— Ловкость рук — и никакого мошенства? — попробовал Ерофеич так же ловко согнуть свою задубевшие корявые пальцы, да не получилось.

— Вот именно. Ну, там ещё такие тонкости, как срезание лезвием бритвы эпителия с подушечек пальцев для лучшего осязания крапа, но это для высоких профессионалов… А пока следите далее за ходом моей мысли и движениями рук.

Ерофеич глянул на свои мозолистые руки, похожие на грабли, и покачал головой.

— Мои мозоли бритва не возьмёт.

— А тебе оно надо? Тебе, главное, чтобы на шулера не нарваться. Учтите, любой картёжный катала мгновенно раскусит в каждом из вас лоха. А ваша задача — сразу определить профессионального шпильмана. Его легко вычислить уже при раздаче. Карты полагается раздавать последовательно, только сверху колоды и обязательно только по одной. Шулер тасует карты по одной, а раздает по две, по три, а то и больше, но этого никто не заметит. Вот смотрите!

— Ну, это проще простого! — прихвастнул Ерофеич, а тунгуска промолчала с отрешенным видом, будто бы ничего не понимала. А может, так и на самом деле было.

— Я не зря надел пиджак с нашитыми на подкладке карманами. Сейчас продемонстрирую, как шулер изымает из игры одну семёрку, прячет её у себя, а потом вводит в игру, например, лишнего короля из другой колоды, крап которой совпадает с крапом колоды на столе. Понятно?

— Покажи ещё раз! — захлопал глазами Ерофеич. — Я ничего не заметил.

— Повторяю в последний раз — внимательно считайте сброшенные карты. Некоторые могут вдруг исчезнуть в самом начале игры или в середине, а появиться опять, когда это нужно будет шулеру, например, в конце игры. Надо также следить за руками всех игроков, многие могут оказаться подсадными утками. Шулер может спрятать карту в ладони, в рукаве или в специально сшитом для этой цели кармане на подкладке, вот как у меня. В этом случае вместо исчезнувшей карты другая карта во время игры, может, и не появляется, но в конце игры все карты колоды обязательно окажутся на месте. Теперь понятно?

— Лично мне понятно, а до Фёклы всё равно не дойдёт. Не старайся. Для неё это тёмный лес. Даже не лес, а тайга буреломная.

Шмонс ловко раздал карты и оглядел игроков с победным видом:

— Ничего не заметили?

— Не-а, а чо мы должны примечать?

— А вот так-то — я сдал вам карты, колода перед вами. Пересчитайте.

— Тридцать две, — перебрал открытые карты Ерофеич. — Четырёх не хватает.

— И где же они? — загадочным тоном фокусника в цирке спросил Шмонс.

— Тётка с крестом — рукав, — загнула первый палец тунгуска. — Старик с копьём — твоё пузо. Шесть, красное сердце, — на ноге под курткой. Парень, красные стежки по вышивке, — рукав руки для кушатя.

— Во глазастая, стерва! — хлопнул по столу Ерофеич. — А я только короля углядел, да и то сомневался, признаться.

Хотя приврал, конечно. Ничего он не заметил.

— Для начала неплохо, — как-то кривовато улыбнулся задетый глазастой Фёклой за живое Шмонс. — Просто я немножко форму потерял после болезни, а то бы меня никто из вас не поймал за руку. Теперь мы для разминки сыграем во что-нибудь простенькое.

— Давай в дурачка подкидного, — предложил Ерофеич.

— Подкидной дурак — парная игра. Количество игроков — минимум четыре, а нас всего трое. Нам не подходит. Лучше в переводного дурака, там играет каждый сам за себя.

— Как по жизни?

— Верно, каждый сам за себя. Хочешь, я тебя научу, как мухлевать в дурака с Фёклой, чтобы под конец игры в подкидного на раздевание рядом с тобой сидела голая дура?

— Вот уж радости мне с того!

Фёкла бросила карты на стол и резко поднялась.

— Ты только посмотри, мужик! Она научилась обижаться.

— Да просто не понимает она твоих объяснений, Шманец. С того и фыркает, — дёрнул тунгуску за руку Ерофеич и силком снова усадил за стол. — Для начала ей надо выучить слова, которых она отродясь не слышала.

Шмонс шлёпнул себя ладошкой по уже совсем лысой башке:

— Вот я не догадался!.. Смотри, Фёкла, вот эти картинки называются масти.

— Мащчи…

— Вот-вот, повторяй и запоминай… Старшинство мастей идёт по возрастанию — пики, трефы, бубны, червы.

— А бабы, старики, парни, меточки?

— Какие бабы, какие меточки?

— На картинках и счётных метках.

— А-а, понял. Цифры и картинки — это достоинства карт. Старик — король, баба — дама, парень — валет. В колоде тридцать шесть карт. Самой старшей является туз, самой младшей — шёстерка.

— Шашчёрка.

— Быстро схватываешь… Старшинство карт в каждой масти тоже идёт по возрастанию — семёрка, восьмёрка, девятка, десятка, валет, дама, король, туз. В начале игры в дурака рекомендуется избавляться от самых мелких и ненужных карт. Козырь можно побить только другим козырем, более старшим по достоинству.

— Знаю. Так в компьютере, — мотнула головой Фёкла.

Ерофеич зевнул в кулак:

— Ты бы, Лёва, с ней проще — «моя-твоя-не-понимая». А то задолбал её со своей заумной педагогикой.

— У меня солидный педагогический стаж. Был доцентом в питерском университете рыночной экономики.

— А это больше или меньше профессора?

— На ступень ниже.

— Только со студенткой тебе не повезло.

— Я бы не сказал. Живо всё схватывает. Из неё выйдет толк.

— Это тебе только кажется… Играем просто на щелчки по носу или на деньги?

— А тебе обязательно куш сорвать? Мы же Фёклу учим, чтобы потом с ней забавляться можно было.

— Так-то без интересу играть-то!

Ерофеич сходил в кладовку и выложил из пыльного мешочка на стол российские рубли, обесцененные после маосталинистской революции.

— Всё равно в Сибири старые бумажки уже не ходят, за морем их тоже не берут, потому как маосталинисты в Москве теперь печатают новый русский рубль с царями и царицами.

— А ещё с Лениным и Сталиным, — презрительно процедил сквозь зубы Шманец.

— А чо? Те же самые цари, тока не белые, а красные. А старые российские бумажки с Ельциным, Гайдаром и Чубайсом пойдут нам вместо фантиков для игры.

Всю неделю дружная компания резалась в дурака, буру, девятку, веришь-не-веришь, очко, пока Шманец не зевнул, артистически прикрывая уже совершенно беззубый рот рукой: