем невинный мальчик? Позвольте мне кое-что вам сказать. В таких отношениях женщины с женщиной, как у нас с Самантой, я бы обнаружила это немедленно. Мои пальцы невольно стерли бы эту косметику, уж будьте спокойны.

— Некоторые стараются убедить меня в том, что какое-то время она была одной из девочек Бенни Ленгэна. Другие говорят, что это не так, и я совсем запутался. Кем была Саманта, когда вы впервые с ней встретились?

— Певицей с хорошим голосом и совсем без мозгов. Крутила задницей в паршивом клубе. А я уже писала тексты песен и понимала, что они хорошие, но вот никто другой этого и знать не хотел. И мы начали с самого начала. Это было так естественно, я сочиняла песни, а она пела. Мы поняли, что нам вовсе не нужен говенный менеджер-мужчина, который трахал бы нас обеих, и я взяла на себя и менеджмент. И людям нравилось думать, что свои песни сочиняет сама Саманта, а я просто лесбиянка, которая ею крутит как хочет.

— Вы хотите сказать — укрощаете ее, — уточнил я.

— У вас совершенно извращенный ум. — Она громко фыркнула. — Если вы уже набили себе живот, то, может быть, мы перейдем к серьезной выпивке?

Я не очень спешил и присоединился к ней в гостиной пятью минутами позже. Она уже все подготовила и лежала на софе, удобно устроившись между подушками; перед ней стоял небольшой столик, где были красиво расставлены нераскрытые бутылки виски, стаканы и ведерко с кубиками льда.

— Располагайтесь, Холман, — гостеприимно предложила она. — Я уже устроилась на весь вечер.

— Могу я получить комплект ключей от дома?

— В моей сумочке на баре. А разве вы не хотите надраться вместе со мной?

— Я изменил свои планы.

— Трус!

— Может быть, я присоединюсь позже.

— Ну и черт с вами!

Я забрал ключи и пошел наверх, надел пояс с кобурой, в которой был пистолет, и снова спустился в гостиную. Она с замкнутым, угрюмым лицом готовила себе вторую порцию спиртного.

— Оставляю вас совсем ненадолго.

— А по мне, вы бы хоть и совсем не возвращались. Может быть, вам повезет и вы свернете свою дурацкую шею.